Ли Виксен - #Меня зовут Лис
– Это мне решать, – прошептала я и, обнажив меч, развернулась к окружавшей нас толпе.
Меня, видимо, не восприняли всерьез, так как один из горожан с нечленораздельными криками бросился на Извель. Ударом слева направо я распорола его горло, и он рухнул на землю, булькая кровью. Эта первая жертва чуть замедлила толпу.
Охотники стояли в отдалении. Как разумные люди меча они наблюдали и выжидали.
– Она невиновна! – выкрикнула я. – Дайте мне время. Суд. Я докажу… архг…
Другой мужчина кинулся уже на меня и почти достал рукой, но был насажен на меч. С распоротым животом, качаясь, он упал на руки кого-то из своих товарищей.
– Это она преступница! Почему ты покрываешь ее, – закричала женщина в толпе. – Мы разорвем ее на части! Мы сожжем вас обеих!
В толпе раздались крики одобрения. Я могла резать этих почтенных горожан на куски, но лишь по очереди. И это был лишь вопрос пары мгновений, пока люди не поймут, что им надо лишь навалиться всей толпой. На меня кинулись еще двое или даже трое. Люди без оружия – наверное, простые ремесленники. Убивать их было проще, чем голубей-монстров. Но в какой-то мере намного сложнее.
Когда еще пара тел упала в грязь, я обернулась к Извель и крикнула ей:
– Это твои невинные?! Чья кровь прольется на мостовую? Это не люди, а животные, жаждущие крови. – Та лишь стояла, закрыв руками лицо. То ли плакала, то ли молилась.
Я обернулась к толпе, которая в нерешительности замерла.
– Вы твари, готовые убить из желания обвинить в своих бедах хоть кого-то. Это происходит каждый раз! Это произошло и со мной. Ваша слабость позволяет вам становиться монстрами…
Внезапно из предплечья моей правой руки выросло оперение стрелы. Один из охотников с луком пустил в ход свое оружие. Я не задумываясь метнула левой рукой маленький кинжал, один из трех, имевшихся на поясе. С меткостью у меня всегда были проблемы. Вот и теперь я попала охотнику в глаз, а не в руку, как планировала.
Казалось, время остановилось. Я перестала чувствовать руку и понимала, что, если ослаблю пальцы, взять меч снова уже не смогу. Уши заполнил знакомый стон рвущейся ткани. Нагнув голову, я зубами схватила древко стрелы, с рычанием выдернула ее из предплечья и выплюнула кровавую стрелу на дорогу перед толпой.
– Я убью вас одного за другим, если понадобится, – прошипела я. – Но вы не пройдете к этой женщине.
Кажется, мои слова лишь разозлили их. Толпа начала сжимать кольцо вокруг меня и ока. А я усилием воли сжала пальцы, державшие меч. Мелькнула мысль, показавшаяся мне успокаивающей: «Это конец. Слава богам».
– Стоять.
Окрик, словно гром, прорезал пространство вокруг. Голос, который заставлял слушаться, отточенный раздачей команд сотням солдат. Такой знакомый и родной голос.
Атос стоял на каменной насыпи, служившей до пожара кладкой забора. Он держал за шкирку торговца яблоками. Люди перестали нападать на меня. Они не отрываясь смотрели на огромного крайнийца, державшего за воротник чахлого крестьянина, и были словно под гипнозом.
– Говори. – Атос толкнул мужчину вперед.
На хорьковом лице виднелись следы от дорожек слез, он запинающимся голосом произнес:
– Это я устроил все поджоги.
По толпе прокатился вздох.
– Он врет. – От группы охотников отделился Урмальд. Церковник указал тощим пальцем на Атоса. – Он заодно с ока и с этой демоницей-мечницей. Он хочет оправдать их за счет невинного…
Но договорить ему не дал сам крестьянин:
– Я приносил яблоки в каждое из мест, где устраивал поджог. Меня вспомнят все.
Вскрик на этот раз донесся от монахинь, где белая как снег Клэррис подняла руки к лицу, причитая: «Да. Да. Да». Справа от меня среди людей кто-то сказал: «Я тоже его помню». Между тем торговец яблоками продолжил:
– Вы спросите меня, зачем я это сделал? Ответ прост – я чудовище.
Никто не засмеялся. Кажется, все попросту перестали дышать. А крестьянин оглядел толпу и начал меняться. Как и Хиал, он не закончил превращение – и остался чем-то средним между человеком и животным. Омерзительная морда хорька с залысинами и человеческими глазами среди шерсти, сочившейся гноем. Женщины заголосили, а мужчины начали шептать молитвы. Сам монстр обернулся и спросил Атоса:
– Этого довольно? У нас был уговор.
