Джей Эм - Убийца теней
Точно в лихорадке шептал так Дарлен, сам с собой разговаривал. И если бы был рядом видун, увидел бы, как второй тёмный бутон за его спиной распускается, ларв гордыни и веры в свою правоту, как в единственную истину, существование обретает.
Но не было рядом видуна. Некому было ужаснуться, правду узрев.
А в грязной подворотне квартала Сорметт давилась слезами, стирала кровь с разбитого лица золотоволосая женщина. Хватала ртом воздух – сломанным носом не вздохнуть. Рядом сводник матерился на чём свет стоит, проклиная того, кто его живой товар испортил. Да толстая рябая старуха, что девицам вроде служанки была, суетилась бестолково, квохтала:
– Лекаря бы, лекаря…
Болтала только, а сама за лекарем не шла – неизвестно ведь, захочет сводник тому платить или нет.
* * *Разложив перед собой карту Лоретта, Ярла отметила три места, где убитых оборотнем людей нашли. И ещё несколько мест, тех, в которых по наиболее достоверным свидетельствам зверь показывался. Говорили эти отметки мало о чём. Да всё в лореттском деле пока мало о чём говорило. А когда так – одно остаётся: брать оружие и отправляться на охоту. А там уж как придётся…
Как раз время охоты и подходит, солнце садится за горизонт. Время охоты и время ларвов.
Бинты на пальцы, на запястья намотать – это в обязательном порядке. А сверху ещё перчатки кожаные – так и руки лучше защищены, и нож держать сподручнее, и тетиву натягивать.
На грудь – перевязь с метательными ножами. Кинжалы в ножнах на пояс, все три. Колчан со стрелами – туда же, на пояс. Со всех сторон чехлами с оружием пояс обвешан, да ещё и кошель болтается. Но ничего, Ярла знает, как всё это добро для себя удобно расположить.
На лук – тетиву натянуть. Сегодня уже не разведка, сегодня нужен он. В начулье его и за спину, и закрепить, чтобы не мешал, не болтался, чтобы ножевая и лучная перевязи одна в другой не путались.
По малолетству наслушалась Ярла рассказов одного фейренского соседа, старого Суора, про то, как в молодости он в Виеттии жил и участвовал в городском ополчении. Время тогда было неспокойное, илленийские города один с другим чаще, чем теперь, враждовали. Вот и на Виеттию двинулись норвейрские отряды. Ополченцы город защищали. Суора определили в арбалетную сотню. Говорили после, в том, что не удалось норвейрцам приступом Виеттию ни с моря, ни посуху взять, арбалетчиков немалая заслуга.
– Что это ты на охоту вместо лука самострел не берёшь? – спрашивала Ярла отца. В мыслях ей это оружие куда более внушительным представлялось.
Ольмар объяснял: самострел только и хорош, что при осадах, когда за стенами укрываться можно, ну а если не за стенами, то хотя бы чтобы пехота прикрывала стрелков, пока они арбалеты заряжают. А если охотишься, да не на кого-нибудь, а на ларва, тут часто скорость важна. Пускай в дальнобойности лук проиграет арбалету, но в скорострельности – никогда. Ночью-то, да ещё, к примеру, на бегу, попробуй с ним сладь.
Потом, когда постреляла Ярла раз сама из арбалета, пришлось ей с отцом согласиться. А жалко: видом-то, и правда, внушительная штука. Вот надела бы она такую на спину на перевязи, прошлась по улицам – сразу видно, серьёзный человек, если с таким оружием серьёзным… Подумала так и самой смешно сделалось. Не ради чужого мнения сумеречные охотники оружие носят, ради дела.
Когда Ярла собиралась уже из комнаты выйти, явился, на пороге её застав, посыльный от сотника Герена. Сообщил, где сегодня планируют патрули пойти, спросил, нет ли у неё предположений каких – насчёт самых опасных мест в городе, к примеру. Ярла ответила, что схема движения патрулей, сотником составленная, вполне подойдёт. Не хуже и не лучше любой другой… потому что пока о поведении зверя ничего определённого сказать нельзя. Про себя добавила, что, когда в городе ночная тварь бродит, все места можно одинаково небезопасными считать.
– А вы сами куда пойдёте? – с любопытством поглядывая на торчащий из-за её спины лук, поинтересовался посыльный.
Может, думал, что она с одним из патрулей отправится – побоится одна. Или иначе: покомандовать захочет. Кто же его, посыльного, знает, какие у него мысли в голове. Но Ярла сказала, что сама по себе пойдёт.
На всякий случай сориентировались они по карте, условились, что в старой башне, где прежде водный резервуар находился, будет пункт связи. Там постоянно будет стражник находиться, через которого обе стороны смогут друг другу важные вести сообщить, если будут таковые.
