Вячеслав Шалыгин - Навигаторы Апокалипсиса
Локтев снова кивнул, но внес поправку: приложил четыре пальца к плечу, затем загнул два пальца, показал оставшуюся пару Гуськову и вопросительно поднял бровь: «Капитанов будет два?»
Майор только пожал плечами. Если местный Стрельцов вдруг выйдет на связь, вариант с «двумя капитанами» в принципе имел шансы реализоваться. Но пока Гуськов считал, что скорее приведет с собой «прототипа», чем объявится потерявшийся «дубль».
Покинул флигель майор по возможности бесшумно и незаметно. Поскольку дверь домика смотрела на дежурку у ворот, Гуськов выбрался в окно. И убрался с территории служебной дачи он через черный ход – калитку в дальнем углу. Пришлось провалиться почти по колено в мокрый снег, но в нормальной зимней экипировке это не казалось проблемой. В какой-то момент майор озадачился, а переложил ли он бумажник из цивильной куртки в форменную? Ведь ехать до цели он собирался на попутном транспорте, а не в служебной машине. Но и эти опасения быстро развеялись. Бумажник и документы перекочевали в новую одежду автоматически. В общем, всех проблем было – как можно быстрее выбраться на приличную дорогу и поймать машину. В полувоенной форме сделать это представлялось не таким простым делом, но и не сильно сложным. Разве что машина была гарантирована аховая. Таксисты не больно жалуют людей в форме. Клиенты они прижимистые. Да и все конторы с приличным автопарком обычно работают по вызовам, на улицах клиентов не сшибают.
Вопреки ожиданиям такси Гуськову попалось фирменное, а не один из бомбил, с которыми вот уже несколько лет борются (и в последний год особенно рьяно) городские власти. На взмах руки майора водитель отреагировал мгновенно, и мерить Гуськова недоверчивым взглядом он не стал. Только кивнул в ответ на выданную майором ориентировку, пробурчал «триста» и покатил по Таманской в направлении Хорошевского моста.
Кстати, до Строгино – запросил недорого. Даже дешево. Или, наоборот, заломил? Гуськов вдруг понял, что оторван от жизни, словно осенний лист от березовой ветки. Когда он последний раз ездил на такси или на общественном транспорте, платил деньги, видел в глаза билетик, складывал цифры номера, чтобы понять, а не «счастливый» ли билет ему достался? Лет десять назад?
«Или сейчас уже не дают билетики? По карточкам все ездят, как в метро? Или дают? – Гуськов хмыкнул и покачал головой. – А каково людям, которые еще выше взлетают и окончательно от почвы отрываются? Министрам всяким, депутатам, президенту. Они, может, и хотят вникнуть в чаяния народа, а как в них вникнешь? Народ ведь на земле стоит, корней своих держится, а ты уже паришь где-то на высоте птичьего полета. Ну, и как разглядеть с такой высоты, что там, на земле, происходит. Нырнуть ненадолго? А нырнуть никак не получается, подъемная сила не дает. Такую силу только в одном случае можно преодолеть – если спикировать камнем вниз. Но из такого пике уже не вырулишь. Вот и приходится щуриться и допридумывать, что не смог разглядеть, а зачастую и вовсе фантазировать и навязывать свои фантазии народу. «Да, вы именно так и живете. Вот как я сейчас вам рассказал. Как это – не так? Кто это сказал? Что значит, вам виднее? Нет, дорогое мое население, это мне виднее сверху!» Ну, и так далее».
По Живописной до Щукино и налево по Строгинскому шоссе ехать оказалось минут десять. Наверное, все-таки таксист заломил. Но Гуськов рассчитался не моргнув глазом и потопал вразвалочку к стадиону, старательно изображая идущего на смену охранника. Поверил в эту легенду таксист или нет, история умалчивает, но все прохожие смотрели сквозь Гуськова, значит, играл он нормально. Ребят из оперативно-поискового отдела, которые топтались неподалеку от опечатанного до сих пор объекта, вряд ли обманула эта маскировка, но любопытствовать они не стали. Только кивнули и отвернулись, сделав вид, что их не интересует, зачем явился бывший коллега на место ночного происшествия.
