Николай Берг - Ночная смена. Лагерь живых.
на что начальство смотрело даже не сквозь пальцы - а вообще глаза ладошками закрывало.
Доходило до того, что в медсанбатах были даже противотанковые пушки и несколько раз в конце войны
медсанбатовские сами подбивали танки и бронетранспортеры немцев и венгров, прорвавшихся в тылы, или пробивавшихся из
окружений...
А если кто что скажет насчет того, что это нарушение правил войны и тыры-пыры про Красный Крест - тому можно
просто напомнить, что больше 200 наших госпиталей и медсанбатов были вырезаны и расстреляны в первой половине войны
- когда они еще рассчитывали на то, что наш противник - нормальные люди и были безоружны...
Братца и Филю подбираем там, где я и предположил - на форте Александр Первый. Черт, хотелось давно тут
побывать, читал про этот форт много, а видел только издалека.
Интересная история этого форта была. Когда его строили - он уже устарел, потому как гладкоствольные пушки
уступили место нарезным орудиям. Да и защищал он внутренний рейд Кронштадта, а дотуда добраться противнику было
очень непросто.
Потому и поместили в небольшом, в плане похожем на почку форте (если уж продолжать сравнивать с анатомией)
чумную лабораторию. Чума сильно напугала человечество и производство противочумной вакцины было делом очень важным.
Вот и содержали там лошадей - для получения сыворотки, проводили эксперименты и много чего успели. А что такое чума
- видно было по истории болезни Выжникевича - заведующий Особой противочумной лабораторией Института
экспериментальной медицины, Владислав Иванович Турчинович-Выжникевич заболел 3 января 1904 и умер 6 января 1904, за
три дня сгорел от легочной чумы.
По тем временам - первоклассно оборудованная лаборатория со строгим режимом и своим крематорием, в котором
сжигали все - вплоть до мусора и конского навоза - из лаборатории в мир выходила только вакцина...
И даже пароходик, обеспечивавший связь с Кронштадтом носил гордое название 'Микроб'.
Эх, вот будет свободное время - обязательно сюда напрошусь - интересно тут походить. Нет, конечно, похожее
видеть доводилось - известный форт Байярд - такой же, только поменьше. И в Англии такие же есть, и в Америке... Их
еще называли 'каменные линкоры' - действительно на корпус корабля похоже и орудия ярусами ставились...
От всего этого отвлекает братец, залезающий в салон. Кивает и говорит:
- Направление - завод? Помощь беженцам? Медикаменты - наличие?
- Окстись, братец! Тут нет Мутабора, все живые.
- Тьфу. Черт! Момент. Перестройка.
- Как тут устроились?
- Есть тут помещение с печкой. И отчаянный дед - вроде как он бывший лоцман. Согласился остаться, а Мутабор -
как собеседник деда вполне устраивает.
- Извините, Мутабор - это - тот самый морф? Про которого сегодня говорили?
- Он самый - отвечает за нас Филя, достаточно плотоядно посмотрев на спросившую медсестричку. Ну да, в его
вкусе. Полненькая, светленькая. Самое то. И - главное - смотрит восхищенными круглыми глазами.
- Ой, как интересно!
Я уже собираюсь открыть рот для честного заявления вроде как 'ничего интересного, он просто инвалид с
изменением еще и обменных процессов', но вижу весьма выразительный взгляд Фили и решаю воздержаться.
Водолаз элегантно и бесцеремонно впихивается рядом с медсестричкой и начинает заливать.
- Как устроились? - спрашиваю братца.
- Нормально. К слову мясо очень к месту пришлось, не забудь теткам спасибо сказать.
- Слушай, а с чего морф вдруг согласился ехать? То упирался-упирался, а потом вдруг как щелкнуло.
- Да сам не пойму.
- А может из-за того, что стайное животное, человек-то?
- И?
- Ну. Мы его так уговаривали, что он почувствовал себя, скажем не лабораторным животным, а своим? Так, скажем,
обрел компанию?
- Ага. Наша рота - дружная семья. По-моему - плетешь не ту святую. Скорее посчитал, что надоест нам его
убеждать - кто-нибудь из политически неграмотных и пальнет. Может, посчитал, что так он будет в большей
безопасности. Если в нем будет постоянная надобность, не припомнят художеств под руководством ныне беспокойного
вивисектора.
