Ксения Баштовая - Проклятые огнем
Но?! Какое здесь может быть «но»?
– Но, возможно, я все-таки смогу тебе помочь, сын мой, – как ни в чем не бывало продолжил посланник Единого. – На улице Зеленых Огней живет отец Рабангер Гирш, он три года назад сложил с себя сан… Во время правления ведьмы именно он служил в нашем храме, и, возможно, у него что-то и сохранилось…
– Откуда?! Если все уничтожено?
– Понимаешь, сын мой, записи в храмовых книгах не пишутся сразу начистую, всегда есть черновики… Может, что-то и сохранилось… Они, конечно, подлежат уничтожению сразу после переписывания сведений начистую, но… Таково требование Храма, а человек слаб и не всегда делает то, что требуется… – Священник благостно сцепил пальцы на груди. – Попробуй обратиться к отцу Рабангеру.
Кажется, забрезжил лучик надежды. Конечно, вероятность того, что венчание проходило именно в этом храме, очень мала, но ледяному колдуну уже было нечего терять.
– И… Как его найти?
– Приедешь на улицу Зеленого Огня, сын мой, – начал рассказывать священнослужитель, – номер дома я не помню, поэтому станешь спиной к триумфальной арке Линдгара Красивого. По правую руку увидишь дом, расписанный изображениями битвы Единого с Тем, Кто Всегда Рядом. Ты его сразу заметишь, сын мой, там алые образы на сером фоне. В том доме и живет отец Рабангер.
– Спасибо, отче, – обронил колдун и развернулся, собираясь уходить.
Крепкая рука, покрытая старыми шрамами, – священник явно пришел в лоно Храма, пройдя очень долгую дорогу, – вцепилась ему в рукав.
– Подожди, сын мой… Твое спасибо – это слишком много… Десяти крейцеров будет в самый раз.
Дверь в доме, расписанном образами с битвами Единого, открылась сразу после стука: можно подумать, что отец Рабангер стоял у входа и только и ждал гостя. А может, ему успели сообщить из Храма, что скоро прибудет кто-то, пытающийся найти прошлое в старинных архивах? Кто этих храмовников знает, говорят, они умеют многое из того, на что не способны простецы… Открыл дверь сам отец Рабангер, который, судя по возрасту, мог застать правление деда нынешнего правителя Фрисии – Эрихинбальда II Смелого: на грудь бывшего священника опускалась седая борода, а лицо походило на печеную картошку. Странно, конечно, Храм хорошо обеспечивает священников – как бывших, так и нынешних. Уж экономку-то старик мог себе позволить нанять. Хотя, может, у нее сегодня был выходной?
– Да пребудет с тобой Единый. Что привело ко мне? – Кажется, несмотря на сложение сана, хозяин дома так и не научился обращаться на «вы». Винтару вдруг показалось, что бывший священнослужитель и к королю на «ты» мог обратиться.
– Здравия вам, отче, – хрипло начал колдун. Под пронзительным взглядом карих глаз пожилого священника он почему-то чувствовал себя неуютно. Вдобавок в глубине души гнездилось упрямое чувство, что все происходящее с ним сейчас уже когда-то было… Он уже был на этой улице Зеленых Огней, он так же стоял перед дверью дома, раскрашенного алыми красками, он так же неуютно чувствовал себя, заводя разговор с тем, кто стоял на пороге… А может, так оно действительно и было?
– Не обращайся ко мне так, сын мой… – прервали его на полуслове. – Я сложил свой сан в силу возраста, и лишь сила Знака Единого осталась со мной. Лучше скажи, что привело тебя ко мне?
– Меня послал к вам настоятель Храма Единого, отец Исанбальд.
– Исанбальд?
– Он настоятель того храма, где вы служили во время правления ведьмы.
– А, это возле Северных ворот? На улице Кровавых Слез? – понятливо заулыбался отец Рабангер.
Название улицы Винтару ничего не говорило, но для того, чтобы его не сочли совсем уж идиотом, колдун кивнул в ответ.
– Проходи, сын мой… Разговаривать на улице – дарить слова Тому, Кто Рядом… – Старичок посторонился, пуская гостя внутрь дома.
Из холла Винтара провели в коридор, а затем запустили в небольшую приемную – отставной священнослужитель не бедствовал, – усадили в мягкое кресло. Сам отец Рабангер уселся за стол напротив, откинулся на спинку глубокого мягкого кресла.
– Итак, что привело тебя ко мне, сын мой? Какие вести ты принес от отца Исанбальда?
Винтар панически оглянулся по сторонам: на него вновь навалилось дикое чувство, что он все это видел: и эти стены, украшенные шпалерами с изображением единорогов – символом Единого, и заставленные книгами шкафы, и покрытые дорогой дертонжской тканью кресла, и даже чернильницу на столе в виде трех расположенных рядком домиков.
