Роман Злотников - Обреченный на бой
— Гонор, — возразил Улмир. — Через пару дней они бы его сломали.
Грон насмешливо поджал губы:
— Я знаю много народу, кто не выдержал бы и двух минут.
К тому моменту, как они добрались до крепости Горных Барсов, Франк окончательно достал обоих.
Сразу по приезде Грон поднялся в свою комнату и немедленно вызвал капитана Ограма. Когда тот появился на пороге, Грон подвел его к окну и показал на Франка, который со спесивым видом рассматривал долину, превращенную в крепость. Однако сквозь спесь прорывался жадный интерес. Зрелище действительно было впечатляющее. На месте деревянного частокола уже поднялась каменная стена с зубцами и машикулями. Вплотную к пещерам, соединенные с ними крытыми галереями, выросли каменные здания. А у скал в дальнем конце долины сверкали свежей дранкой обширные конюшни.
— Видишь того парня?
Ограм кивнул.
— Я хочу, чтобы ты отвез его в Восточный бастион, в учебный полк, в сотню Мронга.
Ограм хмыкнул. Мронг был известен своей жесткостью, но его выпускники были лучшими в учебном полку.
— На словах передашь, что он может делать с ним, что захочет. Парень только с виду дохлый, а так жилистый. Только два условия: он ОБЯЗАТЕЛЬНО должен закончить обучение и остаться живым и неискалеченным.
Когда Ограм вместе с Франком выехали из ворот, Грон облегченно отвернулся от окна и подошел к столу. В дверь постучали.
— Да?
Дверь отворилась, вошел Яг.
— Что? — вопросил Грон.
Яг усмехнулся:
— У нас новый кухонный рабочий.
— Из ЭТИХ?
— Судя по всему, да.
Грон вздохнул:
— Ты его еще не…
Яг покачал головой:
— Я решил подождать тебя.
— Какие-то неожиданности?
— У меня создалось впечатление, что ему нужен именно ты. А вот что нашли у него в вещах. — Яг протянул небольшую камею с женским силуэтом.
Грон несколько мгновений разглядывал камею.
— Забавная вещица, конечно, слишком ценная для простого кухонного рабочего.
Яг хмыкнул:
— Не только.
Грон взял камею и пригляделся повнимательнее.
— Ты прав, очень напоминает вдову Эсеру.
— У меня сложилось впечатление, — заметил Яг, — что он действует один.
— Интересно, кто она ему?
— Может, мать? По возрасту как раз подходит.
Грон вновь задумался.
— Что он собирается сделать со мной? — наконец полюбопытствовал он.
— Яд.
— Установили какой?
— Крошеный промбой.
— Не слышал.
— Изуверская штучка. Растворяется в любой жидкости, не дает осадка, не имеет ни цвета, ни запаха. А главное, никакого противоядия, стоит яду попасть в желудок…
— А если промывание?
Яг улыбнулся:
— Неужели ты думаешь, что мы позволим ему…
— Да.
— Что?!
Грон сурово сжал губы:
— Я давно ждал такого случая. Мне нужен человек из их среды. Мне нужен кто-то, кто поможет мне отыскать их.
— А почему ты считаешь, что он…
— С этим хотя бы есть шанс, — настаивал Грон. — Во всяком случае, он явно любит свою мать. И хотя из-за меня она осталась калекой, но, в отличие от многих других, она жива.
— Но яд…
— Рискнем. Слушай, что надо сделать. — И он склонился к уху Яга.
Сайторн не верил такой удаче. Несколько минут назад его вызвал старший повар, окинул придирчивым взглядом и раздраженно буркнул:
— Бегом переоденься. Понесешь ужин командору Грону. И чтоб бегом.
Сайторн галопом бросился к своим нарам, достал камею и бросил взгляд на лик матери. Поцеловав камею, он сунул ее обратно, затем осторожно вытащил искусно сделанную каменную капсулу с крошеным промбоем. Сердце колотилось. Сегодня могла свершиться месть и вновь воссиять истина. Он сунул капсулу за пояс и бросился на кухню. Повар вручил ему поднос и, ткнув растопыренной пятерней в сторону каменного здания штаба Дивизии, поднес к лицу увесистый кулак:
— И смотри у меня!
Уже темнело. Часовой медленно двигался в сторону ворот. Сайторн вошел в дверь, ногой затворил ее, потом поставил поднос, вытащил капсулу и щедро сыпанул содержимое в стеклянный кувшин с дожирским. Потом чуть приоткрыл дверь и кинул несколько крошек голубям. Те шустро слетели из-под стрехи и набросились на крошки. Сайторн уселся и принялся ждать. Через пару минут птицы вдруг стали вялыми, начали ходить, подволакивая ноги, затем и вовсе упали и стали сучить ножками. Сайторн удовлетворенно стиснул губы. Конечно, мертвые голуби могли вызвать тревогу, но он должен был убедиться, что яд действует. В таком деле необходимо исключить малейшую случайность. Юноша подхватил поднос и двинулся вверх по лестнице.
Когда Сайторн постучал, из-за двери донесся рассеянный голос:
— Войдите.
Сайторн вошел. Командор сидел за столом и что-то писал, не поднимая головы. Сайторн несколько мгновений постоял у двери, пытаясь справиться с дрожью в коленках, потом произнес чуть дрогнувшим голосом:
— Ужин, командор.
— Поставь.
Сайторн подошел и поставил поднос на край стола.
Командор, так же не поднимая головы, протянул руку, взял кубок и протянул ему:
— Налей.
Сайторн дрожащими руками ухватил кувшин и налил, стараясь не касаться края кубка. Командор отхлебнул и поставил на стол.
— Ладно, иди.
Когда Сайторн вышел за дверь, ему показалось, что сердце сейчас выскочит из груди. Надо было торопиться, но ноги стали будто ватными, и некоторое время он не мог сделать ни шага. Наконец он с трудом отлип от стены и на заплетающихся ногах скатился по лестнице вниз. Перед самой дверью он успокоил дыхание и не спеша пошел через двор. На каменных плитах валялись тушки голубей. Часовой мерил шагами двор, таращась на звезды. Сайторн заскочил в казарму, схватил свой узелок и кинулся к воротам. Шагов за сорок он заставил себя перейти на шаг. Часовой у ворот окинул его ленивым взглядом:
— Куда это ты на ночь глядя, парень?
Сайторн шаловливо рассмеялся:
— Тебе назвать имя, боец?
Тот добродушно улыбнулся:
— Ну, ну, не опозорь Дивизию.
Через три луны Сайторн уже был в Роуле. Когда он вошел в знакомый двор, у портика его встретил слуга:
— Что угодно господину?
— Я должен видеть обучителя Ихторма.
— Как доложить?
— Сайторн, сын сестры Эсеры из Саора.
Слуга исчез внутри, но буквально через несколько мгновений выскочил обратно:
— Обучитель Ихторм ждет.
Брат Ихторм поднялся ему навстречу:
— Рад тебя видеть, мой мальчик. Что привело тебя ко мне?
Сайторн торжественно произнес:
— Брат Ихторм, Измененный, убийца моей матери, мертв.
Ихторм посмотрел на него изумленным взглядом:
