Василий Головачев - Логово зверя. Исход зверя. Укрощение зверя
– Волхвы – ваша забота, фарварши, я создал вас именно для войны с ними. Вы должны были нейтрализовать волхвов сами. Вас столько же, сколько их.
– Они усиленно создают свое психополе, эгрегор божественных Сил.
– Это не оправдание! В вашем распоряжении гримуар, психотронные генераторы, зэппингконтроль [29], программы зомбирования, компьютерные технологии, спецслужбы, наконец! Действуйте! Уничтожьте Священные писания, своды рун! Почему я должен напоминать вам об этом?!
Боль горячей раскаленной иглой вонзилась в плечо, прокатилась волной по всему телу, но Виктор Иванович выдержал ее, не дрогнув лицом.
– Мы постараемся сделать все, что в наших силах, Господин. Но нам хотелось бы получить кое-какое специальное оружие, например ниргуну.
Руку Виктора Ивановича охватило пламя, но жара он не почувствовал, огонь был холодным.
– Ниргуна разъедает ткань реальности, с ней надо обращаться осторожно. Это оружие не для смертных.
– Я имею сведения, что запасы ниргуны есть у Хозяйки Врат и она их расходует не по назначению. Если ниргуной завладеют волхвы…
– Хозяйка Врат служит мне верой и правдой сто лет! Хочешь заменить ее?
– Ни в коей мере, – поспешно заверил собеседника Клементьев. – Заменить ее пока некем. Но она стала неосторожной, что создает дополнительные проблемы.
– Вы мне надоели, фарварши, мне надоела ваша непредсказуемая ашраф-уль-маклукат [30], ваши несовершенные методы ведения дел, ваша постоянная борьба за власть и готовность сожрать друг друга, даже во вред делу. Хотя, с другой стороны, не будь человек таким агрессивным, трусливым и злобным, управлять им и прибрать к рукам этот вкусный мир я бы не смог. Разберись со старухой, фарварши, но не трогай ее, я сам решу, что с ней делать, если она перестала справляться с обязанностями.
Рука похлопала Виктора Ивановича по щеке, перестала жить отдельно от тела, по ней побежали мурашки возобновленного кровообращения. Тень Морока исчезла.
– Да придет Тот, чье имя будет… – по привычке забормотал Клементьев, опомнился. – Что ж, мы имеем то, что имеем, – именно ашраф-уль-маклукат, другого материала на Земле нет, да и тот сопротивляется. Если уж тебе не под силу изменить реальность прямым волевым усилием…
С тонким стеклянным звоном лопнул бокал в серванте.
– Слышу, слышу, – ворчливо отозвался Виктор Иванович: вещи в его квартире были заговорены и предупреждали хозяина о вторжении чужой воли или «потока внимания». В данном случае бокал напомнил хозяину, что по комнате плавает «дымок присутствия» Господина, щупальце его внечувственного видения.
Клементьев вытянул ладони вперед и толкнул ими воздух. В комнате заметно похолодало, вспыхнули и погасли острые углы всех вещей, сероватое кисейное облачко, похожее на очень разреженный туман, поднялось к потолку и всосалось в него с тихим отчетливым хрустом. Это Морок втянул свое «щупальце сверхслуха» в астрал.
И еще одно облачко, бледное, как туман, растаяло в воздухе, уничтоженное заклятием «жаровни».
Клементьев попытался остановить его, зафиксировать, но не смог и грубо выругался. Облачко «тумана» означало, что разговор эмиссара с Господином был кем-то подслушан, и этим кем-то мог быть только неизвестный разведке Клементьева белый маг, владеющий «небесным ухом» – способностью слышать любой звук на любом расстоянии.
– Кто ты?! – ударил Виктор Иванович пространство вокруг себя кнутом трансцендентного звука.
Заклинание отразилось от чего-то огромного и твердого, как скала, и Клементьев впервые в жизни почувствовал нечто вроде страха. Ощущение скалы было вызвано тем, что он наткнулся на чье-то коллективное психополе большой мощности, контролирующее свои границы. А это в свою очередь означало, что эгрегор волхвов перешел в иное качество, стал реальной Силой…
СТАЯ ОПТИМАЛЬНОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ
Кночи они выдохлись окончательно, успев пройти около трех метров завала и вынести на поверхность около тонны каменных блоков, просто камней и земли. По оценке Владиславы и самого Ильи, толщина обрушившейся кровли подземного хода достигала восьми-девяти метров, что никому из отряда оптимизма не прибавляло, однако надежда на благополучный исход поисков все же теплилась в душах путешественников, поддерживаемая тем, что тела Антона найти пока не удалось.
В начале двенадцатого Илья решил дать своей команде отдых, а заодно и поговорить с Анжеликой, молча принимавшей участие в расчистке завала. На Владиславу, избегавшую находиться поблизости от нее, врач экспедиции внимания не обращала.
– Перекур! – объявил Илья, вынося на поверхность очередной каменный блок весом около тридцати килограммов. – Идем в лагерь. Ужин, чай. Полчаса на поддержание тонуса.
– А потом? – осведомился Серафим, без сил рухнувший на траву у креста. Рассеянный свет фонаря, укрепленного на могильной плите таким образом, чтобы он освещал отверстие подземного входа, упал на его чумазое лицо.
– Потом снова сюда, – сказал Илья, поднимая фонарь.
– И сколько суток мы будем работать в качестве экскаваторов?
– Пока не разберем завал.
– Звучит заманчиво. А если Грома там не окажется?
Вместо ответа Илья подошел к безучастно опустившей руки Анжелике, взял ее под локоть и повел к лагерю. Остальные участники раскопок, еле ворочая ногами, последовали за ними, перемазанные глиной с головы до ног.
– Анжел, что случилось на самом деле? Куда ушла Валерия? – спросил Пашин.
Анжелика попыталась высвободить локоть, но Илья держал крепко.
– Я уже говорила.
– Я слышал. Это полуправда, и у меня есть все основания полагать, что ты нас обманываешь. Расскажи все, что с тобой происходит, и я обещаю помочь и никому об этом не говорить.
Анжелика остановилась, оглянулась на идущую сзади Владиславу, помолчала несколько секунд и проговорила глухо, сквозь зубы:
– Ничего я не знаю… не могу… Валерия ушла… и все мы здесь умрем! – Она выдернула руку и быстро пошла вперед, почти побежала, натыкаясь на деревья. Илья не стал ее догонять, лишь проводил взглядом, дожидаясь Владиславу.
– Она призналась?
– Нет, – покачал головой Илья, – но то, что она скрывает от нас правду, факт.
Подошел недовольный Тымко.
– Что ты к ней пристаешь, начальник? В чем подозреваешь? Я разговаривал с ней, ничего она не знает, кроме того, что уже рассказала. И переживает очень. Чего ты от нее хочешь?
