Виталий Сертаков - Свиток проклятых
Женечка зажмурилась, открыла глаза. Зажмурилась. Открыла. Со зрением происходила полная ерунда. Или с ветром. Ветер совершенно определенно дул в сторону леса, но стоило повернуться к бабушкиному дому, как глаза точно забивало песком.
Оберег Рогатого, что за дурацкое название? Странно, на миг опять возникло чувство, будто все это уже происходило.
Хонси проворчал невнятное, принялся тереть лапой короткие усы.
– Волки потеряли нас, – перевел Оракул, – но это ненадолго. Они теперь помнят запах Вожатой.
– Это хорошо, что помнят запах, – сквозь боль усмехнулась Привратник. – Я могу взять с собой что-то из ее одежды, и уведу погоню в омут. Давно я не снимала очки.
Женечка вздрогнула. В который раз ее странные спасители говорили об убийствах легко и непринужденно, словно мальчишки, обсуждавшие предстоящую драку на кулачках.
– Там за стенами нет мыслей. Но ждут двое или трое, или четверо. Мне больно смотреть, – пожаловался Оракул. – Нас пока не видят, это все, что могу сказать. Вероятно… там одна из отразившихся, в глубине дома ее колодец. Но не уверен. Слишком крепкая защита. Евгения, там причина твоей болезни. Причина – как навозная муха. Ты все еще хочешь сбежать, или раздавишь гниду?
– Простите меня, – Женька набрала полную горсть снега, яростно растерла лицо. – Я вообще-то не трусиха. Просто все это так… неожиданно. Я не сбегу. Я не подведу вас.
– Мы пробьемся в дом, неважно пустой или нет, – с помощью Цесарио Ольга перенесла Привратника через вязанку бревен, подставила плечо. Раненая замычала, закусив губу. – Мы войдем, тебе нужен отдых.
– Если проскочим мимо шва, можем не выбраться, – добавил яду мальчик.
– Пошли, – Ольга запахнула плащ. – Ах, как мило, даже вход запечатан.
Они обогнули куб недоделанного гаража, проваливаясь в канавы, выбрались на сухую горку. И… чуть не промахнулись. Вернее, люди промахнулись сразу, коты волновались, рыскали из стороны в сторону, но тоже невольно поддались обману. Топали бы по снежной целине еще долго, если бы не Цесарио. Темный дом с башенкой, просевший сарай без крыши, – все необъяснимым образом очутилось позади, и гораздо дальше, чем прежде.
– Стойте, стойте, провалимся! – взвизгнула Женечка, когда кот зарычал на краю заснеженного оврага.
Привратник коротко выругалась. Ольга присела, ощупала обрывистый склон. Женька никак не могла проглотить залипший в горле ком. Внезапно ей стало страшно, даже страшнее, чем во время перестрелки в больнице. Обе ее защитницы, могучие и вооруженные, едва не улетели в яму. Выходит, они вовсе не были всесильными волшебницами!
– Я не ви-ижу, – виновато простонал в рюкзаке Оракул.
– Граница позади, возвращаемся, – заявила Привратник.
Они повернули обратно, к поселку. Как по мановению палочки злого чародея, ветер сменил направление, и с новой силой вцепился в лицо. В физиономию, за шиворот летели комья снега, горизонт терялся за липкой мглой. Вторая попытка закончилась еще позорнее первой. Когда Женька очнулась, Хонси с недоумением обнюхивал кирпичный забор. Проклятый оберег вышвырнул их на территорию чужого участка, бабушкин дом снова оказался за спиной.
– Проклятие, – прошипела Ольга, когда Женечка вежливо потянула ее за локоть.
– Я слышу волков, – без выражения сообщил Оракул.
Молча вернулись в щель между недостроенными коттеджами. Поселок гудел моторами, звенел музыкой. У Женьки застучали зубы, но на сей раз не от холода, а когда она разглядела собственные следы. Три пары человеческих ног, и две гигантские кошки. Девушка готова была спорить, что они двигались строго по прямой, но оказалось, что сделали порядочный крюк. Обошли заброшенный сад, непонятно как миновали изгородь, и без сомнения, топали бы дальше, пока не заблудились. Или пока снова не появился бы жуткий джип с паучьими ногами.
– Нет смысла обходить с другой стороны, везде граница, – подал голос Оракул. – Теряем силы и время.
Сколько Женька ни старалась, никакую границу заметить не смогла. Одинаковые замерзшие яблоньки, распиленные пни, кривые елки. За кривыми елками, совсем близко, насмешливо поблескивали стекла в бабушкином флигеле.
– Я не могу, не могу! – девушка едва не плакала. Похоже, заряд бодрости, подаренный Оракулом, подходил к концу. Боль еще не вернулась в тело, но толкалась где-то рядом, как непрошеный гость на пороге. Девушка промочила ноги, смертельно устала, хотела есть и пить.
