Майкл Стэкпол - Кровь Керенского-2: Кровавое наследство
Наконец они добрались до полевой ставки Куриты.
Картина была самая невероятная — Теодор Курита стоял рядом с Морганом Келлом и Джеймсом Вульфом, рядом на стуле сидел Такаси. Неподалеку расположились Маккензи Вульф с перевязанными ногами, возле него Даниэл Аллард с рукой на перевязи.
Теодор глянул на трех молодых людей, приближавшихся к ним.
— Не знаю, чем бы я мог отплатить вам за все, что вы сделали сегодня, — сказал он. Морган Келл улыбнулся:
— Заплатить не проблема, Канрей. Вспомните, что все мы уволены Хэнсом Дэвионом. Ваше предложение работы — это очень здорово. Этот бой не в счет.
— Точно, — поддержал его Джеймс Вульф. — Я, признаюсь, был очень удивлен, что вы не открыли огонь, когда мы начали приземляться на планету. У нас есть давний счет к Новым Котам, и поквитаться с ними мы сочли большой удачей. Я давно мечтал об этом. Тем более при таких обстоятельствах и в такой компании. Теодор одобрительно кивнул:
— Мне известно, что отношения между нашим Синдикатом и двумя вашими соединениями не всегда были безоблачны. Ваше появление здесь у многих вызвало чувство недоумения, если не сказать — неодобрения.
— Понятно, что было наворочено за двадцать лет, забыть трудно. Слишком жгучи и недавние обиды, которые мы причинили друг другу. Но сейчас важно другое — помогая вам, мы сделали важнейший шаг в объединении сил, способных отразить наступление кланов. Мы считаем, что эта победа принадлежит не только Синдикату, а всей Внутренней Сфере. Теперь, по крайней мере, они будут уважать нас.
— Это сражение ничего не решает в прошлом. Им нельзя закрыть нашу долгую вражду, ее значение в другом — она открывает путь в будущее, где мы можем и должны сотрудничать. Другого выхода ни у вас, ни у нас нет. — Джеймс Вульф особенно четко выговорил последнюю фразу, и Шину стало ясно, что не для Канрея она предназначалась. — То, что накопилось между нами, нельзя разрешить только усилиями одной стороны. А разрешать надо... По крайней мере, я счастлив, что наконец разделался с Дымчатыми Ягуарами и Новыми Котами. Уже это одно я считаю достаточной платой за нашу помощь.
Морган протянул Теодору руку:
— Надеюсь, мы еще встретимся. Нам есть о чем поговорить. Теперь простите, у меня дела. Надо заняться ремонтом и спасением техники.
— Что поделать, Канрей, время не ждет, — сказал Джеймс, после Моргана пожавший руку Теодору. — Ваши войска просто отлично подготовлены. Вы многому научились. В былые годы Коты просто сожрали бы вас заживо.
С этим наемники ушли. Канрей повернулся к детям и Шину:
— Ну, молодежь, каковы ваши впечатления?
— Боевой дух в войсках просто замечательный. Подготовка же оставляет желать лучшего. Мы потеряли более половины техники. И это была бы не беда, но вот убыль четырех пятых личного состава — это просто трагедия. У нас в запасе не более месяца, чтобы обучить молодежь. План такой: к концу месяца мы должны восстановить нашу мощь на 75 процентов и затем каждый следующий увеличивать на 5 процентов. Но главный вывод из этого сражения — осознание того, что кланы можно бить. И бить крепко. По крайней мере, теперь мы знаем, как это делать. Далее, пора всерьез подумать о союзниках, — сообщил Хосиро.
— Это мы выиграли сражение. И никто другой, — желчно заметил молчавший до сих пор Такаси. — У нас не было выбора — победа или смерть.
Теодор повернулся к отцу:
— Я согласен с вами более чем наполовину, однако если бы не наемники, город пришлось бы сдать. Такаси сразу помрачнел:
— Мы никогда не склоним головы перед захватчиками.
— Так-то оно так, Координатор, но ведь этим сражением война не кончилась. Нам надо как-то по-иному организоваться в мире. Хосиро прав — самое время подумать о союзниках. И в этом вопросе ничего нельзя сделать помимо вашей воли. Можете ли вы переступить через прошлые обиды, и тогда к союзу с наемниками не будет никаких препятствий, если нет, я не пойду на соглашение, потому что у вас хватит ума и сил, чтобы разрушить согласие. Вот мы здесь, в кругу семьи, вот ваши внуки. Их будущее в ваших руках. Либо мы перенацеливаем нашу внешнюю политику на поиск союзников, либо сражаемся в одиночку и со всеми. Да, я прекрасно понимаю бесплодность слов и договоров, но теперь наступило время выбора. Я ставлю вопрос таким образом: даете ли вы согласие на союз с Вульфом и Келлом?
