Анна Мистунина - Проклятый
«Они знают, что мы здесь, – сообщил грифон чуть погодя. – Нам не причинят вреда».
«Откуда ты знаешь?»
«От них».
Со скал взмыли и закружились вокруг четыре грифона – черный и три черно-золотых.
«Нам велят спускаться», – озабоченно сказал Ветер.
Кар глубоко вздохнул.
«Спускайся».
Широкая площадка, куда опустился Ветер, вся была изрыта когтями грифонов. Строения вокруг казались скорее хозяйственными постройками, чем жильем. Двое мужчин в темных блестящих одеждах незнакомого покроя и материала рассматривали Кара, словно покупатели, выбирающие товар. Кар замер на спине Ветра. Язык отказался служить. Колдуны. Настоящие, без примеси имперской крови. Смуглая с красноватым отливом кожа, блестящие черные волосы, в лицах ни следа мягкости, свойственной чертам истинных людей. Лица изваяний, твердые, словно камень, и такие же высокомерные.
Колдуны переговаривались, но Кар, сколько ни старался, не понял ни слова.
«Они знают, кто ты, – сказал грифон. – Они удивлены».
«Удивлены?»
«Удивлены, что ты прилетел со мной».
«Откуда им знать, кто я, если я сам этого не знаю? – Кар устало привалился к грифоньей шее. От земли исходило тепло. Голова кружилась. – Ты что, понимаешь их, Ветер?»
«Я слушаю не так, как ты, – Ветер вскинул голову и сердито зашипел: – Они говорят, „щенок покорил грифона“! Они смеются! Что это значит?»
«Не знаю. Ты можешь с ними поговорить?»
«Только с тобой. И с другими грифонами».
Он подошел незаметно. Высокий, словно плащом, окутанный грозным величием. Встал с двумя другими, отделенный незримой стеной высокомерия. Кар глянул – и больше не смог отвести глаз. Клубок тьмы возле сердца зашевелился, заворчал, будто пес, приветствуя хозяина. Холодные черные глаза оглядели Кара – он вдруг почувствовал себя голым, – прошли насквозь. Кар с ужасом понял, что не может скрыть ничего. Его словно встряхнули, просмотрели на свету и небрежно бросили обратно.
– Вот ты и пришел, – слова имперского языка падали с уст незнакомца, как сухие кости. – Да еще и обзавелся грифоном. Признаюсь, я впечатлен. Ты неплохо получился, принц дикарей.
Неприкрытая насмешка уязвила Кара и придала сил. Он выпрямился. Вежливо склонил голову.
– Сдается мне, господин, вы знаете обо мне больше меня самого. В таком случае мы в неравном положении. Не назоветесь ли?
Уголки губ колдуна дрогнули в намеке на усмешку.
– Дерзок. Хорошо. Приятно видеть, что моя кровь берет верх над дикарской. Я неплохо потрудился, зачиная тебя. Что же, спешивайся. Теперь твой дом здесь. Тебе предстоит многому научиться, а времени у нас не так много…
Кар не слышал последних слов. В ушах нарастал шум. «Я потрудился, зачиная тебя… Потрудился…»
– Отец?..
Колдун чуть заметно приподнял густые брови.
– Это нам предстоит выяснить. Моя кровь в твоих жилах еще не делает тебя моим сыном. Надеюсь, ты понимаешь?
Кар не понял, но кивнул.
– Ты сумел покорить грифона, – продолжил колдун. – Это говорит о многом. Возможно, ты действительно мой сын – тем лучше. Повторяю, спешивайся. Не волнуйся о грифоне, ему окажут самый лучший прием.
«Ветер?»
«Он говорит правду, – подтвердил грифон. Добавил невпопад: – Я ему не доверяю».
«Я, кажется, тоже, – признался Кар. – Но мы уже прилетели. Если что-нибудь случится…»
«Я заберу тебя, и мы улетим. Мы – вместе».
«Хорошо».
Едва коснувшись земли, Кар согнулся в неудержимом кашле. Ветер испуганно раскинул крылья, потянулся к нему клювом. Колдун-отец кивнул одному из двоих, что первыми вышли навстречу. Тот приблизился. Молодой, не старше Кара, короткие волосы и чисто выбритое лицо делали его еще моложе. Протянув руку, колдун открытой ладонью чуть коснулся груди Кара. Сосредоточенно наморщил лоб. Нечто невидимое, но вполне реальное словно вытянулось сквозь плоть наружу и прилипло к ладони колдуна. Тот брезгливо встряхнул рукой, вытер о штаны. Шагнул в сторону.
Кар схватился за грудь, откуда разом ушли боль и кашель. В голове прояснилось, озноб исчез. Молодой колдун чуть усмехнулся, встретив его пораженный взгляд.
– Это твой первый урок, – сказал отец. – Как они тебя назвали?
– Карий, – с трудом ответил Кар.
– Пока оставим. Настоящее имя ты еще должен заслужить. Идем.