Мой друг коротко кивнул и поднял свой огромный меч. Одним махом он снес чудовищу голову, и та покатилась по грязи прямо в толпу. Люди, пятясь, очищали ей путь, с жадным любопытством разглядывая уродливое лицо получеловека-полудемона. Меня начало тошнить. Я пошатнулась, но не упала, а мягко оперлась на руки Извель, которая схватила меня сзади за плечи и нежно обняла.
Какой-то торговец в синем кафтане крикнул Атосу, указывая на меня.
– Это проклятое отродье перебило наших друзей. Ее приговором станет смерть.
– Устав Штольца гласит, что защита невинных – это задача города. – Голос Атоса стал холодным как лед, он сверлил толпу взглядом и продолжал гипнотизировать людей. Внезапно мне показалось, что разъяренная толпа превратилась в стадо покорных овец. – Девочка защищала невинную женщину, которую вы собирались убить без суда.
– Но наши друзья…
– …пали жертвой своей жестокости, – закончил Атос. – Город, не чтящий своих же законов, это просто шайка преступников. Штольц чтит свой Устав?
Ответом ему было молчание.
– Мы покидаем город. – Он спустился с каменной кладки и подошел ко мне. Внезапно он порывисто обнял меня и на ухо уже сказал, совсем иным голосом, срывающимся и тревожным. – Ну и напугала ты меня, дурочка.
Мне хотелось что-то ему ответить, но из его объятий я внезапно увидела одного из убитых мною горожан. Молодой парень с нашивками гильдии золотоискателей с распоротой грудиной и неестественно вывернутой шеей смотрел прямо на меня. Его лицо было в оскале и мне показалось, что он гораздо больше похож на монстра, чем человек-хорек. С этой странной мыслью я потеряла сознание.
#Бусина двенадцатая
Звуки доносились издалека. Мое тело покачивало, словно я лежала в гамаке в ветреную погоду. Сознание возвращалось неохотно, предчувствуя боль, которую предстоит испытать бренной оболочке. Звуки превращались в слова, а слова – в разговор, суть которого ускользала от меня.
– Зачем тебе книги, ты что, умеешь читать?
– А ты?
– Ты своровала их?
Последовал вздох.
– Нэт, дорогой. Мнэ подарила их настоятельница Дочэрей. Их библиотэка уничтожэна. Сожжэна. А она, как и я, считаэт, что книги живут, лишь пока их кто-то читаэт.
В разговоре возникла пауза. Ощущения начинали возвращаться к частям моего тела. Например, я поняла, что у меня жутко ноют запястья, а вот плечо, куда вроде бы попала стрела, совсем не болит. Боль в руках была странной и ноющей, будто они были связаны толстой веревкой.
– Ты нэнавидишь ока, нэ так ли, мальчик с Края?
– А за что бы мне вас любить?
– Ты прав. Мой народ много ошибался, и часть нашей вины пала на Край. Извини мэня…
– Как будто мне от твоих слов станет легче… – В голосе прозвучала неуверенность. – Но почему-то стало. Ты первая из ваших, кто извинился.
Я пыталась открыть глаза, но тело отчаянно сопротивлялось. Ему было больно, неудобно, и душу тревожили странные воспоминания. Нечто, о чем не хотелось думать. Но это «нечто» определенно нагонит меня, как только я очнусь.
– Этот парень вообще говорит?
– Ким? Нэт. На его глазах убили всю его сэмью, с тех пор он замолчал.
– Вот Войя. Ужасная история.
– Сейчас я ищу эму новый дом. Мы направляэмся к токану.
Я не выдержала и застонала. Приоткрыв глаза ровно настолько, чтобы понять из-за чего меня качает, я успела заметить лишь плечо Атоса, на котором покоилась моя голова. Зато причина боли в запястьях разъяснилась. Крайниец нес меня на спине, а чтобы я не соскальзывала, связал мне руки, чтобы они обхватывали его шею. Жестоко, но эффективно.
Услышав стон, он насколько мог бережно снял меня с закорок. Хотя минувшая битва была простой, тело болело так, словно меня мешком с камнями поколотили. Я снова издала жалобный стон, но не смогла никого разжалобить – Атос широко улыбался.
– Проснулась наконец. Я думал, мне придется тащить тебя до башни.
– Почему меня несли, как куль? – спросила я возмущенно тихим голосом, надеясь все-таки получить в свой адрес немного сострадания.
– Мы убегали из города. Я не знал, как долго горожане удержатся от того, чтобы отомстить тебе. Пришлось бежать без оглядки. Мы даже не успели зайти в гостиницу – все вещи остались в Штольце.
Теперь я уже выругалась. Мой лисий шлем был среди котомок, и мне жаль его потерять.
– Но взгляни на это с солнечной стороны. Мы живы. Ты почти цела. И с нами твоя ока. – Атос отошел, и я увидела Извель, за юбку которой цеплялся маленький Ким. Так как я, растирая запястья, сидела посреди дороги в пыли, ей пришлось присесть рядом. Она взяла мои ладони в свои и приложила наши руки к своему лбу.
