Эльдар Салаватов - Кровь. Закат
Ну а Зухра говорит, что теперь душа Жанны у нее в руках. Все, что она захочет – Жанна сделает. Она кукла вуду у нее в руках. А Зухра – хозяйка ее. Она играет в куклы.
Кровник хлопнул Шама по плечу:
– На дорогу смотри, водитель…
Шам обернулся к лобовому стеклу и выругался – метрах в трехстах впереди по курсу, маячил еще один милицейский пост. Только желто-синего было еще больше.
– Мы уже почти приехали, – сказала Нитро. – Сворачивай вот сюда, во дворы.
Они свернули на узкую аллейку, обсаженную тополями, ведущую в узкую щель между домами.
Шам чертыхнулся и нажал на тормоз: прямо на въезде во двор, поперек дороги лежал на боку микроавтобус. Судя по всему, несколько часов назад он выгорел дотла.
– Дальше пешком! – сказал Кровник. И схватил Нитро за руку. Глянул на розовые пластиковые часы на её тонком запястье:
– И очень в темпе!
Стал выбираться с заднего сидения:
– Помоги!
Нитро, выпорхнувшая из машины, помогла ему. Они общими усилиями стащили скафандр и запихнули его обратно на заднее сидение. Усадили его на широкий кожаный диван. Пустой скафандр с пустым шлемом. С помутневшим, словно перегоревшая лампочка, полукруглым стеклом. Без него на улице было заметно прохладнее.
– Вода есть? – спросил Кровник, с трудом отводя от него взгляд, рыская взглядом по салону. – Пить хочу всю дорогу, не могу…
– Fuck! С этим я ступил конкретно, чувак! – Шам облизывал сухие губы. Он запер машину. – Воды мы не взяли! Меня самого сушняк долбит!
– Смотри! – воскликнула Нитро. – Ларек!
Они действительно увидели ларек. Прямоугольный ящик, сваренный из листового железа, у дальнего от них выхода со двора. До него нужно было бежать наискосок вдоль шести подъездов и детской площадки.
– Блин! – сказал Кровник. – Только бы был открыт! Я тоже пить хочу, умираю просто!
– Стоп! – сказала Нитро. – Открой багажник!
– Да, – кивнул Шам. – Точняк.
Он открыл багажник. Нитро достала из него черный чемодан с двумя глубокими царапинами на борту. Протянула его Кровнику:
– Держи гроб, – сказала она и добавила: – убийца. Не вздумай выбрасывать. Это твой. Навсегда. Будешь носить его до самой смерти. До второго пришествия. До…
Нитро молчала, выпучив глаза на него.
– До чего? – спросил Кровник.
– До того, пока мертвые не воскреснут!
Кровник взялся за ручку и потянул носом.
Он уже чувствовал его в своей жизни. Ощущал неоднократно. И никогда этот запах не вызывал у него положительных эмоций.
Этот запах, который шел сейчас из чемоданчика.
Кровник взялся за рукоятку.
– Все? – спросил он.
– Все!
– Теперь, – сказал он, – бегом марш!
И они побежали. Перепрыгнули через низкий забор палисадника, пронеслись мимо качелей, кривой горки и турника.
– Блин, вот штука, твой орех! – сказал Кровник.
– Yes!!! – крикнул Шам, подпрыгнув на ходу. – Только отходняк у него такой, что лучше об этом сейчас не думать!
Ларек был открыт.
– Вода есть? – Кровник, заглядывал в узкое окошко: внутри сидела сонная продавщица с потекшей под правым глазом тушью. Она смотрела маленький черно-белый телевизор.
– Газированная, без газа? – спросила она.
В маленьком черно-белом экране маленький черно-белый танк поворачивал башню к маленькому черно-белому парламенту России.
– Все равно! – сказал заглядывающий в окошко и оттесняющий Кровника Шам. – Три полторашки!
– Из холодильника или нет?
– Да, – сказал Шам.
– БУМ!!! – донесся откуда-то из-за домов упругий звуковой удар.
– Ох ты… – сказала тетка и полезла в холодильник.
Кровник увидел, как маленький черно-белый танк выстрелил. Маленький черно-белый снаряд попал в Черно-Белый Дом. Он услышал испуганные вопли американского корреспондента за кадром.
Шам насторожено смотрел в небо:
– Что это?
– БУМ!!! – и сразу же еще один, – БУМММ!!!
– Это российские танки стреляют по Российскому парламенту, – сказал Кровник. – В прямом эфире… а картинка запаздывает.
Шам и Кровник смотрели в экран, согнувшись буквой Г. Они, увидели, как выходной телесигнал от Си-Эн-Эновской ПТС долетел до спутника и вернулся обратно. Увидели два черно-белых выстрела.
– Мне это снится? – спросил Шам.
– А мне? – спросил Кровник.
Нитро протянула деньги, стала принимать бутылки из окошка. Сунула одну подмышку, потом другую, ткнула Шама лбом в плечо:
– Хватит втыкать! Бери!
Они отошли от ларька и стали жадно пить, запрокинув головы и дергая шеями.