Ближе к злополучному стадиону, правда, маячили еще несколько личностей в штатском, и уже не из Управления и даже не из Центрального аппарата ФСБ, а из какого-то другого ведомства, похоже, что из Федеральной службы охраны (одного из офицеров Гуськов вроде бы смутно узнавал, пересекались где-то года три назад). Но и это не стало для майора проблемой. Приближаться к стадиону ему было необязательно. Гуськов свернул на аллею редкого парка справа от спорткомплекса, затем свернул еще раз, прошел прямо по невысоким сугробам в укромное местечко, на полянку между тремя елками, воровато оглянулся по сторонам, затем сосредоточился на переходе и шагнул в нереальность…
…От размазанного по небу аномального сияния больше не тошнило, но раздвоенность окружающего пространства все равно сбивала с толку и заставляла шарахаться из стороны в сторону, как с пьяных глаз. Да еще ощутимая дрожь земли и сильный ветер добавляли проблем. Ну, и конечно, серьезно мешала общая заторможенность нереального пространства. На некоторое время Гуськов даже растерялся и слегка запаниковал, не в силах сообразить, как и в какую сторону ему двигаться. Постепенно майор сумел успокоиться и почти сразу ощутил, что заторможенность проходит и возвращается способность нормально ориентироваться в пространстве. Более того, если не делать резких движений, перемещаться плавно, буквально скользить, то можно идти почти с нормальной скоростью и на проблемы реагировать вовремя. Допустим, не спотыкаться, когда в бок толкает порыв ветра из Старой реальности, и не поскальзываться в подмерзающей снежной каше, которая покрывает подступы к стадиону в Новом мире.
Сделав сотню шагов, майор вообще перестал замечать сопротивление «нереальной» атмосферы и еще усвоил, что на самом деле можно использовать только положительные качества обеих реальностей. Допустим, наступать на твердый и абсолютно нескользкий наст, который покрывал площадку перед спорткомплексом в Старом мире, а от ветра прятаться, как бы прижимаясь к границе Новой реальности, где царил полный штиль. Как это удавалось, Гуськов объяснить не мог, но постепенно прием начал исправно срабатывать, и майор просто взял его на вооружение, не загружаясь теорией. Все равно ее было не постичь, так зачем напрягаться?
Вот так, лавируя по нереальности, как парусник в поисках попутного ветра, Гуськов вскоре добрался до стадиона, без проблем проник внутрь запертых и одновременно открытых раздевалок, прошел по ним до пустующих в обеих реальностях душевых и остановился у остывшего кострища. В Новой реальности на этом месте было пусто. И на стенках душевой в Новом мире не было ни сажи, ни надписей, которые обнаружились в «старом» варианте этого помещения.
«Это я удачно зашел, – подумалось Гуськову, когда он прочитал, что написано углем на стене. – «Ищите нас в метро». Кому, интересно, адресовано? И в каком метро? «Строгино»? «Крылатское»? «Щукино»? Могли бы поточнее указать адресок. Хотя, если они опасаются нового появления чистильщиков Мазая, предосторожность понятна. Кому надо, тот поймет, о какой станции речь, а остальные пусть ломают голову. Жаль только, что я тоже отношусь к этим остальным».
В Старой реальности душевая вдруг наполнилась гулким топотом. Гуськов обернулся и увидел нескольких вооруженных мужчин разного возраста, комплекции и уровня подготовки. Кто-то вел себя более-менее адекватно, был сосредоточен, оружие держал правильно и наготове, а кто-то выглядел как абсолютный чайник в военном деле. Объединяло всех одно – новенькие «калаши» в руках. Возглавлял разношерстное воинство незнакомый Гуськову боец в зимней униформе примерно того же пошиба, что и у майора, вооруженный специальным автоматом «Вал». Явно спецназовец, только непонятно, из какого ведомства. Зато с замыкающим строй офицером Гуськову было, наоборот, все предельно ясно. Это был лейтенант Парус!
«Ну точно – повезло! – Гуськов сосредоточился на выходе из нереальности, но в последний момент почему-то передумал. – А куда они идут? На поле? Зачем? Снова попытка прорыва?»
Майор дождался, когда партизанский отряд протопает мимо, и двинулся следом за Парусом. Было странно наблюдать за людьми, которые тебя не видят, словно ты призрак, но особенно странной оказалась реакция Паруса на присутствие невидимки. Лейтенант вдруг резко обернулся и окинул взглядом пустоту позади себя. То есть, с точки зрения Гуськова, пустота была относительной, в ней где-то между реальностями и находился майор, но для Паруса-то это была обычная пустота. И, тем не менее, лейтенант словно почувствовал чужой взгляд у себя на затылке. Интуиция у Яши была на пять баллов, ничего не скажешь.
Когда отряд вышел на футбольное поле, спецназовец короткими приказами и жестами распределил партизан по огневым точкам, а финальным жестом приказал всем залечь. При этом целились все «воины» примерно в одну точку, в изрешеченную, как дуршлаг, военную «санитарку» на базе «уазика».
