Олеся Шалюкова - Пустыня смерти
— Я понимаю в этом мире много, в той же степени, что… Я… образ, сложно, — сдался Ен. — Я знаю столько же, как и ты. Словно нас учили одни и те же учителя, говорили все одинаково, и наши ответы совпадали. Я знаю все, что знаешь ты. Отличие одно. Для вас, людей, это очень важное чувство, а вот мы не умеем его ощущать. Это любовь. Я могу понять и ощутить ненависть, уважение, страх, признательность, ревность, мстительность, но не любовь.
— Как ты со мной сейчас разговариваешь?
— Это сила. Дар, как у шаманов. С помощью такой силы я буду править войсками нашей королевы, оберегая её.
— Королевы? А как же, она же! — растерялся Али.
— У нас нет родственных чувств. Есть долг, власть, необходимость кому-то подчиняться и править на своей ветке вертикали. Но родственные узы для нас пустые слова. У нас этого нет, попранная ценность.
— Откуда ты все это знаешь?
— Родовая память. Я будущий военачальник, — светлые очень короткие ресницы Ена опустились. Муравьёнку было тяжело так долго разговаривать мысленно. — У нас есть механизмы, срабатывающие в таких случаях. Днём я буду обычным ребёнком, а ночью меня будут учить тени предков. Тактика, стратегия, искусство боя, управление нашими сородичами. Много всего. Сложно.
— Ен? — встревожился Али, поддерживая мальчишку за плечи. Дыхание муравьёнка стало тяжёлым, больным, сердце зачастило.
— Все хорошо. Просто больно. Не могу долго… Нужно спать. Сон.
— Я понял, — Али кивнул. — Да. Спи. Я посторожу.
Жара сгустилась. Небо налилось тревожным багрянцем, воздух дрожал, развешивая вокруг нити дурманного марева. Песок шуршал, предсказывая грядущую бурю. Али разделив пополам с Еном последнюю воду, устроился в тени. Крутился песок, клубились миражи на краю горизонта. Что-то назревало.
Ен спал. А Али ощущая давление, скапливающееся вокруг него, вначале передвинул ближе к себе сумку. Затем, не выдержав, вытащил оттуда лук.
Мальчишка был не самым лучшим воином, но он хорошо понимал, что на ровном месте такие неприятные ощущения просто не появляются.
Али был прав.
Ему об этом только предстояло узнать, но около оазиса уже собирались люди.
— Что скажете, шаман-до? — начальник элитного отряда песчаных стражей, которому шаман так и не соизволил представиться, залёг на песчаной дюне.
— Мы опоздали, уже слишком поздно. Этот мальчишка уже сделал все, чтобы его нельзя было тронуть. Теперь парня нам даже нельзя ранить.
— Почему? — из-под наносной вежливости проглянула раздражительность воина, отлично знающего своё дело. И не очень радующегося тому факту, что ему мешают в выполнении привычного дела.
— Связь, эти двое сейчас неразрывны. Ударишь одного, плохо будет другому. Не рассчитаешь сил, ударив одного, а второго можешь вообще убить. Так что… Это же вам нужен тот, второй.
— И как прикажете его захватить? — нервно огрызнулся воин. — Воспользуемся свитками?
— Они не помогут. Даже если подойдёте близко.
— И как тогда?
— Поймать в сознании и связать так, чтобы даже не дёрнулись.
— Мы не сразу сможем к нему подойти, у него же лук!
— Ну, расстреляет он пару идиотов, и что? Этот парень, — шаман прищёлкнул пальцами, словно высекая между пальцев искру. — Думаете, он умеет убивать людей? Он же ребёнок.
— Сейчас проверим. Первая тройка вперёд!
Опасения Али сбылись полной мерой, когда он увидел человека, выходящего из-за бархана в развевающемся шаосе. В руках у него ничего не было, но Али вскинул лук, делая предупреждающий выстрел.
— Назовитесь, — зазвучал над песком требовательный голос.
— Меня зовут Лар. Я послан теми, кто знает, что вы здесь делаете, и зачем вы прибыли в самый центр Аррахата.
— Тогда назовите меня!
— По какому имени? Полному или домашнему?
— Начните с полного. И не забудьте все титулы.
— Все титулы?
— Конечно. Если вы посланы тем, о ком намекаете, это не составит для вас труда.
— Вы не боитесь, что это услышат лишние люди, будущий лорд Хрустального предела?
— Ещё шаг — и я стреляю! — Али натянул тетиву, с лёгкостью удерживая лук в натянутом виде.
— Что? Ты чего, парень! — опешивший Лар немного отступил. — С чего ты?
В песок вонзилась новая стрела, дрожа оперением. И только боевой опыт позволил Лару избежать того, чтобы эта стрела пронзила его ногу.
— Следующая будет в глаз, — посулил Али, взяв следующую стрелу.