— Они заслужили мое уважение и благодарность. Они знают об этом... Я позаботился... — ответил Такаси. — Но у меня нет уверенности, что они отвечают уважением мне. — Глаза у старика совсем сузились. — Оба — и Келл и Вульф — считают, что несправедливо ожидать от благородного воина совершения самоубийства. Вопрос — имеют ли эти господа представление о чести, о долге? Я считаю, что нет, таким доверять нельзя и всякое соглашение для них не более чем клочок бумаги. Стоит их патрону Хэнсу Дэвиону поманить их жирным куском, и они порвут это соглашение.
— Но в таком случае никому на свете нельзя доверять. Кроме того, такого рода соглашения — это не клочок бумаги, всегда можно отыскать надежные гарантии; без этого никто и не думает подписывать союзный пакт. Тем более бросаться в объятия друг друга. Теперь что касается Хэнса Дэвиона. Это он прислал их сюда. У него выхода не было — свои войска он не мог направить. По известным всем нам соображениям... Дэвион способен изменить свою точку зрения на текущие события. Почему же вы остаетесь таким... таким... Непоколебимым, как скала...
— Не надо, Теодор. Таким упрямым ослом — ведь ты так хотел сказать. — Старик поморгал. — Я считаю, что это единственно правильная позиция. Я не имею права осуждать ни Йоринагу Куриту, ни Миноби Тетсухару, ни кого-либо другого за то, что они выбрали именно такой способ сохранения своего честного имени. Этот акт есть предмет личного выбора, и я уважаю его. Вижу его цену... Таким людям можно верить, потому что, нарушив слово, они знают, какую цену придется заплатить, и готовы пойти на это. Вот в чем ты не прав, сын мой, так это в утверждении, что я не способен измениться.
Такаси теперь смотрел куда-то за спину Хосиро. Смотрел вдаль, на поле, заваленное трупами разбитых, сожженных машин.
— Полковник Вульф был прав, утверждая, что, если мы будем идти прежним путем, кланы уничтожат нас. Ты убедил меня, что твоя политика — стоящее дело. И знаешь, чем убедил? Вот такусенькой малостью. — Он показал сыну кончик мизинца. — Тем, что назначил Йодаму офицером связи с широкими полномочиями. Если юнцы способны проявить такую твердость, то ты выиграешь, Теодор. Ты молодец, мой сын. Соображаешь хорошо. И твой план — просто откровение. Это твоя победа, сынок, и твоего поколения.
Наступило молчание. Никто не смел потревожить старика, разглядывавшего поле битвы. Потом Теодор кашлянул и спросил:
— Так каков же будет твой ответ, отец?
— Я уже сказал, что доволен, как ты управляешь Синдикатом. Я отказываюсь от противостояния, ибо это затруднит тебе преобразования в государстве. Теперь ты можешь действовать без оглядки на меня. Правда, я надеюсь, что время от времени ты будешь советоваться со мной.
Координатор встал и положил руку сыну на плечо.
— Наш дом дважды спас Синдикат. Вообрази теперь их удивление, когда они узнают, что мы встали плечом к плечу.
XLVIII
Сольведа, Саталис
Оккупационная зона Клана Волка
7 января 3052 года
Фелан долго молча наблюдал за молодым водителем боевого робота, которого он взял в плен на этой планете. Паренек был помещен в лагерь для военнопленных и теперь расхаживал вдоль ограды. Спину держал прямо, голову — высоко. Как была знакома Фелану эта повадка, совсем немного времени прошло с того момента, когда он с таким же гордым видом мерил дорожку вдоль ограды. Что тогда творилось у него, молодого выпускника военной академии Найджерлинга, в душе? То же самое, что сейчас переживает этот юноша. Хотя какой он юноша — скорее подросток. Тем не менее в бою он вел себя храбро, с машиной обращался умело.
Наконец Фелан подошел ближе.
— Ты достойно держишься, Рагнар Магнуссон. Я бы хотел попросить тебя помочь успокоить остальных военнопленных.
Молодой человек гневно-иронически посмотрел на Вульфа:
— Ага, чтобы вам легче было разделаться с нами? Хорошенькое дельце.
— Нет. — Фелан отрицательно покачал головой. — Теперь, парень, хочешь ты того или нет, а ты приписан к роду Волка. — Он указал на металлический браслет, надетый на правое запястье пленника. — Это значит, что ты являешься военнопленным Волков. Пора тебя познакомить с нашими обычаями.
Рагнар зло дернул ненавистную бирку:
— Это значит, что я теперь твоя собственность, а ты мой хозяин, Фелан Келл?
Фелан вскинул голову.
«Ишь ты какой», — подумал он, а вслух сказал:
— Ты — пленник. Я захватил тебя, поэтому несу за тебя ответственность, но ты не моя собственность и я тебе не хозяин.