В зеркале – хотя кому придет в голову назвать зеркалом участок каменной стены, неведомо как обретший совершенную гладкость и способность отражать? – появилась растерянная фигура. Странно блестящая черно-переливчатая одежда облегала ее, словно вторая кожа. Коротко подстриженные волосы и гладкий подбородок придавали неуверенный вид юнца. И даже – глупца. Или нет, это широко распахнутые ошеломленные глаза и разинутый рот делают его глупцом… Кар с усилием закрыл рот.
– Дикарь, – сказал Оун.
Снова. В первый раз он назвал Кара дикарем, когда тот в удивлении отпрянул от хлынувшей из отверстия в потолке купальни теплой воды – Оун назвал ее «душ». Потом, когда, облаченный в новую одежду, Кар искал, куда бы прицепить нож. И вот теперь. Хмурый наставник, весьма недовольный своей ролью, начинал его раздражать. Увы, Оун – один из немногих, владеющих языком Империи, потому придется мириться с его присутствием. Пока.
Отвернувшись от зеркала, Кар посмотрел недовольному колдуну в глаза. На первый взгляд Оуну можно было дать лет тридцать пять – сорок, но Кар уже понял, что внешний вид обманчив.
– Я дикарь, – сказал Кар. – Полукровка. Вы меня презираете, верно? К чему тогда тратить на меня время?
Оун возмущенно сверкнул глазами.
– Никто из нас не стал бы тратить на тебя и минуты, не будь ты нужен своему отцу!
– А зачем я ему нужен?
– Об этом он сам тебе скажет.
– Когда?
– Когда сочтет нужным.
– Хорошо, – Кар подумал. – А что я должен делать сейчас? Зачем вы здесь? Вас приставил ко мне отец, верно?
– Да.
– Зачем?
Оун насмешливо оскалился.
– В первую очередь – научить тебя приличным манерам.
– Разумеется, – Кар наклонил голову с достоинством, как принц Империи, услышавший придворный комплимент. – А затем?
– Затем, – нехотя ответил колдун, – научить тебя пользоваться своей Силой. Если она у тебя действительно есть. Твой отец дает тебе возможность сделаться одним из нас, маленький дикарь, хоть я и сомневаюсь, что ты на это способен.
Кар улыбнулся. Он больше не боялся колдунов. Ненависть и отвращение под маской обходительности, непререкаемая власть, высокомерие тех, кто вынужден исполнять приказы – все это было ему знакомо. С этим он умел обращаться.
– Поручил ли вам отец отвечать на мои вопросы?
– Да, если они не выйдут за пределы разумного.
– Хорошо.
Кар обвел глазами комнату, с немалым искусством вырубленную в толще скалы, два выхода, занавеси из того же непонятного материала, что и одежда, такую же занавесь над входом в купальню. Здесь тепло, хотя ни камина, ни очага в комнате нет. Откуда берется теплая вода? Кто прорубил в скалах целый город?
Нет. Начинать следует с другого. Кар пересек комнату, сел на изящный стул перед овальным столом тонкой работы. Оун остался стоять у зеркала.
– Кто мой отец? – спросил Кар.
– Сильнейший.
– Что это значит? Правитель?
– Сильнейший – значит, Сильнейший.
– Вы слушаетесь его приказаний, верно? Значит, он правитель. Или не так?
– Это будет еще хуже, чем я думал, – проворчал Оун. С недовольной гримасой занял второй стул, напротив. – Дикарями правят вожди.
– В Империи – император, – перебил Кар.
– Знаю. Он стал императором потому, что императором был его отец, дед, и дед его деда. В реальности он ничем не превосходит других, его власть безосновательна.
– Закон. Его власть основана на законе.
– Дикари не обладают Силой, – с презрением объяснил колдун. – У них нет преимуществ друг перед другом, поэтому они создали закон, чтобы хоть как-то управлять своим сборищем. Владеющим Силой не нужны законы. Сила – сама по себе закон.
– Значит, у кого больше Силы – у того и власть?
– Сила и есть власть. Твой отец – Сильнейший уже триста лет.
– Триста ле… Оун, сколько лет моему отцу?
– Он – последний из выживших в старой Империи.
– Это значит – тысячелетия?
– Одиннадцать веков, если быть точным. В день падения Империи твой отец был уже немолод. Мне – потому что я догадываюсь, каким будет твой следующий вопрос, – двести сорок шесть лет. И нет, мы не бессмертны. Овладевшие полнотой Силы могут продлевать свою жизнь, но не бесконечно. Ты, может быть, овладеешь зачатками Силы, маленький дикарь, но таких высот тебе не достичь никогда.
– Потому что я – полукровка?
– Да.
– В Империи таких, как я, убивают, – помолчав, сказал Кар.
– Это единственное, в чем мы схожи.
– А я?
Оун поморщился.
– Ты – ключ к воплощению планов Сильнейшего. Поэтому для тебя сделано исключение.