– Он… просто сказал, что вы можете мне помочь, – начал Винтар, медленно подбирая слова, – заготовленная речь мигом вылетела из головы.
– Чем же? – поинтересовался священник, поглаживая окладистую бороду.
– Вы служили в том храме, где сейчас служит отец Исанбальд, во времена правления ведьмы. Я понимаю, все храмовые книги сгорели или были уничтожены, но мне нужны сведения об одном венчании, прошедшем больше десяти лет назад. Вы можете мне помочь?
– Венчание… – задумчиво протянул бывший священник, подхватил со стола тяжелый кувшин, украшенный чеканкой, и кивнул в сторону бокалов, стоящих на отдельном столике: – Подай их мне, сын мой… Я бы предложил тебе обед, но я пощусь – мои экономка и кухарка взяли сегодня отгул.
Винтар послушно выполнил просьбу. По крайней мере, догадка насчет экономки оказалась верной.
Из сосуда потек густой темно-синий настой. Второй бокал протянули гостю:
– Угощайся, сын мой.
Колдун принял напиток из рук священника, поднес к губам, принюхался. Алкоголем не пахло. Впрочем, запах вообще был незнаком: что-то сладкое, слегка пряное…
– Что это?
Отец Рабангер отхлебнул из своего бокала:
– Березовый сок с кровью сильфов.
Кенниг, наконец отважившийся сделать глоток, поперхнулся и закашлялся:
– Простите?!
– Сильфы. Воздушные стихиали… Не правда ли, интересный вкус?
– А разве Храм не запрещает употреблять чью бы то ни было кровь?!
– Я лишен сана, сын мой… Да и запрет распространяется лишь на созданий Единого, а все стихиали происходят из того мира, что недоступен людям…
– А ничего, что некоторые стихиали могут иметь человеческий облик? – Откуда он это знает?! Как у стихийного духа может быть человеческий облик?! Ответов на этот вопрос не было, а язык без костей все продолжал молоть чушь: – Если пьется их кровь, это не попахивает каннибализмом?
Мягкая улыбка:
– Разве они имеют разум? Даже если саламандра или сильфида похожа на человека, разума у нее не больше, чем у кошки или ящерицы.
Винтар мог бы поспорить о неразумности – по крайней мере, внутри что-то возражало против полной неразумности стихийных духов, – но, вполне понимая, что в этом случае он вряд ли получит ответ на свой вопрос, промолчал. Лишь отставил свой бокал.
– Не нравится напиток, сын мой? – склонил голову набок отец Рабангер.
– Я… Не люблю стихии, отче. Во всех их проявлениях.
– Понимаю, – кивнули в ответ. И на этот раз даже не стали его поправлять. – Так что там насчет венчания?
– Я хотел бы узнать, может, вы проводили этот обряд?
– Ты говоришь о десяти годах… Прошло много времени, сын мой, мне тяжело вспомнить всех, чьи жизни я связал именем Единого. – Священник вновь отхлебнул из своего бокала, на бледных губах остались синие потеки, а по седой бороде побежала тонкая струйка.
Винтара аж передернуло. Но пока что этот старый… – эпитетов, кто именно старый, было очень много, и не все они были приличными, но маг попытался остаться в рамках вежливости, – этот старый священник был единственной ниточкой, ведущей в прошлое. А тут еще и это навязчивое дежа вю…
– Может, есть способ помочь вам вспомнить?
– Может, и есть, – кивнули ему в ответ. – О ком ты хочешь узнать? И почему?
– Я… – тут уже Кенниг вспомнил заранее подготовленную легенду. – Во времена правления ведьмы я потерял своего старого друга. Я слышал, что он жил где-то здесь, в Бирикене. Знаю, что он был женат. Возможно, обвенчался тут же.
– Когда примерно это было?
Винтар уже хотел выпалить: «С двадцать шестого августа по третье сентября тысяча четыреста девяносто первого года», но понял, что столь точное знание дат не согласуется с «давно потерянным другом», и сделал вид, что задумался:
– Ну… Он говорил, что венчался в конце лета – начале осени…
– В каком году?
– В начале девяностых, отче.
– Самое главное, сын мой… Как его звали?
– Винтар Кенниг.
Мужчине показалось или пальцы старика, сжимавшие тонкую ножку кованого бокала, ощутимо дрогнули? Впрочем, на лице священника по-прежнему оставалась ласковая и всепрощающая улыбка:
– Винтар Кенниг… Громкое имя…
– Простите? Вы… Что-то знаете о нем?
Колдун и сам прекрасно понимал, что сейчас он идет по тонкому льду: что, если отец Рабангер сейчас, не переставая улыбаться, заявит: «Конечно, знаю! Это брат ведьмы! Один из тех, кто участвовал в уничтожении Бирикены десять лет назад! Именно он превратил половину наших ратманов в ледяные статуи, а когда глава рата все-таки отказался идти под руку ведьме, зарубил того мечом!» И самое интересное – все сказанное будет правдой…