– Сударыня, прекратите трястись. Я могу прорвать границу, но не ручаюсь за последствия. Вы справитесь, под порогом этого жилища наверняка закопаны кости кого-то из ваших предков, – зло зашептала Привратник. – Возьмите Цесарио, закройте глаза, полагайтесь на внутреннее чутье. Вы поймете, когда заметите шов. Шов непременно существует, покажите Цесарио, откройте ему дорогу. Вы справитесь!
– Нет, я не смогу, нет… – Женька зажмурилась, заткнула уши, чтобы не видеть и не слышать. – Я просто человек, я не колдунья, я так не могу, пожалуйста…
– Ты любишь отца, – не спросил, а с укоризной обратился внутри головы Оракул. – Ты чувствуешь, как он страдает. Ты могла бы спасти его.
– Как? Спасти? – встрепенулась Женька. – Меня никто не будет слушать!
– Тебя не будут, – коварно промурлыкал мальчик. – Зато послушают его бывшую жену. Особенно, если она признается, что подделала документы и наняла ложных свидетелей.
Вот же хитрый черт! Женечка словно споткнулась на ровном месте, плакать сразу расхотелось, от злости прибавилось сил.
– Хорошо, раз так. Я буду ходить хоть всю ночь. Но обещайте, если это правда, если Наташа сознается, вы ее заставите пойти в полицию.
– Ах, не сомневайся, – хохотнул мальчик, – Вестник умеет быть очень убедительной.
Девушка покрепче схватилась за ошейник кота, сделала шаг вперед, еще шаг…
Цесарио послушно двигался рядом, почти незаметно перетекал с лапы на лапу. На третьем шаге дом сдвинулся в сторону, как изображение на голографической открытке. Почти незаметно сместился, но вместе с ним поплыла, потеряла резкость вся окружающая панорама. Секунду назад впереди был ровный пустырь, теперь обзор заслоняли колючие елки. Пытаясь удержать картинку в фокусе, Женька почувствовала нарастающую дурноту, точно летела в самолете и проваливалась в воздушную яму.
Дом прятался. Пространство изгибалось улиткой, готовясь снова отправить непрошеных гостей блуждать кругами. Снег летел со всех сторон, яркие огни поселка невероятным образом сгрудились за спиной, так что впереди, где ни поставишь ногу, рождалась густая черная тень.
Женечка до боли прикусила зубами нижнюю губу. Куда бы она ни шагнула, получалось – в сторону от цели. Цесарио потерся о нее горячим боком. Его смешная, грубоватая нежность вывела Вожатую из ступора.
Я здесь хозяйка, здесь все мое.
Нащупывая место для следующего шага, она упрямо повторяла эту короткую мантру. Повторяла, моргала, смахивала застывающие на ресницах слезы, проваливалась в колдобины, но упрямо шла. Ее следы на снегу напоминали танец безумца, марш нетрезвой лягушки. Вестник и Привратник послушно тащились за ней, накручивая дикие петли.
Проклятый уровень не желал открываться. Но если не одолеть портал сейчас, отшвырнет далеко обратно…
… Я – Вожатый. Я справлюсь. Я – хозяйка.
Когда это произошло, Женька по инерции сделала несколько лишних шагов. Ее бросило в жар, и сразу будто в полынью. Боясь спугнуть дивную находку, она не дыша попятилась назад. И не смогла сдержать победный крик.
Она увидела шов.
Глава 15. Знак привратника
Каюсь, ненадолго хладнокровие покинуло меня. Отняв четыре года детства, весталки наградили меня мускулами атлета, но позабыли добавить терпения и мудрости. Серебро слез лизало наши пятки, когда мы без сил выгребли на спасительный берег. Разорванный плащ Дрэкула срастался без швов, молнии на его ладонях почти погасли, но из спины торчал страшный зазубренный кол. Дядя Лев бережно положил соратника лицом вниз на черный песок. Мы трое помнили, что некроманта высокого ранга надлежит оставить в покое, он сам выберет год и час для смерти. Пока в горной валахской пещере спал зачарованный змей, хранящий истинное имя Дрэкула, тот не боялся смерти от глупого ранения. Впрочем, учитель мог сгореть при пожаре, как и всякий из нас, ибо магия огня сильнее прочих умений, и почти недоступна людям. Также волшебник мог погибнуть от ударов более сильных магов, но это не обсуждалось.
– Кир Исайя, ты цел? – я заставил книжника лечь, в его лодыжках зияли глубокие царапины. Понадобился яд двух медных змей, чтобы очистить кровь наставника.
– Воистину, у победителей и раны не болят… – обняв мешок со своими ценными манускриптами, евнух мужественно терпел жгучее лекарство.
– Что будем делать? – кир Лев обежал голый берег, заглянул в жерла пещер, куда нам предстояло отправиться. Темные проходы, выбитые в толще скалы, звали в иные миры. Они походили на распахнутые каменные рты, заполненные пережеванными письменами. Читать тексты было непросто, указующие руны скрывались в блеске драгоценных камней. Дымчатые хризолиты, сонные смарагды, неспелые рубины сочились из стен, звали наклониться, но никто из нас не прельстился.