Дмитрий Субботин - Бродяги. Отмеченные Зоной (сборник)
Он добрел до распахнутого окна, через которое и попал сюда. Помогая здоровой рукой, взобрался на высокий подоконник и, не задерживаясь ни секунды, сиганул навстречу привычному миру.
Терем распластался на обжигающем асфальте. Приподнявшись, он кинул взгляд на окна третьего этажа: дом оставался безмолвным и яркого вихря среди серых стен не мелькнуло. Сталкер поспешил выбросить из головы лишние мысли – задуматься о случившемся еще будет время. А сейчас он клял себя, что не взял небольшую аптечку, была бы кстати инъекция обезболивающего. Хорошо хоть кровотечение слабое.
Вновь опираясь на здоровую руку, Терем поднялся. Хотя он и находился от сталкерского лагеря всего в паре шагов, тут было необжитое пространство. Разлеживаться здесь смерти подобно.
По хрустящему асфальту Терем сделал лишь несколько шагов, прежде чем его заставил замереть уже знакомый звук. За спиной раздались чуть слышное клацанье и шелест мягких лап. Терем стремительно развернулся, рука инстинктивно дернулась к плечу, на котором должна была висеть винтовка. Расплатой послужила лишь острая боль в раненой руке, а пальцы скользнули по ткани. Уже наполовину обернувшись, Терем потянулся к кобуре с пистолетом. Другая рука вцепилась в рукоять ножа.
Перед глазами словно мелькнула черная молния. Дважды ошибившийся инстинкт на третий раз сработал безошибочно, и сталкер отскочил. Удар, который должен был сбить с ног, прошел мимо. Тварь замерла рядом, на нее стремительно поворачивалось дуло пистолета. Не дожидаясь, когда человек опустошит магазин, погань вцепилась в сжимающую оружие руку.
С коротким вскриком Терем выпустил оружие из переставших слушаться пальцев. Пистолет соприкоснулся с землей с жалким звоном. Лапы скользнули по бедру, штанина покрылась длинными бороздами, но защита уберегла ногу. В ответ Терем с силой ударил погань в бок кулаком. Весомости удару придал стиснутый в кулаке нож. Тварь зашипела и отпустила руку, проворно подалась назад и чуть не бросилась снова, чтобы со второй попытки точно сбить жертву с ног.
Терем воспользовался маневром мутанта с максимальной эффективностью. Он тоже отступил. О безопасности сообщила коснувшаяся спины стена, теперь смертоносный прыжок хищника был не так страшен. На пульсирующую болью руку не хотелось смотреть. На периферии зрения мелькнул окровавленный обрубок в лохмотьях цвета хаки. К горлу подступила тошнота. Целая рука накрепко держала нож; инстинктивно хотелось выставить оканчивающуюся сталью руку вперед, но по выработанной привычке он держал уцелевшую руку рядом с покалеченной. Нож скользил из стороны в сторону – враг не должен знать, откуда будет нанесен удар.
Погань совершать еще один скачок не торопилась. На поврежденную руку сталкера смотрели черные как уголь глаза. Только теперь Терем смог как следует разглядеть и добычу, и охотника одновременно. Кто бы ни назвал это поганью, он попал в точку – существо вызывало подспудное отвращение. Припавшая до земли тварь напоминала волка очень крупных размеров и неправильных пропорций. Все тело покрывала густая черная шерсть с сероватым отливом, на которой отчетливо выделялась стекающая блестящим ручьем кровь.
Тварь, словно желая устрашить, поднялась на задние лапы. Задние конечности выглядели мощнее и, похоже, действительно предназначались для длинных прыжков. Высоко поднявшееся существо теперь напомнило Терему языческого Пана. В кажущихся бездонными глазах без зрачков нельзя было прочесть ничего. Тварь словно приняла вызов: хищная голова пригнулась и взгляды встретились. За неморгающими черными безднами безусловно таился разум: животный, примитивный, лишенный человеческой глубины и абстрактного мышления, но не ставший от этого менее смертоносным.
Если тело походило на волчье, то чрезмерно длинный череп на гибкой и свободно поворачивающейся шее больше подходил рептилии. От одного глубоко посаженного уха до другого раскрывалась широкая, усеянная мелкими зубами пасть. Помимо зубов погань могла похвастать загнутыми когтями на длинных передних лапах.
Угрожающе щелкнули зубы. Погань опустилась на четыре конечности, черные глаза неотрывно смотрели на уже израненного, но готового защищаться двуногого хищника.
Почти бесшумно и мягко тварь нарочито медленно двинулась боком вокруг Терема. Сталкер, уже не чувствующий руку, чуть наклонился вперед и стал поворачиваться вслед за мутантом. Все мысли вращались вокруг окровавленного клинка. Погань обходила его по ясным принципам: поворачиваясь вслед, Терем лишался опоры за спиной. Одна ошибка, и на горле сомкнутся острые зубы.
