Антон Краснов - Наследник. Поход по зову крови
Себастьян тряхнул головой и медленным, тягучим голосом, ставя паузы, промолвил:
– Двадцать лет тому назад «Кубок бурь», которым командовал капитан Гай Каспиус Бреннан-старший, вернулся из дальнего похода…
Свидетели окаменели. Себастьян говорил и говорил. Судей хватило ненадолго. Как только прозвучали роковые слова «Дары Омута» и был упомянут таинственный груз, на ткани которого проступили узоры инея, тот, что сидел в центре воскликнул:
– У тебя хватает наглости говорить об этом прилюдно? Кто тебе сказал? И догадываешься ли ты, что может статься с негодяями, которые раскрывают государственные тайны?
– Значит, вы все признаете?
– Я не понял: тут кто кого судит, мальчишка? – отчеканил владетель Корнельский. – Допустим, что не все сказанное тобой – вздор. Кто тебе это сообщил?
– Мне легко назвать имена. Они сами уполномочили меня сделать это. Ну что ж… Это Ялинек, сын покойного Пшистанека из Угурта, умершего прямо там, на пристани Старой бухты. Вы его знали, господин герцог. И это Жи-Ру, повар барона Армина. Он был коком у вас на «Кубке бурь», когда вы ходили в Омут. Тем более что оба они присутствуют здесь. Вот ваш сын, сэр Каспиус Бреннан-младший, директор Школы Пятого окна, не даст мне соврать: я вижу, он уже узнал Жи-Ру.
Тишина припала к каменным плитам. Было слышно, как потрескивали на люстре фитили свечей.
Судьи переглянулись. Обменялись негромкими репликами. Возвысив голос, лорд-наместник Сеймора выговорил:
– Я вижу, что Альзигорн не прибавил тебе осмотрительности, юный Себастьян. Ну что ж, не стану отрицать: этот поход действительно состоялся. Но если Жи-Ру рассказал тебе о нем, то, верно, он не утаил и отдельных деталей. Того, сколько людей вернулось назад. Того, в каком состоянии они были. Собираясь в путь два десятилетия назад, мы знали, что вернется в лучшем случае каждый десятый. А скорее всего – никто. После этого ты рискнешь повторить свое предложение? У тебя нет опыта дальних переходов. Ты даже не юнга! А те, что были со мной, – о, это были бывалые моряки! И все равно, ни отвага, ни опыт, ни выносливость и умение переносить тяготы дальнего плавания – ничто не помогло…
Себастьян передернул плечами:
– Поэтому я и говорю об этом именно вам, ваша светлость. Хуже мне уже не будет. По лицу мастера Ариолана Бэйла вижу, что и ему тоже… Я так чувствую, что из Альзигорна у меня есть только один путь – на палубу корабля, уходящего за Столпы Мелькуинна, в Черную Токопилью. Я понимаю, что я молод и у меня нет опыта. Здесь присутствуют люди, у которых этого опыта более чем достаточно. И, быть может, кто-нибудь из них сочтет возможным этим опытом поделиться. Я сказал, господин герцог. А теперь прошу меня судить.
Было что-то особенное в словах, в выражении лица, в интонациях этого юноши, почти мальчика. Что-то магнетическое и завораживающее. Даже владетель Корнельский вдруг поймал себя на том, что вслушивается в его речь, всматривается в его лицо без намека на то, что можно прервать, оглушить окриком, силой принудить Себастьяна к молчанию. К покорности. К удушливому бормотанию и позорным попыткам оправдаться.
Мастер Ариолан Бэйл смерил Себастьяна долгим взглядом и наконец произнес:
– Господа судьи. Я присоединяюсь к словам мастера Мельмота. Позвольте нам отправиться в плавание. Я не беден. Если нужно, я изыщу любые средства. Если нужно, я отдам все, что есть у меня и моих верных друзей.
– Я бы тоже не прочь прошвырнуться по ужасным местам моей молодости, – отозвался Жи-Ру.
– И я! – дерзко воскликнул Олеварн, который хорошо если родился в год возвращения «Кубка бурь». – Не люблю, когда меня травят и выбрасывают за борт! У этого кемметери удивительно наглая рожа! Хотелось бы в нее плюнуть, прежде чем перерезать глотку…
– Тихо! Слово дает только суд! – произнес второй судья, до поры до времени молчаливо сидевший по левую руку от владетеля Корнельского. – Не стоит валить все в кучу. Какие вы все тут записные удальцы… Кгрррм! Море – это серьезно. Иерархия знаний тайных и явных, налагающая непререкаемые запреты, – тем более. А вы – мальчишки. Которые к тому же не очень хорошо воспитаны…
– Ваша честь! – прогремел голос.
Судья выдержал паузу и, с некоторым удивлением смерив взглядом фигуру высокого мужчины, поднявшегося в полный рост, проронил:
– Директор Бреннан? Что вы хотели сказать?
