Виктор Глумов - Город смерти
И подмигнула. Дубль скривился.
— Пожалуйста, не называй меня Ва-а-адиком! Не только, но на старых баб не встает, — продолжил он без тени смущения. — Мужики платят больше, и там это не всегда обязательно.
— Чтоб вставал? — спросила Сандра с интересом.
— Ну да.
Комок застрял в горле. Боясь, что сейчас блеванет, Вадим вскочил, схватил Сандру за руку и потащил к выходу.
— Что ж вы спешите-то? Посидите еще! — причитал хозяин, семеня следом. — Приходите еще!
— Вернемся, вернемся, — проговорила Сандра, ошеломленная поведением Вадима.
Дверь захлопнулась.
— Ты чего? Доесть не дал!
— Фу, мерзость. Посмотрел бы я на тебя, если бы тебя… не совсем тебя, но…
— Понятно.
Охранник покосился настороженно, Вадим кивнул ему и помахал на прощание. На улице перевел дыхание.
— Вадимочка! — донесся сзади незнакомый голос.
Сокращая расстояние широкими прыжками, как исполинский кузнечик, приближался странно одетый верзила, сам он был черноволос, но виски — седые, серебряные.
Налетел ураганом, сгреб Вадима, закружил в объятиях. И в губы поцеловал бы, если бы не рост. Спасла его Сандра:
— Ты, вероятно, Колечек.
— А ты кто?
Она насупилась и пробасила:
— Петр Иннокентьевич.
Объятия разжались — Вадим поспешил к мотоциклу.
— Вадимочка, так нечестно… Мы же договаривались!
— Дома твой голубец, — сказала Сандра, устраиваясь позади Вадима. — Это его брат.
Вадим выехал на набережную. Покатались сегодня хорошо, еще немного — и кончится бензин. А в городе он не видел ни одной заправки и подозревал, что их больше нет. Что там Сандра говорила? «Топливо»? Вот что это за топливо, знать бы.
Храма не было. Бассейна, впрочем, тоже. На его месте была воронка, здоровая такая воронка. Глубокая. На коричневатой поверхности дождевой воды плавал мусор.
— Куда теперь?
Сандра слезла с мотоцикла, вытащила самокрутку. Закурила.
— Без понятия. Твой голубец нам ничем не поможет, разве что тебе в попку даст. Леон… Нам бы пойти к Леону. Правда, я не знаю, где он сейчас. Давай вернемся в бункер, рано или поздно Леон туда заглянет.
С карканьем пролетела над головой стая ворон. По Москве-реке плыла ладья, поднимались и опускались десятки весел. Сандра проводила ее безразличным взглядом.
— Решил? Поедешь со мной?
— Поеду. Давай по дороге еды купим, что ли?
Сандра рассмеялась.
— У голубца надо было жрать! Ой, не могу… Ой, нельзя же так… «По дороге»! По дороге ты только крыс настреляешь!
— Прекрати. — Она, казалось, не слышала, и Вадим повысил голос. — Прекрати! Если бы ты попала к нам, я бы из кожи вылез, чтоб тебе помочь! Я бы, блин, не ржал! Я же ни хрена не понимаю! У меня двойник — пидор! В городе черт знает что! По реке викинги плавают! А тебе смешно?!
— Прости.
Он не ожидал, что Сандра легко сдастся.
— Прости, пожалуйста. Я просто ошалела… сама ошалела, понимаешь? И толком не знаю, что делать. Надо искать Леона, точнее, надо его найти. И поесть, конечно, надо. Ты же привык каждый день есть… Поехали в кабак. Тут недалеко есть кабак, неплохой. А я выгодно сегодня наменялась.
* * *Бар назывался «Тоска зеленая». В сравнении с ним любой современный ларек-«реанимация» казался элитным рестораном. В веселые девяностые, когда Вадим только в школу пошел, были ржавые ларьки с кривыми, писанными от руки буквами, где пиво наливали в целлофановые пакеты. «Тоска зеленая» — похожий ларек, разросшийся до немыслимых размеров. Стена железная, стена каменная, закопченные стекла, ржавая труба, из которой валит черный дым. Три тела у входа, удерживающие друг друга. Картина маслом.
Есть сразу расхотелось.
— Помни: ты — лунарь. Я — твой телохранитель, — поучала Сандра. — Ты веселишься. Отдыхаешь. Ловишь кайф. Веди себя нагло.
Вадим огляделся в поисках стоянки. Фиг там! Эйприл пришлось оставить у коновязи. Единственная гнедая кобыла с отвислыми животом била копытом и фыркала на красавицу соседку. Слуга боялся пальцем тронуть чудо-технику. Вадим сдвинул брови у переносицы и велел:
— Возьми влажную чистую тряпку и протри от пыли. Понял?
— Да, господин…
Как только переступили порог, в нос ударил запах стряпни вперемешку с едким дымом. По-видимому, здесь раньше находилось кафе, и столики частично уцелели. А вот кафель на полу истерся, потрескался. В зале было столиков двадцать, из них большая часть пустовала, но ор стоял, будто тут резвилось несколько полков.
