Анатолий Махавкин - Звери у двери
– Меня временами от тебя просто тошнит, – топнула ногой Галя. – Сколько можно страдать всякой хренью! Возьмись за ум, в конце концов! Или мы будем вечность кормить тебя?
– Пошли, – скомандовал я, – философские диспуты станем вести позже. У горящего камина, в мягких креслах, с бокалом вкусного… человека.
Все три девчонки расхохотались, и я заработал сразу три поцелуя. Тем временем мы успели миновать своеобразную буферную зону, где располагались домики обслуги: небольшие аккуратные здания, не чета полуразрушенным халупам Приканалья. Я бывал здесь, но не так часто, как Галя, поэтому девушка решительно шагала впереди, указывая дорогу.
К домам слуг примыкали подворья мелких дворян, и их участки казались столь же незначительными, как и статус владельцев: двух – и одноэтажные домики небольших размеров. Некоторые проигрывали даже тому, где проживали мы. Другое дело, здешний район намного престижнее, чем грязное Приканалье.
По чистым просторным улицам неторопливо шагали люди в пёстрых и пышных, точно декоративные цветы, костюмах. Дамы горделиво носили на головах психоделические конструкции, напоминающие те, которые мы некогда обнаружили в шкафу нашей спальной, а их кавалеры щеголяли коническими колпаками с кисточкой на верхушке. Похоже, чем пышнее и выше головной убор, тем больший ранг у его обладателя. Это к тому, что владельцы самых огромных катили в открытых колясках, влекомых гладкошёрстными скакунами каурой масти.
Дабы не выделяться на фоне остальных, мы соорудили похожие костюмы. Естественно, без купюр не обошлось. Декольте наших дам обнажало гораздо больше, нежели скрывало, а пышные юбки обнаружили неожиданную тенденцию становиться полупрозрачными. Я выбрал костюм, который местные дворяне надевали на охоту, отлично понимая, какой подтекст вкладываю.
Впрочем, на меня мало кто обращал внимание: всё оно, без остатка, принадлежало девочкам. При их ослепительной красоте столь провоцирующая одежда вынуждала каждого встреченного самца истекать потоками слюны. Некоторые даже тормозили коляски, едва не выпадая наружу. Дамы тоже жадно пожирали глазами моих спутниц, но явно с другими мыслями.
– Похоже, вы стали законодателями новой моды, – сказал я и послал воздушный поцелуй зардевшейся девице, скучавшей на лавочке рядом с пухлощёким парнем.
– То ли ещё будет, когда мы въедем в королевский дворец, – заметила Галя, игнорируя настойчивое подмигивание бравого усача. – Я ещё им всем покажу, что такое мини!
– Для начала им необходимо показать, как заниматься интимной гигиеной, – фыркнула Наташа и скромно похлопала ресницами в ответ на глубокий поклон рослого офицера, – и носить нижнее бельё. А не то из-под мини такое увидишь…
Мы громко расхохотались. Девушки при этом прикрывались пёстрыми веерами (когда только успели соорудить?). А вот уже это сразило дворянок наповал. Многие, забыв про приличия, тыкали пальцами в удивительный девайс и оживлённо шептали в уши своим кавалерам.
– Янки при дворе короля Медведко, – вздохнул Илья. – Паровозы строить будем?
– Нет, Илюха, – я похлопал его по плечу и поправил кортик, висящий на поясе, – будем развлекаться: танцевать, трахаться, и…
– И охотиться! – хором закончили хихикающие девочки.
Тем временем аристократическая нищета закончилась, и бульвар, по которому мы шагали, заметно раздался вширь. Ограды стали намного выше, и крашеные металлические прутья теперь перемежались скульптурными группами, напоминающими те, которые мы наблюдали на Проклятом Погосте.
По другую сторону вычурных решёток росли деревья и кусты – непозволительная роскошь для бедных районов. Однако поторопить процесс цветения не способен даже приказ самого короля, поэтому растения нахально щеголяли голыми ветками среди едва проклюнувшейся травы. Чуть дальше просматривались дворцы баронов и князей, покамест ещё не скрытые густой листвой. Денег на постройки потратили, по всей видимости, целую прорву, а вот порядочных архитекторов, к сожалению, не завезли.
Наташа и Оля презрительно отзывались о колоннах, атлантах и кариатидах, украшавших огромные здания. С их слов, архитектурные излишества таковыми и являлись. Ко всему прочему, даже я заметил, как недавний кризис коснулся богатейших людей Лисичанска: большинство построек требовали срочного ремонта. Те, кому удалось сберечь деньги во время последней войны и последующей Напасти, сумели подлатать осыпающиеся стены, а вот дворцы не столь удачливых аристократов выглядели воистину устрашающе.
