Владимир Клепилин - Последняя надежда
Зирдалл, видимо, был ошарашен увиденным. Он ускорил шаг, чтобы немедленно уничтожить врага. Этого хватило Михаилу, чтобы оценить ситуацию и понять, что же такое произошло. Тело ангела отливало синевой, а крылья, все испещренные мертвенной тенью, были безжизненны, но сила в них чувствовалась необычайная. Глаза приобрели цвет крови выпитой жертвы, и всё существо Михаила будто было преобразилось. Он был и не демоном, и не ангелом, такой смеси не видели ни в одном из миров. Михаил отвлекся от боя, рассматривая свои руки, и пропустил прямой удар в голову. Отлетев на добрых десять шагов, он, расправив крылья, встал на ноги. Взяв свой меч в руку, ангел атаковал Зирдалла с воздуха, взлетев над его головой. Но не тут-то было, Зирдалл предвидел этот шаг и вовремя закрылся своим демоническим плащом, что был незаметен ранее на его сгорбленной спине. Меч Михаила отскочил от умело зачарованного плаща и ангел, будучи открыт для удара, пропустил выпад демона по диагонали. Цепь обвилась вокруг его тела и поступательным движением его ударили о землю, меч вылетел из его ослабшей руки. Подойдя вплотную к обессиленному Михаилу, Зирдалл ударил его со всех сил ногой и, не выпуская цепь из рук, позволил отлететь ангелу от удара как можно дальше, освободив своё оружие. Михаил не мог пошевелиться, и тело изнывало от боли, необыкновенный дар, полученный им, позволил сохранить силы только на короткое время. На бой с Зирдаллом сил не оставалось. Михаил лежал на спине, раскрывать крылья не имело смысла, бой был проигран. Медленно подойдя к ангелу, демон наклонился, чтобы взять меч врага. Грубым захватом своих корявых рук Зирдалл ухватился за гарду меча и замахнулся. Михаил приготовился к худшему и поднял руку для защиты от удара, хотя какой от этого был смысл. Сокрушительный удар обрушился на Михаила. Левая рука ангела, выставленная для защиты, неосознанно обагрилась пламенем ада, и на ней в момент до удара возник демонический щит, об который ударился клинок. Зирдалл не ожидал такого поворота событий и, отброшенный ударной волной, медленно пятился, стараясь сохранить равновесие и не упасть. Меч лежал у ног Михаила, выпавший из рук демона. Щит медленно исчезал и ангел, схватив меч, бросился бежать. Сил на атаку не было, поэтому пришлось искать другие пути к выживанию. Демон же что-то завопил на не понятном языке, и ущелье исторгло из себя все те силы, которые намеревалось бросить на истребление Илата. Нападение демонов на Илат началось, но Михаил, разозлив Зирдалла, отвел удар легионов ада по землям Тродаса, оттянув их в земли Альмерата. Что еще выйдет из Мерцающих гор и смогут ли силы Илата отразить в одиночку вторжение сил зла, никто не знал.
В землях Альмерата высшее сословие издевалось над рабами повсеместно, казни проходили ежедневно и мирное население, не вовлеченное в работорговлю, сочувствовало бескомпромиссной доле рабов. Луиза была представлена в монашеский сан и охотно соглашалась помогать нуждающимся обездоленным людям. В народе назревали революционные настроения, и оставаться в стороне никто не собирался. Храм Дораса, почитаемый верховным классом, находился в зоне доверия, и никто не собирался его проверять, особенно на наличие в нем ереси относительно государственных законов. Настоятельница Альцения очень любила простой люд, недаром она была выбрана главой Дораса своей предшественницей. Одобряя решение народа к смене устоявшихся канонов, она всецело была поддерживаема рабами, сетующими на их незавидную долю. Планирование восстания проводилось именно в храме Дораса и Альцения, полагаясь на здравомыслие Луизы, рассказала ей о своих замыслах. Луиза заверила настоятельницу в своих благих намерениях в отношении рабов и пообещала всячески поддерживать все начинания храма.
На рудниках творилось форменное безобразие: рудокопы, набранные с рынков Альмерата, умирали от язв и голода, обуреваемые жаждой мести к своим господам и стремлением освободиться от гнета власть предержащих. Все понимали, если начнется мятеж, стычки с армией Альмерата не избежать, поэтому приходилось обдумывать план побега. Но куда бежать, если кругом мертвые пески, раскинувшиеся на всей протяженности восточных земель. Обдумав все пути отхода, главами кампании, в том числе и Альценией, было решено идти на север, в заброшенные земли. Крепкие мужчины, проданные на невольничьем рынке, сильно ослабли, недоедая и испытывая угрызения совести, когда видели, как стража избивает рабов ради своего удовольствия. Армия Альмерата состояла из вольных граждан, которые набирались из жителей. В очередной раз напоказ был выведен раб, привязан к столбу и забит кнутами до полусмерти. Умерших во время избиения рабов относили и сбрасывали в зольные ямы, после чего отправляли эти смердящие кучи догнивать где-нибудь в захолустьях отдаленных земель, чтобы затем использовать эти перегнившие останки как удобрения на полях империи. Те же, кто выживал, оттаскивались в сторону и только боги ведали, останется он жив или умрет в муках. Подневольным людям нечем было обрабатывать раны, отчего происходили всевозможные заражения, загнивания, а затем наступала и смерть. Забитого раба, как положено, оттащили в сторону и бросили на потребу воронья, что жили за счет падали. Двое рабов подбежали к избитому собрату, осторожно взяли его и унесли в свои подвальные закоулки, где им всем предстояло проводить долгие холодные ночи, в надежде дожить до рассвета. Злость закипала в свободных сердцах рабов, и то и дело один из рабов, чтобы освободиться, лез в петлю, надеясь, что хоть она дарует ему свободу. В рудниках и каменоломнях процветало освободительное движение, полностью подчиняясь совету из Дораса. Большинство рабов были выходцами из сельских земледельческих поселений, поэтому держать в руках оружие они не привыкли, да и в драку лезть не спешили. Решено было поднять тихий мятеж в ночь на полнолуние седьмого месяца, когда стоит несносная жара и воины надсмотрщики расслаблены. Тем более, что бежать лучше ночью, так как днем погоня на лошадях будет отставать из-за жары, и вода будет на исходе. В песках затеряться будет легко, но и воды там не будет, поляжет много народу. Поэтому решили бежать по берегу реки, что простирается до самого северного взгорья островных земель, расположенных к северу.