- А может обещанное тобой руководительское кресло соблазнило?
- Кто знает. Тебя кормили?
- Сожрал пару бутербродов на ходу.
- А про меня забыл, а? Бутерброды с сыром были?
- Гм...
- Ясно. Забыл. Родственничек!
Братец поворачивается к нашим спутникам.
- Месье, мадам и мадемуазель! Я же не манж ну не все сис жур, но жрать хочется как из пушки. Может, кто
удружить голодному, заброшенному всеми лекарю? Найдется ли у вас капля сострадания или на худой конец холодная
котлета за пазухой?
- Вы еще забыли сказать, что сами вы не местные и извините, что мы к вам обращаемся - ехидно замечает старшая
медсестра, тем не менее начиная копаться в своей сумке.
- Так низко я не пал, чтоб попрошайничать по-цыгански. Тем более что основной бизнес на нищенстве держат
цыгане-люли. А они вроде и среди цыган - не почитаемы.
- Ладно, держите.
- Вот спасибочки!
В итоге нам насовали провизии - как раз на троих и хватило - Филя, разумеется мимо не прошел и трапезу с нами
разделил.
Правда поесть спокойно не дали - вопросов было много.
Кронштадская медицина уже на морфов насмотрелась - причем на разных - оказалось, что и братца присутствующие
знают - он препарировал несколько морфов у себя - на новом кладбище, названном в честь большого Пискаревского, где
лежит 470 000 ленинградцев умерших в блокаду от голода, холода, обстрела и бомбежек, - Малой Пискаревкой.
Но вот появление более-менее разумного, да еще и выступившего союзником морфа - это их сильно удивило.
По-моему даже посеяло всякие беспочвенные утопии, типа вечной надежды людей на практическое бессмертие. Хоть в каком
виде, не зря же так были популярны дурацкие фильмы про вампиров. Только бесплатный сыр - как правило в мышеловке.
Причем для второй мыши.
Во-всяком случае по одному морфу судить нельзя. Ну, мне так кажется...
Хотя заманчиво, конечно. Потому как вроде жизнь после смерти - и что там - один Мутабор ведает. Но мне так
кажется, что тут не будет все так уж просто - пореанимал безнадежного - и вот он встает, говорит 'Благодарность.
Доктор. Коньяк. Завтра.' и прет домой к радостным родственничкам. Вот что узнать надо точно - осознавал себя мой
подопечный сразу или память потихоньку возвращалась. И что там такое было - при дрессировке того же Альманзора.
Пряник какой был - ясно, а вот кнут? И ведь был кнут, совершенно точно - больно уж вивисектор был уверен в том, что
морф его боится. Морф конечно жульничал, но ведь это показывает, что применяли по нему какую-то неприятность...
- Подходим, приготовьтесь высаживаться! - не оборачиваясь говорит МЧСник.
Народ начинает прибирать свои сумки, а старшая из медсестер раздает брезентовые котомки - точно, в таких были
прорезиненные бахилы и рукавицы от ОЗК.
- Это зачем?
- Загажено на территории уже все сильно, а в цехах, где людей три дня держали - тем более. Без бахил -
угадимся сильно, нам же там ходить придется..
А ведь и верно. Добавляю футляр в свою поклажу.
На берегу людно и довольно оживленно. Людей полно и видно, что грузы кучами. Встречает комендантский патруль
из мореманов. Переваливаем сумки и себя в маталыгу, к которой нас привели патрули. Медпомощь никому не требуется -
командование решило не проводить массовую эвакуацию.
Вместе с маталыгой отправляется несколько разномастных грузовиков. В холодном, сыром воздухе чад солярки и
сгоревшего бензина звучат какой-то особенно тревожной нотой. Водила перед прощанием сообщил, что наши благополучно
убыли в Ораниенбаум, их заменили присланные с Котлина люди, но вообще-то МЧС предпочло бы иметь дело с нами. Танк и
БТР остался в усиление, да с собой кронштадтские приволокли серьезные стволы - и АГСы и пулеметы. В том числе и
крупнокалиберные. Опасение, что какие-то залетные хамы начнут обижать, поэтому сейчас сильно ослабло.
К слову - не для передачи всем подряд - МЧСники таки нашли место, где можно разжиться СКСами и патронами к
ним. Но об этом пока - молчок, там вроде есть еще много всего вкусного - наш Старшой об этом информирован, а вот
