Александр Афанасьев - Зона заражения-2
– С именем Аллаха, – сказал он.
– Хвала Аллаху, – сказал второй брат, сидевший на заднем сиденье с коротким ПКМ, готовый ко всему.
Мимо на большой скорости пронеслось несколько дорогих машин. Охранники расчищали путь, стреляя в воздух. И не только в воздух.
Смартфон мелодично звякнул, на экране – он не походил на экран, просто пластиковая поверхность – как по волшебству появились слова…
– Двадцать первый, – прочитал вслух брат, – Бехруз Саяди, купец, не платит положенный закят, дает в рост, продает мусульман в рабство. Тиран и вероотступник, похититель людей, гонит харам и продает его через своих людей на базаре. Живет в Исфаре, в здании бывшего курорта, в окружении своих людей, которые такие же вероотступники и тираны, потому разрешены. Пусть Аллах покарает его вашими руками.
Брат-снайпер, внимательно прочитал написанное и передал его водителю. Тот прочитал и передал сидящему сзади брату. Тот прочитал и воскликнул:
– Смерть всем тиранам!
Грузовик тронулся…
Фаргона (Фергана). 11 апреля 2038 года
Несколько десятилетий назад исламского террора не было. Нет, были, конечно, отдельные акции, более или менее успешные, иногда очень громкие – например, фанатики застрелили иорданского Короля или захватили Запретную мечеть в 1979 году, и их из подземелий пришлось выкуривать газом. Но террора как системы, террора как долговременного фактора дестабилизации целых регионов – такого не было и в помине.
Потом американцы поняли, что они проигрывают «холодную войну». Проигрывают ее Советскому Союзу, после Вьетнама – там американская армия потерпела тяжелейшее поражение. Они начали искать возможность «подарить» Советскому Союзу свой «Вьетнам» – и нашли такую возможность. В Афганистане. Там они переступили черту: если раньше сражались два проекта модернизации, социалистический и капиталистический, то в Афганистане американцы сознательно поддержали бандитов и дикарей. Такого до этого никогда не было. СССР поддерживал национально-освободительные движения по всему миру, он поддержал революцию на Кубе, но СССР и в голову бы не пришло поддержать не прогрессивное социалистическое движение, ратующее за перемены и развитие, а дикарских богословов, готовых резать головы под завывание муллы. И никогда до этого белый человек не приходил в третий мир с проектом не модернизации, а деградации, никогда раньше он не вооружал реакционеров современным оружием. Американцы сделали это, и это стало началом конца того мира, который мы помним до сих пор, как, наверное, дикари помнили благословенные времена Римской империи. Там хоть и была чужая и жестокая для неримлян власть, готовая казнить и подавлять восстания, но не было непрекращающейся кровавой междоусобицы, были хоть какие-то законы и строились дороги. Дороге все равно, кто по ней идет, римский легионер или дикарь со своей повозкой. После того как Рим пал, дороги перестали строить на несколько сотен лет…
Потом появился долговязый бородатый шейх с глазами библейского пророка и создал Аль-Каиду. Несмотря на грозную славу, организация эта была слаба. Она была очень ограниченной, это не была организация масс, и напрямую к массам она не обращалась. Это была организация своего рода исламской военной элиты – те, кто был готов, отрекались и уходили в террор. Почти один в один она напоминала эсеров – и хотя эсеры внесли немалый вклад в развал империи и смогли убить дядю царя, революцию совершили не они.
А потом появилось Исламское государство. Это была организация масс, зародившаяся как объединение различных группировок, воюющих в Сирии против тогдашнего ее диктатора Башара Асада. Это была организация, изначально включавшая сюда людей со всего света, говорящих на разных языках – в Аль-Каиде посторонних почти не было, а арабский был обязательным. Это организация, которая была нацелена не просто на террор как способ что-то доказать Западу, заставить его отказаться от вмешательства в ближневосточные дела – а на создание ваххабитского государства, Халифата и на удержание государственности крайне жестокими, свойственными больше Средневековью методами. В отличие от Аль-Каиды и всех предшествующих организаций, мутировавших скорее в сторону большей строгости и жестокости, ИГ мутировала в сторону большей открытости дверей: в ней было место всем. Бывшим военным и полицейским диктаторских режимов. Бывшим нефтяным торговцам. Бывшим генералам. Главное было – признать, что нет Бога, кроме Аллаха, и что нет разницы, скольких придется убить, чтобы остальные это признали. Открытость дверей, готовность принять всех под черные знамена сатанинской армии сделали ИГ крупнейшей террористической организацией мира, а потом и крупнейшим государством мира. Они получили что хотели. И войну вели уже не взявшие автомат потомки крестьян и потомки шейхов, а солдаты и офицеры армий уже несуществующих государств. Желание и готовность убивать во имя Аллаха было определяющим…
Наше новоиспеченное государство строилось по тем же самым правилам и канонам, что и ИГ, Исламское государство. Просто потому, что никакого иного здесь бы не приняли.
Амир Ильяс Намангани выпустил серию баянов, в которых разъяснял жителям Мавераннахра, что все трудности, ими испытываемые, вызваны тем, что присланные Багдадом духовные лидеры живут не по шариату, тратят деньги из закята на собственные нужды, ущемляют интересы верующих, погрязли в разврате. Убедиться в неправедности жизни многих алимов было достаточно просто – стоило только взглянуть на их жилища… впрочем, по сравнению с жилищами большинства жителей Халифата даже скромный домик выглядел местом роскоши. Амир Ислам предоставил часть своей коллекции компромата, которую заботливо собирал, и все это пошло в народ. Оповещать о наличии счетов в банках, куда перемещаются деньги от закята, было бессмысленно, потому что народ этого просто бы не понял, многие вообще не понимали, что такое банковский счет. Поэтому в баянах говорилось о наличии домов, автомобилей, о хорошей жизни родственников – и о разврате. Разврат – это то, что было понятно многим, то житейское, земное, что еще оставалось здесь и было доступно почти всем. Поэтому баяны сообщали о сожительстве алимов с собственными дочерьми, сыновьями, о гаремах из мальчиков, о сожительстве с собственной матерью и даже о скотоложстве. Благо мало кто знал здесь, что такое фотошоп – а на фотошопе можно было сделать все, что угодно.
В конце каждого баяна отступникам выносился такфир – обвинение в неверии. После чего заведенное население бросалось громить, жечь и убивать.
Конечно же, находились и те, кто был во главе толпы, обычно группа хорошо организованных молодых людей с автоматическим оружием.
Хозяйство алимов отдавали «на поток» – то есть на разграбление. Тем самым мы как привлекали на свою сторону местных, так и привязывали их к себе. Все понимали, что в случае прихода боевиков Халифата на прощение рассчитывать не приходится. И потому люди вставали на нашу сторону и приносили байят амиру Ильясу Намангани. После чего создавалось местное ополчение, ему выдавалось оружие и немного патронов. Надо будет – придут и попросят еще. А оно будет надо. Обязательно…
В свою очередь я принимал дела у амира Ильяса, вступал в командование его ополчением, проводил смотр незадействованных частей, говорил с амирами джамаатов, записывал потребности. Удивительно, но чаще всего они просили кяфирские книги по военному делу и выражали горячее желание учиться. Я – кяфир и спецназовец – был для них непререкаемым авторитетом, особенно когда амир Ильяс сообщил на совете полевых командиров, что он когда-то служил в моем отряде…
Мы повесили над регионом два стратосферных дирижабля вдобавок к тому, что уже над ним висел, и добились восьмидесятипроцентного сотового покрытия. По этому каналу передавалась информация и принимались отчеты. Все ударные группы, состоящие из воспитанников амира Ильяса, имели смартфоны, на которые принимали информацию о целях и сообщали о ликвидации тех или иных персон. Таким образом мы добились опережения противника, ведь большинство из тех, кого мы убирали, даже не знали о том, что теперь живут в новом государстве. По особо важным целям работали уже десятки групп, и мы отправляли все новые и новые.
Списком целей я особо не интересовался. Любого более-менее поднявшегося человека здесь можно было со спокойной совестью пускать в расход. Было за что.
Амир Ислам издавал омры, работал с местным бизнесом, с подпольными банкирами, дающими в рост, с деятелями Хавалы, с крупными купцами, уговаривая их не снимать товар с базаров и иногда банально подкупая.
Все были на месте. Все были при деле.
Я сам работал в неприметном здании в центре Ферганы, которое раньше принадлежало местному КНБ[163], по восемнадцать, а то и двадцать часов в сутки. Вместе со мной работали несколько десятков человек, которые не выходили из здания – береженого Бог… Аллах бережет. Мы рассчитывали вот на что: Халифат был одним из крупнейших государств мира по численности населения и крупнейшим по территории, если считать и зараженные. И мы по сравнению с ним – песчинка, ничтожная, исчезающая величина. Но Халифат был технически отсталым, во многих местах не было сотового покрытия и Интернета, не было даже телефонной связи. Говорят, что древнего динозавра диплодока можно было есть с хвоста восемь минут – именно за столько времени до мозга доходил сигнал боли. На это мы и рассчитывали – опередить Халифат и его структуры, и пока до них дойдет сигнал, что что-то неладно, пока они обработают его, поймут, что делать и начнут действовать, мы уже создадим необратимость.