Лар кивнул, отступил ещё немного, а следом, подобравшись ближе под прикрытием песка, с места взвились его бойцы.
Али не дрогнул. Три стрелы сорвались с тетивы — и три трупа свалились на песок пустыни.
Шаман за гребнем бархана нервно выругался.
— Он умеет убивать, этот щенок!
— Ну, и как его прикажете в этом случае схватить?
— Ручками, солдат, руками. Я дам трём твоим лучшим солдатам щиты от пяти попаданий. Остальных просто выпусти как есть.
— На бойню? Шаман-до, о чём вы говорите! Он их просто перестреляет! Вы же видите, у него стрелы появляются из ниоткуда.
— Не из ниоткуда, у него в руках божественный лук.
— А откуда он мог взяться у мальчишки?
— Это интересный вопрос. Но на него мы поищем ответ позднее. Пока же, я постараюсь заблокировать этот лук. Или хотя бы увеличить время, нужное на то, чтобы сформировалась новая стрела.
— Шаман-до, а у нас вообще время есть? Как насчёт того проводника?
— Мёртв. С учётом того, что мы применили свиток смерти, я бы сказал, что это наиболее вероятный исход.
— Наиболее?
— Есть кое-что спорное, к тому же проводником был Зеон… Это не самый приятный соперник. Поговаривают… Впрочем, нет. Вначале ребёнок. Пошлите своих воинов на убой. И немедленно, — рыкнул шаман.
И начальнику бойцов пришлось послушаться.
Али отмахивался долго. Стрелы не заканчивались, разил он без промаха, а силы шамана закрыть всех воинов не хватило. Так же, как не получилось у него воздействовать на божественный лук мальчишки.
Но у начальника напавших с собой был отряд смертников, а элитные воины могли срубить стрелу в полете. И они просто подбирались ближе, по пять, десять метров, но продвигались. Появились щитоносцы, появились лучники, мешающие мальчишке атаковать. И результат был неизбежен.
Али в конце концов спеленали. Выкрутили руки, попробовав сломать лук, но тот исчез, даже не давшись в руки чужаку. На голову мальчишке одели мешок, самого закутали в огромный кусок ткани целиком, как змею. Да, Али отбивался изо всех сил, пустил в ход маленький кинжал, но толку было немного. Слишком большая разница в весовых категориях.
Спящего Ена погрузили в повозку, Али забросили рядом.
Злобны рыкнули ящеры, ударили по песку длинные раздвоенные хвосты. В воздух поднялась ломкая белая песчаная крошка. И от напавших остались только кровь и трупы в месте, которое совсем недавно было таким уютным уголком…
* * *Больно. Песок жарит тело, забираясь под шаосе и заставляя меня отчаянно выгибаться, не в силах вывернуться из смертельного захвата шаманской удавки. Мерзость! Какая же мерзость!
Открыв глаза, отчего по щёкам сразу же полились слезы, я схватилась за голову. В висках пульсировала боль, буквально раздирающая на куски мой несчастный череп.
Право слово, очень оригинальный способ познакомиться с девушкой. Не говорить ей о любви, а сразу швыряться свитком смерти. А если бы я не была под свитком изменения? А если бы я не была змеиным проводником?
Да я бы умерла на месте!
Можно было поздороваться и более безопасным для меня способом.
Впрочем, полагаю не в этом раз. Все было не случайно. Ничего не бывает случайно в Аррахате во время работы змеиного проводника.
Парень, метнувший в меня свиток, должен был быть очень ловким. А шаман, давший ему ключ смерти, был очень сильным. Если все это сложить, то выходило, что у меня большие проблемы.
Я одна, в пустыне, без воды, еды и змеи.
Логично предположить, что люди в таких условиях не выживают.
Далее, дети. Если эти пустынники пришли по душу Али, то вернувшись в лагерь, я найду лишь два детских трупа.
Если они пришли по душу Ена и не захватили мальчишек врасплох, я найду трупы пустынников. Я могу ничего не найти. Но в любом случае, у меня нет выхода. Мне придётся встретиться с теми, кто помешал выполнению заказа. Если мальчишки мертвы — убить всех, кто будет в ауле, о котором мне сообщила Искра. Если живы, то забрать детей.
Правда, здесь есть одна проблема. С одной змеёй я не смогу подойти даже близко. А значит, мне нужны змеи. Пяти-шести будет достаточно, чтобы доказать кому бы то ни было нецелесообразность совершенных действий.
Нельзя переходить дорогу змеиному проводнику, нельзя в этом случае оставлять его в живых.
Это как раз та самая ситуация, в моём отношении.
Не добили меня пустынники — и я возмещу им все сторицей. И начну со змей. С милых ха-змеек с их очаровательными плотоядными инстинктами. Я не сильна в военных действиях, это не моё. Но вот выбрать математическую стратегию смогу без проблем.