До тех пор, пока светать не начало, бродила Ярла по городским улицам, к местам прошлых убийств подходила по нескольку раз, затаивалась. Бывает иногда, что ларвы на прежние места возвращаются. Бывает – но не сегодня. Впустую прошла ночь.
5. Рукопись Талвеона
В «Карася» Ярла вернулась, когда уже совсем светло стало. Спать себе назначила ровно четыре часа. Хватит. Но и меньше нельзя, а то плохой из неё будет охотник.
Проснулась точно в срок. Так же как вчера, пробежку устроила для разминки. И для удивления постояльцев, как же иначе. Ну-ну, пусть их удивляются, гадают, что за странности у неё. Потом привыкнут. Но лучше бы не успели привыкнуть, лучше бы побыстрее она свою работу сделала.
Когда Ярла поднималась обратно к себе в комнату, на лестнице ей попалась Саулина. Спросила:
– Может, гос… может, вам надо чего?
Никак не привыкнет, что не нужно «госпожу» добавлять.
– Да вроде нет, и так всё хорошо, спасибо тебе.
Заулыбалась девушка. Видно, мало кто её за работу благодарит.
– А я вот, глядите, вам яблок несу. Спелые, вкусные, только что сорвала.
– Ну, спасибо.
Взяла Ярла у Саулины корзинку с яблоками. И правда, спелые – вон, красно-полосатые какие, и аромат тёплый, солнечный. Тут же и на душе тепло сделалось. А сумеречному охотнику важно это, чтобы иногда тепло становилось на душе.
После завтрака пошла Ярла в город. Официальные источники, стража с её отчётами, не помогли – значит, неофициальные задействовать надо. Это полезно бывает.
До сейманского квартала Ярла добралась без труда. Добралась бы, даже если бы у неё до сих пор карты Лоретта не было, с первого дня его расположение запомнила хорошо.
Опять в особую эту здешнюю атмосферу окунулась. Где-то, слышно, поют, на гитаре лениво наигрывая, низкий женский голос о роковой страсти да о кровной мести выводит строчки.
Почти что под открытым небом, под лёгким тканым навесом, на рейки натянутом, сейманские мужчины – и молодые, и средних лет, и пожилые – за столами сидят. Кто густо заваренный травяной чай попивает, кто вино. Но крепче вина – ничего. Крепче – разве что по праздникам. Горьких пьяниц среди сейманов не много.
В других кварталах таких вот «посиделок» не увидишь: простой люд днём работает, знатные – ну, они знатные и есть, у них своя жизнь. Про сейманов, в питейных заведениях прохлаждающихся, многие сказали бы, что воровством да обманом они добывают деньги, оттого и время имеют бездельничать. Что мастеровой за месяц наработает, то вор, может, в один раз стащит. Стащил – и сиди себе, посиживай, отдыхай.
Ну да, есть между сейманами воры, не поспоришь с этим. Но есть и другие, которые почти честными занятиями промышляют. Почти-почти. Так думала Ярла, мимо питейных шагая, краем глаза на завсегдатаев их поглядывая. Они тоже поглядывали на неё: чужачка. Но правила знает здешние. То, например, что женщинам в такие вот питейные заходить нельзя. Она и не идёт.
Жонглёров, акробатов, которые прямо посреди улицы упражняются, представление своё репетируют, отвлекать не надо. А вот ребятишки, что вокруг столпились – дело другое. Они-то Ярле и нужны. Это такой народ, который в городе больше всех знает. Разве что кумушки-сплетницы, рыночные торговки с ними могут посоперничать. Но у тех выдумки с правдой так перемешаются, что и не отличишь.
Выловила Ярла взглядом одного мальчишку, который малость в стороне от других – может, лучшие его приятели сегодня почему-то не пошли с ним гулять. Тощий, лопоухий, востроглазый. Такой всё слышит, всё подмечает.
Поманила мальца пальцем. Тот с неохотой – от интересного зрелища отвлекают – но всё-таки в её сторону пошёл. А как только монетка у Ярлы в пальцах сверкнула, переменил настроение, заторопился.
– Тебя как звать? – спросила Ярла.
– А тебе какое дело? – не слишком вежливо откликнулся маленький сейман. Но на монетку завидущими глазами зыркнул. Эх, не одолела бы с годами-то страсть к деньгам его… Но среди сейманов не только пьяниц, но и скупцов чрезмерных не много, больше таких, которые к серебру да золоту не как к цели, а как к средству относятся: легко пришло – и ушло легко.
– Должна же я как-то обращаться к тебе. Не так же, чтобы «эй, ты»! Не дело.
Мальчишка поразмыслил чуток.
– Ну да. Не дело. Самай звать. А тебя?
– А меня Бритва.
– Врёшь, небось. Не бывает таких имён.
– Не-а, не вру. Имя не имя, а прозвание такое.