Сандра плюхнулась на деревянную скамью, отполированную тысячами задов. Подоспел «гарсон» — пацанчик лет пятнадцати с сосульками немытых волос, улыбнулся. Вадим поморщился, представив, как из его рта воняет гнилыми зубами. Вместо белой рубашки и черных брюк — фартук, наподобие мясницкого, линялая серая футболка и штаны, смахивающие на спортивные.
— Простите, а где у вас туалет?
Официант выпучился, покраснел, булькнул.
— За дверью, — сказала Сандра вместо него. — Где пожелаешь.
Официант смотрел насмешливо. Вадим пулей вылетел из зала, завернул за угол…
— Ну ты даешь. — Сандра стояла за его спиной. — Ты круче пропозориться не мог. Зато теперь все поверят, что ты — лунарь.
— Ты почему за мной пошла?
— Я ж твой телохранитель. Заканчивай, обильный ты мой. Пойдем жрать.
Сандру стоило слушаться. Беспардонная, невоспитанная, но выручает. А могла бы прибить или отравить, забрать золото и Эйприл. Вадим, входя обратно в кабак, заметил, как нежно вытирает ее сверкающее тело слуга.
Официант сделал вид, будто Вадима еще не видел. Снова поклонился. Вадим ждал меню, но его нести не собирались. Он бросил на Сандру взгляд, полный отчаяния: выручай.
— Чем кормят? — осведомилась она.
— Рагу. Лепешки. Есть жаркое.
— Из крысы?
— Обижаешь, госпожа, из вороны. Диетическое мясо, легко усвояемое. Еще есть грибы, затируха есть. И яйца, штука — один-эс, нигде не найдете дешевле. Для дорогих гостей — стейки любой прожарки, парная убоина!..
— Мне — ворону. Зажарь до корочки. А господину… — Сандра посмотрела на зеленого Вадима. — А господин, к сожалению, дал обет не отнимать чужую жизнь и не есть мяса. Поэтому убиваю за него я. Господину — лепешки, грибы.
— Что пить изволите? Коньяк?
— Чай.
Вадим представил Сандру, хрустящую вороньим крылышком, и проклял тот день, когда поехал на Рублевку… Господи, за что?
— Спасибо, — сказал Вадим Сандре. — А стейки у них из чего?
— Из собаки, конечно. На торжище крадут псов, разводить — кишка тонка. Поэтому не советую. Неизвестно, откуда та шавка прибежала. Рыбу, видишь, не предлагал — тут приличное заведение, откровенной дрянью не кормят.
Вадим зажал рот. Ему так и жрать «грибы и лепешки», пока он отсюда не выберется?
Принесли еду. Старательно не глядя на Сандру, Вадим вылавливал гнутой ложкой грибы из глиняного горшка, жевал свежий хлеб — кисловатый, но довольно приятный. По телу разливалось тепло, голова кружилась, и даже мелькнула мысль заказать «коньячку». Но пить не стоило, конечно, а стоило поехать в бункер и лечь спать.
Сандра расплатилась — он не заметил чем. Губы ее блестели от жира, глаза осоловели, щеки раскраснелись.
Заведение постепенно наполнялось народом, Сандра занервничала. Вадиму не хотелось никуда ехать, не хотелось уходить из этого места, хоть чем-то напоминающего его прошлую жизнь. Здесь кормили за деньги, здесь выпивали, сюда, наверное, водили девушек. Вадим не сомневался, что и в этой реальности можно неплохо устроиться. Яркий пример — Леон, о котором Сандра все уши прожужжала. Вот с кем нужно непременно познакомиться. Человек, которому здесь удалось чего-то добиться… не «чего-то», а очень многого, должен знать ходы и выходы.
В бункере он тотчас рухнул на кровать и провалился в сон. Сандра бродила вокруг, щебетала, голос ее звучал фоном, как шум моторчика.
3. Леон
Спать Вадиму нравилось. Спать было спокойно и приятно. И вдруг — толчок. Рожа… Ну и рожа! Не-е, сны здесь хреновые. Такую рожу можно увидеть только в бандитском фильме про Коза Ностру. Опять толчок. Да это ж, блин… Не сон это! Сандра, растерянно хлопающая глазами, стояла у стеночки.
— Привет, красавчик, — проговорила рожа.
Вадим рухнул на кровать и сообразил, что некоторое время его держали за грудки.
— Леон, — пробормотала Сандра не своим голосом, — не горячись…
Во те на! Здравствуй, Леон! Хотя чего здесь еще ожидать? Ботаника в очочках? Алена Делона?
— На фиг ты его сюда приперла? — возмутился Леон с самым невозмутимым видом.
— Ты послушай, — Сандра встала между Леоном и диваном, на котором валялся Вадим, — ему идти некуда…
— Любому есть куда идти. Например, на хер. С каких пор ты западаешь на пидоров?