– БУМММ!!! – громче, чем все предыдущие.
– Здесь уже реально недалеко, – Нитро махнула рукой влево. – Минут пять бегом.
– Ты уверена? – Кровник мотнул головой вправо. – Мне кажется, нам туда.
– Уверена, – кивнула Нитро.
Кровник взял ее за кисть. Почувствовал, какая гладкая у нее кожа.
– Подари! – сказал он вдруг. Он смотрел на ее запястье.
– Чего? – она глупо улыбаясь. – Ну ты вообще без крыши… часы?
– Да.
Она, все так же улыбаясь, покачала головой. Расстегнула розовый пластиковый ремешок и протянула часы Кровнику.
– Ну все, – сказал Кровник, пряча часы в карман. – Бегом марш!
И они побежали.
– Это не высотка на Котельнической набережной, – сказал Кровник.
Они стояли, запыхавшись, перед старой девятиэтажкой. Вокруг торчали такие же девятиэтажки.
– Ну да, – кивнул Шам.
– Жанночка уже давно живет отдельно от родителей, – Нитро потянула дверь подъезда на себя.
Они протопали мимо раскуроченных почтовых ящиков.
В лифте кто-то настойчиво годами ссал и блевал. Во всяком случае, в кабине воняло именно этим – ссаниной и блевотиной. Кровника это устраивало. Так он не чувствовал запах из чемоданчика.
Он стоял, привалившись к стенке, и смотрел прямо перед собой. Раздвижные дверцы густо покрыты наклейками из жвачек. Спортивные автомобили, Ван Дамм, какие-то мультипликационные утята.
– Она пока молчит и в очках – вроде ниче соска, – сказал вдруг Шам и посмотрел на Кровника.
Лифт, дернувшись, замер.
– Но как снимет очки и откроет рот – все, – сказал Шам. – Ховайся.
Они вышли из кабины и остановились перед дверью, обитой рыжим кожзаменителем.
Белый облупленный овал с цифрой «34», привинченный двумя шурупами.
Кнопка звонка на уровне глаз. Шам нажал на нее.
Нитро, захихикав, сорвалась с места и в секунду оказалась за мусоропроводом. Кровник повернулся к Шаму и даже открыл рот, собираясь что-то спросить. Шам улепетывал вверх по лестнице.
Дверь распахнулась, словно порывом ветра.
На пороге стояла толстая, коротко стриженая телка в очках. Черную застиранную футболку с фотографией кладбища и надписью Metallica оттягивали две необъятные сиськи.
– Здравствуйте, – сказал Кровник.
– Здравствуйте, – сказала толстуха. Она вопросительно смотрела на Кровника сквозь толстые стекла. Глаза ее, как всегда в таких случаях, выглядели бездонными.
– Вы Жанна? – Спросил Кровник.
– Допустим, – она поправила очки. – А вы, по всей видимости, нет.
Кровник моргнул.
– Или мы можем быть на «ты»? – Спросила она.
– Можем, – сказал Кровник.
Она смотрела на чемодан в его руке.
Запах. Этот запах. Он уже чувствовал его в своей жизни. Ощущал неоднократно. И никогда этот запах не вызывал у него положительных эмоций.
Жанна потянула носом.
– Свежими пряниками пахнет, – сказала она. – У тебя?
– Да, – неохотно ответил Кровник.
– Заходи, – Жанна сделала шаг в квартиру. Кровник посмотрел через плечо на загудевший вдруг и поехавший вниз лифт. У мусоропровода никого не было. Он шагнул через порог.
Она жила в квартире, насквозь пропахшей ванилью. Жгла благовония, пахнущие ванилью, и ее духи тоже содержали и в себе капельку ванильного масла.
Кровник видел дымящиеся палочки на подставках-лодочках в каждой комнате, попадавшейся им на пути. Комнат было пять. Та, в которую они вошли, была совсем без мебели. На полу лежало штук тридцать разнокалиберных подушек, и стоял большой куб телевизора. Кровник никогда не видел таких огромных. Черный блестящий экран. Метровый – не меньше. Подушки были крохотные, похожие на бублики, словно сделанные для грудных детей, и большие – похожие на желтые пироги. И гигантские полосатые мягкие кирпичи, явно снятые с какой-то разборной софы.
Жанна уселась на один из таких кирпичей и показала Кровнику на противоположный. Она перебирала пальцами четки. Четки на глазах меняли свой цвет с янтарного на гранатовый.
– Чаю? – спросила Жанна, дождавшись, когда он усядется, и кивнула на чемоданчик, который он поставил на пол рядом с собой: – к твоим пряникам.
– Не пряники там, – Кровник вытянул ноги. Ноги благодарно покалывали. Ягодицы утопали в мягком поролоне.
– Я их с детства ненавижу, – добавил он.
– Знаю, – Жанна тасовала в руках неизвестно откуда взявшуюся колоду карт. – На выпускном закусывали пряниками самогон за школой. Литр за десять минут, ай-яй-яй…
![К. Колесниченко - Закат [СИ, полностью]](/uploads/posts/books/67937/67937.jpg)