До назначенного времени оставалось менее суток, и Альцения поспешила в покои Луизы, которая к тому времени уже освоилась в Дорасе. Прошло уже более полугода, с того времени как Луиза попала в храм, и мать настоятельница радовалась такому счастливому стечению обстоятельств. Новая подруга оказалась прекрасной помощницей, к тому же владеющей изначальной магией стихий, способной исцелять даже застарелые раны. Долго Альцения пыталась выведать секрет магических пассов Луизы, но та, в свою очередь, даже не могла сама повторить то, что только что сделала. Это, казалось, даром небес, что пророчество посетило настоятельницу так вовремя, и что она имеет в своих рядах такую умелую врачевательницу как Луиза. Альцения верила – Луизу ей послали боги, для свершения великих дел, возложенных на орден Дораса. Поэтому она нашла себе отговорку, которая полностью оправдывала Луизу в её глазах: возможно, она родом из тех далеких земель, где, согласно поверьям, живут друиды и, потеряв память, в силу каких-то непонятных событий, о которых Луиза сама не помнит, она способна творить такие хитрые заклинания. Уединившись вместе с помощницей в её опочивальне, Альцения повела речь о грядущих переменах в государстве Альмерата. Рассказав все свои планы, Альцения в нерешительности замешкалась и, боясь отказа, произнесла: «Наша самоуверенность нас и погубит. У нас нет большой армии, способной дать достойный отпор Альмерату. Но, мы надеемся, что армия не успеет настигнуть нас слишком быстро, и у нас будет достаточно времени затеряться в далеких землях. Луиза сердечно обещала, что будет во всем помогать своей наставнице и, что та может всецело на нее положиться, ведь вся жизнь Луизы основана на помощи другим людям, особенно обездоленным и лишенным свободы.
Михаил бежал, кровь сочилась из его ран, отбирая последние силы. Демоны, идущие за ним, почти настигали, и ему чудом удавалось избежать их лазутчиков, отосланных вперед. Губы ссохлись, крылья нельзя было расправить из-за горгулий, полных сил и способных настичь ослабленного ангела в небе, если заметят. Оставалась одна надежда – бежать. Дни сменялись днями, а ищейки демонов шли по следу. Запах ангела был для них самой яркой приманкой, за которую один раз ухватившись, уже никогда не отпустишь. Все встречающееся на пути было уничтожаемо демонами, все лесные звери бежали прочь, либо уничтожались коварно голодными мракобесами. Ангел почему-то сознательно чувствовал, где находятся людские поселения, и огибал эти земли, старательно уводя демонов в другую сторону. Остатки сил покинули Михаила, и он так бы и принял свою смерть от демонических зубов, но, карабкаясь по крутому склону, выбившись из последних сил, он заметил поселенческий патруль. Выйдя на дорогу в образе человека, весь истрепанный и обезвоженный, Михаил окрикнул еле шевелящимися губами всадников. Быстро водрузив путника на седло лошади, всадники быстрым галопом поскакали прочь от опасного места, унося человека прочь от неминуемой гибели. Обогнув проезжий тракт с подветренной стороны, патруль поинтересовался у Михаила, от кого он бежал. Выяснив причину побега, было решено не входить в города, а, предоставив лошадь, оставить Михаила на произвол судьбы, чтобы он, если сможет, увел демонов как можно дальше от этих мест. Патруль быстро перевязал Михаила, оставил ему харчей на два дня пути, лошадь отдали ту, что шла в поводу. Это давало Михаилу хоть какой-то шанс на спасение, хотя бы перевести дух и собраться с силами, а потом, оторвавшись от преследования и уведя врага подальше, взлететь и покинуть опасные земли до восстановления своих сил. Его тело давно приняло обычные человеческие очертания, не было уже той синевы и глаза не горели адским пламенем. Михаил галопом скакал по наезженной дороге, стараясь не попадаться на глаза местным жителям. Он без происшествий обогнул часть Альмератских земель и углубился в дикие земли, стараясь держать в поле своего чутья демонические силы, преследующие его.