– Вон тот дворец барона, – сообщила Галя, жизнерадостно тыкая пальцем в белую постройку о трёх этажах, – там ещё целая куча карет у входа.
Ну да, по слухам, барон Орлята приходился каким-то дальним родственником самому императору Орляну. То, что император за какую-то провинность вышвырнул нерадивого родственника во владения Медведки, не мешало ему время от времени отсылать денежную помощь проштрафившемуся родичу. К чему это я? Всё очень просто: дворец барона выглядел намного пристойнее остальных построек.
От широких ворот, где я насчитал не менее тридцати шикарных экипажей, шла широкая аллея, усаженная стройными вечнозелёными деревьями. Аккуратно стриженые кусты вокруг изящных ажурных беседок и огромный фонтан перед входом в особняк могли усладить взгляд даже искушённого зрителя. В отличие от большинства, управляющий барона сумел отыскать порядочного архитектора, и постройка вышла на славу: ослепительно белое здание, со множеством широких окон, просторных балконов и небольших мансард. На плоской крыше я разглядел нечто, весьма напоминающее зимний сад.
– Мне здесь нравится, – сообщила Галя и безапелляционно добавила, – пожалуй, я согласна здесь жить.
– Хм, – задумчиво протянул я, разглядывая четырёх привратников в пышных костюмах. Двое стояли снаружи, а двое – внутри, но выглядели все абсолютно одинаково: высокие, широкоплечие, с бочкообразной грудью и короткими русыми волосами, – просто наваждение какое-то…
– Ты это о чём? – нехотя поинтересовался Илья и вдруг оживился: – Кого только не увидишь на Бульваре Роз! Это же – Драненький.
– Точно, – согласился я, – в том-то всё и дело. Какого чёрта здесь делает правая рука Ножика?
Тот, кого мы обсуждали, подобно другим стражам, выпячивал грудь в малиновом мундире, сжимая в правой руке древко длинного позолоченного копья. То ли он услышал знакомые голоса, то ли сработало воровское чутьё, но Драный скосил глаза, которые тотчас полезли на лоб. Он-то нас очень хорошо знал: как выглядим, чем занимаемся, и на что способны. На рябом лице отразилось смятение.
– Привет, Драненький, – поприветствовала его Галя, щёлкнув по носу, – как поживаешь?
Казалось, парень будто язык проглотил. Однако наше появление не осталось без внимания: из какой-то крошечной постройки, чуть крупнее собачьей конуры, вынырнул коротышка в одежде, состоящей из одних кружев. Даже пирамида на его голове и та была вся в рюшках. В кукольных ручках недоразумение сжимало лист плотной бумаги, свёрнутый в рулон.
Человечек бегло ощупал нас цепким взглядом, и его физиономия отразила недоумение: похоже, он не мог сообразить, кто пожаловал на вечеринку. Однако ощущался значительный опыт по встрече сомнительных гостей. По крайней мере, главного он выбрал безошибочно, направившись прямиком ко мне.
– Прошу прощения, благородный, э-э… господин, – он развернул лист, и в крошечных пальчиках блеснуло золочёное перо, – не сочтите за дерзость, если я попрошу представиться вас и представить ваших спутников. Боюсь, его сиятельство готов принять сегодня лишь заранее приглашённых, а они уже прибыли все. Возможно, в другой…
– Надоел, – Галя взяла его за горло и, улыбаясь, выпила до дна. – Никакого другого раза!
Со стороны это выглядело следующим образом: благородная дама поправила коротышке воротник, а тот вдруг оступился и, выронив перо с бумагой, растянулся у ворот. Видимо, перебрал. Дырявый беззвучно выругался и побледнел. Кто-то из слуг, общавшихся у хозяйских карет, ткнул пальцем в лежащего малыша, и все принялись хохотать.
Стражник, стоявший в паре с нашим знакомым, поправил золотистый шлем и, выпучив глаза, сделал шаг вперёд, рассматривая неподвижное тело. Потом поднял взгляд на Галю. Та послала ему воздушный поцелуй, но её мордашка в этот момент выражала лишь жажду охоты, а глаза полыхали жёлтым пламенем. Человек побелел, словно мел, и попятился, едва не споткнувшись о древко собственного копья. Рука в бархатной перчатке потянулась к изящному костяному свистку.
– Всё можно сделать по-хорошему, – спокойно сказала Наташа и сорвала свисток с шеи охранника, – или по-плохому. Меня устраивают оба варианта. Мы пройдём?
– Колчан, пущай проходят, – глухо бросил Драный, положив руку на плечо напарника, – нам их не стопорнуть, поверь, – он отчаянно оскалился, повернувшись ко мне: – Я отворяю, не чепайте его!
