Майкл Стэкпол - Кровь Керенского-2: Кровавое наследство
— Не хотелось бы мне лезть в эти дела...
Виктор видел, что его отказ был лишь видимостью и данью дисциплине. На самом деле Галену очень хотелось остаться.
— Капитан, останьтесь. Это приказ.
— Так точно.
Виктор вздохнул, встал, подошел к аппарату, нажал кнопку. Открылся экран, на нем появилась картинка — Хэнс Дэвион, восседающий на троне.
Отец выглядел не столько усталым, сколько ошеломленным. Потом он, видимо по сигналу начала записи, попытался улыбнуться, однако улыбка получилась вымученной.
— Приветствую тебя, Виктор. Я бы предпочел, чтобы мое послание было более радостным. Однако что есть, то есть.
Отец сглотнул. Сердце у Виктора замерло — нижняя губа отца задрожала.
— Пятого января было совершено покушение на герцогиню Кандэйс Ляо и министра безопасности Джастина Алларда. Убийца проскользнул в консульство Сент-Ив и застрелил их в спальне. Первой была убита герцогиня, затем смертельно ранен Джастин. Несмотря на ранение, он сумел застрелить убийцу и поднять тревогу. Ему была оказана помощь, однако слишком поздно.
Виктор затаил дыхание.
— Это невозможно! Только не вчера!.. Нет!.. — Он посмотрел на Галена, который стоял с открытым ртом, повторил еще раз, уже шепотом: — О Боже, нет!..
Хэнс Дэвион сжал кулаки.
— Расследованием установлено, что убийца находился на службе у Романо Ляо. Он жил на одной из планет Маршрута Сарна, на Шипке, но в 3042 году переехал в Новый Авалон. В 3048 году получил гражданство. Это был «законсервированный» агент.
Тормано Ляо назначил себя регентом Сент-Ива, хотя все права у сестры Кая — Куан Ин. Я послал несколько резервных полков в Сент-Ив, чтобы пресечь авантюрные попытки Тормано Ляо и его партии. Кай наследует титул герцога Сент-Ив и должен быть немедленно отправлен на родину, где он будет коронован и, если он того пожелает, возглавит войска, направленные на войну с кланами.
Мы уже предприняли ряд шагов и продумали операцию по отмщению. Преступная клика, которая считает, что ей все дозволено, поплатится за свои злодеяния. Но на это потребуется несколько месяцев. Если Кай захочет решить этот вопрос военным путем, я постараюсь отговорить его, но предупредите, что я поддержу его во всех его начинаниях. Тела его родителей находятся здесь, в столице, затем они будут посланы в Кестрел, где будут захоронены в семейной гробнице Аллардов. Касандра и Квинтус будут сопровождать тела родителей.
Я знаю, Виктор, как тебе будет нелегко сообщить эту новость Каю. Однако я прошу тебя сделать это. Пусть он услышит печальное известие из уст друга. Как бы я хотел оказаться там, с вами, но это невозможно.
Виктор почувствовал вкус слез на губах.
Между тем Хэнс Дэвион продолжал:
— Виктор, скажи Каю, что мы все горько скорбим вместе с ним. Весь наш народ, все Федеративное Содружество. Мои отношения с его отцом и дедом были более чем дружественные. Если бы не они, история была бы куда более безжалостна к государствам Внутренней Сферы. Скажи ему, что я и твоя мать гордимся тем, что у нашего сына есть такой друг, на которого всегда можно положиться.
Экран погас, раздался голос, подтверждающий конец сообщения, и створка сама собой задвинулась. Виктор неотрывно смотрел на стену, при этом равномерно бил кулаком по подлокотнику.
— Дьявол их всех побери! Дьявол их всех побери!.. Зачем ему надо было погибать? Гален, зачем судьба так играет человеком? Неужели его жизнь была напрасна?
— Как ты смеешь?! — не выдержал Гален. Нескрываемый гнев в его голосе сначала ошеломил Виктора, потом он пришел в себя.
— Ч-что?..
— Как ты смеешь говорить, что он без пользы прожил свои годы?
Виктор никогда не видел своего помощника в такой ярости. Губы у того дрожали.
— Как смеешь ты, черт побери, говорить что-либо подобное? Через пятнадцать минут после его гибели мы покинули планету. Ты забыл о том, что он спас не только тебя, но и всех нас. Весь батальон! Это что, пустяки? Ну, — он с силой развел руками, — я не знаю. Сказать такое о человеке, который тебе — и мне лично! — спас жизнь!..
Наконец Кокс справился с чувствами — словно испугался, что сморозил несусветную глупость, но он был солдат и честный человек. Что сказано, того не вернешь. Не вернешь и Кая.
— Не понимаю, Виктор. Прости, что фамильярничаю, но неужели не ясно, что то, что он сотворил на полуострове, послужит всем нам, нашему батальону, всему полку, всей армии таким примером, какой и не снился врагам. Он до конца исполнил свой долг. Он ни секунды не колебался, когда шел нам на выручку. Не задумывался, опасно это или нет. А ты говоришь, что его жизнь не удалась. Если какой-то поступок и можно назвать героическим, то именно этот. Он стал для меня мерой и символом мужества. Мне есть теперь что с чем сравнивать.