Терем, наоборот, начал отступать, прижавшись плечом к стене. Игра взглядов продолжалась. На периферии зрения появился пистолет, но Терем знал, что завладеть им не успеет. Словно почувствовав направление взгляда, погань прыгнула в сторону оружия и замерла над ним, отрезая человеку всякий доступ.
Терем наблюдал за тварью всего несколько мгновений. Никаких безопасных решений не оставалось, нужно было идти ва-банк и попытаться уйти живым с минимальными потерями. За несколько секунд, исходя из ситуации, он составил план, на который ставил все.
Терем тронулся с места и бросился к хищнику. Тот не стал дожидаться удара стали и сам двинулся навстречу. Два тела сшиблись. Погань после падения оказалась сверху. В бронежилет тщетно впились когти. Зато зубы были готовы погрузиться в закрытое плотным воротником горло. Шею Терем защитил единственным доступным способом – подставив под тиски челюстей покалеченную руку. От боли потемнело в глазах, и Терем испугался, что сейчас потеряет сознание. Но за отведенные мгновения лезвие два раза погрузилось в плоть, и один из ударов пришелся в шею. А уже от удачи зависело, задета артерия или нет. По охватившей тело судороге Терем понял, что в любом случае удар не был нанесен впустую. Существо попробовало уйти прочь, но третий удар пришелся в незащищенное брюхо. Погань обмякла и затихла на сталкере. Тот с трудом столкнул ставшую невероятно грузной тушу и приподнялся.
Теремом овладела слепая жажда крови. Испустила ли тварь дух или вот-вот должна была, уже не заботило. Хотелось просто наносить удары, раз за разом опускать нож в податливую, покрытую черной шерстью плоть, пока туша не станет бесформенным месивом.
Конец припадку кровавого безумия положила резкая боль в изувеченной руке, стоило ею неосторожно дернуть. Вновь накатила тошнота, и сталкера вырвало.
Отплевавшись и утеревшись рукавом, он попробовал встать. Мутило, но ноги держали.
Погань теперь точно была мертва. Дело сделано, надо уходить поскорее. Терем расстегнул защитный костюм, вырвал из майки клок и замотал им окровавленную кисть. Жгло бицепс и запястье, но они столь сильной тревоги не вызвали. Кисть обильно кровоточила, пальцы не слушались. О том, что рука скорее всего искалечена навсегда, Терем даже думать не хотел. Он бывал во многих переделках, но так ему еще не доставалось.
Он двинулся к лазу настолько быстро, насколько мог, по пути лишь наклонившись за ножом и пистолетом.
Возле лаза заставил остановиться и прислониться к стене вызов по ПДА. Вытянув его из кармана, Терем вышел на связь:
– Да?
– Терем? – из динамика раздался голос Лешего. – Как дельце поживает?
– Готово, – бросил сталкер через боль. – Отбой…
– Хорошо… Погоди, ты…
Терем дальше слушать не стал. Он убрал ПДА и полез обратно в сталкерский лагерь. Оказавшись в безопасном месте – на это хотелось надеяться, – он как мог задвинул лаз коробками и направился прочь из здания.
С момента ухода в лагере ничего не изменилось. Разве что к полудню в переулках вокруг завода вообще пропали люди – все искали спасение в прохладе полумрака.
Терем, чувствуя вновь наворачивающуюся дурноту, доковылял до соседствующего с баром «Полураспад» здания. Когда под ногами была лестница, в голову пришла мысль, что укус мог быть ядовит.
Когда Терем ввалился к местному эскулапу, тот лениво полистывал у окна книгу в мягкой обложке.
– Терем, едрить тебя! – сбросил он лень, как змея кожу. – Куда влез?!
Потерпевший в ответ пробормотал неразборчиво и без подсказок добрался до операционного стола в соседней стерильной комнате. Пока он срывал защитную форму, Скальпель мыл руки и готовил инструмент.
– Чья работа? Волк?
Устроившийся на операционном столе Терем задумался. Вплетать Лешего не стоило: Скальпель догадается, откуда в этих краях погань. Но жизнь дороже.
– Погань… Никому ни слова…
Хирург кивнул и ввел препарат по вене. Терем уставился в потолок невидящим взором. Боль уходила на самый край ощущений, а потолок всколыхнули волны. Пришло чувство, словно мир стремительно удаляется, а он за ним не поспевает.
Когда глаза открылись, вокруг было темно. Он лежал на больничной койке возле окна, из которого лилась благодатная прохлада. Проснувшись до конца, Терем понял, что на дворе ливень. Кроме темноты в комнате была тишина, только сквозь пелену дождя доносился нестройный хор голосов и музыка из бара.