– Я выслушал то, что говорили тут эти молодые люди, – начал Гай Каспиус Бреннан-младший. – Более того, я видел то отчаянное письмо, что было написано похищенной девушкой. Конечно, этот Себастьян Мельмот будет рваться за ней. Конечно, мой ученик Ариолан Бэйл не может отказать себе в этом опасном наслаждении – бросить все и устремиться в океанские пустоши за любимой, чтобы наверняка сложить там голову. Они не успокоятся. Нет. Я знаю этот сорт людей. Я сам такой.
– Что же вы предлагаете, директор Бреннан? – спросил судья слева, в то время как отец говорившего, владетель Корнельский, молчал.
Каспиус Бреннан-младший скрестил руки на груди и с достоинством ответил:
– Мои ученики попали в сложное положение. Ситуация еще более чудовищна, чем мы можем предположить. Многим из сидящих тут это отлично известно. И потому я, как наставник этих юношей и человек, который хорошо знал покойного барона Армина, могу сказать только одно. Снаряжайте экспедицию. Немедленно. Я возглавлю ее.
– Ох… – только и смог произнести кто-то.
Глава 8
Дети надежды
Медленно, с напряжением вставал с судейского кресла Гай Каспиус Бреннан-старший, владетель Корнельский. У него дрогнули губы, когда он наконец произнес:
– Что вы такое говорите, директор? Вы в самом деле полагаете, что это возможно?
Он старался не смотреть на сына.
– А что я должен сказать, отец? – отбросив сдержанность, воскликнул младший Бреннан. – Мы находимся в таком месте, где нет смысла осторожно подбирать слова. Можно говорить так, как есть. Мы знаем, что на державу надвигается тьма. Мы знаем, что приход Предрассветных братьев, много столетий не объявлявшихся в здешних водах, неслучаен. Я не буду говорить о всякой бесовщине: трупах чудовищ, а также живых тварях, о которых сообщали и рыбаки, и наши морские дозоры. И еще многое, многое другое… Вести из Северного Альгама… Собственно, нет смысла перечислять все то, что тревожит. Это грозные, безошибочные признаки. И вам, отец, как одному из высших должностных лиц государства, это прекрасно известно.
Герцог молчал.
– Господин директор! – вдруг воскликнул Ариолан Бэйл, и в его голосе прорвалась одна звенящая, ликующая нота. – Господин директор, сэр Каспиус, я знал, что вы не сможете поступить по-иному! Я думал, что вы… Но вы – сами!
– Когда мы вернулись из того похода, мне самому было немногим больше лет, чем этим, как вы сказали, невоспитанным ученикам… – обронил Бреннан-младший.
Судья Бреннан-старший, герцог Корнельский, между тем тихо опустился назад в кресло и произнес:
– Мне кажется, есть, что сказать Себастьяну Мельмоту Эйри. Начинай.
Себастьян, вытянутый, как струна, обливающийся холодным потом, стоял в центре возвышения. И как-то сразу стало видно, что Ариолан Бэйл сместился на периферию, на край, что он уже аккуратно пробует ногой, чтобы не упасть.
Себастьян произнес:
– Вы совершенно правы, ваша светлость. Раз уж мы начали говорить о государственных тайнах, так коснемся их всех. Несколько лет назад произошло одно событие. Оно имеет прямое отношение к тому, о чем мы говорим здесь, господин герцог, господа судьи. Я, мой друг детства брешкху Ржига, здесь присутствующий, и наша Аннабель, которой тут нет по известным вам причинам, пришли в одно место. Мы называли его Языком Оборотня.
Себастьян не повернул головы, но он уже точно знал, почти видел, как срывает с лица мягкие повязки побледневший владетель Корнельский.
– В этом месте четверо людей, которые вершат судьбы державы, говорили о потаенном. Как минимум один человек из этой четверки тут присутствует. Ваша светлость, господин герцог, вы позволите мне продолжать?
– Да, – скрипнув зубами, произнесло первое лицо провинции Сеймор. – Только очень коротко…
– Об этом месте, Языке Оборотня, издавна идет дурная молва. Во-первых, его просто не существует – если следовать параграфу Иерархии. Во-вторых, там якобы выращивают, применяя запрещенное искусство, чудовищ-суррикенов. Молва полагает, любой проникший за древнюю каменную стену – неминуемо погибнет. И надо же было так тому случиться, господа судьи, что именно здесь, в этом гнилом, проклятом месте собрались четверо. Они говорили о странных и страшных вещах. Ставили опыты с применением так называемых Котлов лжи. Произносили непонятные слова: Покров, Столпы Мелькуинна, а также Дары Омута.
Себастьян закрыл глаза, и в ушах его зазвучали слова мага Астуана V так явственно, словно он слышал их еще сегодня: «Венец времен ближе, чем мы думаем. На этот раз нас ожидает не прямое противостояние, не война с открытым забралом. Мы даже не знаем, в глаза каких исчадий Омута нам нужно будет взглянуть, чтобы не допустить катастрофы…»