Он подошел и сдернул с принца одеяло.
— Посмотри на себя. Ты до сих пор разгуливаешь в шортах, не снял хладожилет. А ведь ты командир батальона. Сидишь хнычешь... Хандра тебя разобрала! На тебя смотрят молодые офицеры, команда. Неужели Кай отдал свою жизнь, чтобы ты сидел здесь в кресле и переживал?
— У меня траур! Понимаешь ты, я скорблю о своем лучшем друге. — Виктор невольно сжал обезьянку, подвешенную у него на груди. — Можешь ты понять или нет?!
— Виктор, если ты считаешь, что я и другие ребята не скорбим о Кае, ты ошибаешься. У меня, у нас сердца кровью обливаются. Но если ты думаешь, что можно скорбеть в шортах, то пусть твой отец как можно дольше сидит на троне. — Гален фыркнул, потом улыбнулся и взмахнул рукой. — Добро пожаловать в новую жизнь, Виктор Дэвион! Теперь ты на собственной шкуре почувствовал, что такое война.
— Ах, как же ты не понимаешь! — Виктор смахнул слезу со щеки. — Я помню, как мы с Каем обещали друг другу встретиться через двадцать лет. А теперь уже этому не бывать. Как ты не можешь понять, что я виноват в смерти Кая!
— Вот вам и здрасьте! — развел руками Гален. — Кай сознательно сделал выбор. Он знал, что твоя жизнь ценнее для Содружества, чем его. Выбрось эту глупую мысль из головы. Подчиненный всегда обязан защищать своего командира. Даже ценой собственной жизни. Об этом в уставе записано. Эх, Виктор!.. Да, ты не сможешь встретиться с ним через двадцать лет, но ты должен прожить этот срок так, чтобы, когда пробьет час, мог спокойно посмотреть на себя в зеркало и сказать, что он вправе гордиться тобой. Он верил в тебя, и ты должен оправдать его доверие...
Гален на мгновение замер — он почувствовал, будто говорит голосом Кая. Или Кай вещает через него? У него горло перехватило, у Виктора тоже — целый год они вместе учились в академии, праздновали Рождество на Аутриче. И этот последний бой... Виктор пощупал обезьянку — теперь они оба молчали. Виктор вспомнил слова Кая, сказанные им, когда он подарил ему этот брелок: «Я дарю этого божка с надеждой, что ты всегда и везде будешь самим собой».
— Ты прав, Гален.
Виктор поднялся, скинул хладожилет.
— Ты пригласил меня в новую жизнь? Я последую твоему и Кая призыву. Но сначала помыться, сбрить щетину. Приготовь, пожалуйста, кофе. Через полчаса жду тебя с докладом. Всех командиров рот ко мне. Сообщи, что проведем разбор последнего боя. Мы должны разобраться, как и почему они бьют нас. Мы должны изучить их лучше, чем они сами знают себя.
Гален вытянулся и улыбнулся:
— Так точно, сэр.
Когда тот вышел, Виктор тихо сказал:
— Я буду самим собой. Не беспокойся, Кай, враги заплатят за твою смерть. Ох как заплатят...
XLVI
Сиан, Конфедерация Капеллана
6 января 3052 года
Свет дробился и играл на натертом воском паркетном полу кабинета, куда вошел Сун-Цу Ляо. Принц постоял на пороге, не спеша осмотрел пол — чужих следов нет. Это хорошо, значит, никто не проник сюда с того момента, как он в последний раз был в кабинете. Затем осторожно переступил порог, очень осторожно повернул круглую ручку замка. Не дай Бог что-нибудь звякнет! Так, все обошлось.
«Как же иначе? Кто осмелился бы нарушить покой комнаты, которую моя всемогущая матушка приказала закрыть двадцать лет назад?»
Он бросил взгляд на паутину, которой затянуло углы, на дверь, ведущую в сад. В комнате ничего не изменилось с того дня, когда Джастин Аллард изменил деду Сун-Цу Максимилиану Ляо и сбежал из Сиана вместе с теткой Кандэйс.
Годы Сун-Цу копил храбрость, набирался мужества, чтобы войти сюда и тем самым бросить вызов своей матушке. Эта комната давно притягивала его — здесь, без сомнения, хранились документы, с помощью которых он мог бы взять любимую матушку в ежовые рукавицы. Он, Сун-Цу, знал, что Романо свихнулась окончательно. Поступки ее были непредсказуемы, и Сун-Цу верил, что его спасение хранилось где-то в этой комнате.
Даже теперь, когда пришло сообщение о смерти Джастина, он не мог поверить, что его больше нет.
Сун-Цу подошел к письменному столу и долго рассматривал кресло, где Аллард подолгу просиживал.
