Юрий Никитин - Человек из будущего
Глава 13
Гренгер словно бы невзначай посмотрев по сторонам, открыл дверцу припаркованной машины, неспешно сел и тут же, даже не пристегиваясь, вывернул руль на проезжую часть и прибавил скорость.
Эсфирь, выждав чуть, медленно пустила автомобиль следом, позволив вклиниться между нами вместительному «Форду» и роскошному седану прошлого года выпуска.
Я сказал с отвращением:
– И здесь пробки!
– Что-что?
– Заторы, – пояснил я. – Вереницы автомобилей, как сладко объясняет мой навигатор. Думал, здесь все еще, как в старое доброе время, на ишачках, а тут прямо центр Москвы! Ни пройти ни проехать просвещенному европейцу. Блин, как же эта цивилизация достала!
Она взглянула с иронией.
– А мне казалось, ты обеими руками за нее.
– И ногами тоже, – отрезал я. – Меня достала именно бестолковая цивилизация, а не вообще…
– Думаешь, со временем станет лучше?
– Сделаем лучше, – пообещал я.
Наверное, у меня получилось очень твердо, она покосилась с удивлением, но смолчала, наблюдая за движением, умело продвигаясь вперед, едва намечалась хоть малейшая щель.
«Форд» с семейством удалось обогнать, но впереди нагло вклинился открытый лимузин, за рулем – толстый араб в арафатке, но рулит виртуозно и азартно, влезая в такие щели, что вроде бы и палец не просунуть, поцарапать свое сверкающее чудо не страшится, богатый, гад…
Некоторое время мы двигались, не догоняя, но и умудрившись не отстать, затем в какой-то момент, что застал меня врасплох, этот гребаный спортсмен внезапно выскочил, хлопнув дверцей, я едва успел перехватить быстрый взгляд в нашу сторону, ринулся между автомобилями вперед по улице.
Эсфирь крикнула зло:
– Сволочь!.. Как он заметил?
Мы покинули автомобиль синхронно, она метнулась за ним следом, а я пробрался между машинами к тротуару, а там между пешеходами побежал, стараясь не терять убегающего из виду, на ходу подключаясь ко всем камерам вдоль улицы, но, к сожалению, те только на входе в три самых крупных магазина.
С проезжей части улицы визг тормозов, крики, Эсфирь наконец-то выскочила на тротуар и гонится за ним, как пантера за быстроногим оленем.
Он на бегу умело делает все, чтобы затруднить погоню: толкает прохожих, сбивает с ног, чтобы она наткнулась, когда они начнут подниматься с четверенек, или потеряет темп, обегая их по дуге, однако Эсфирь мчится быстро и свирепо.
Ощутив, что расстояние сокращается, он резко повернулся и дважды выстрелил. Вскрикнул раненый прохожий и, отшатнувшись к стене, сполз по ней на тротуар, а Гренгер продолжил бег с удвоенной энергией.
Она наконец крикнула вдогонку:
– Стой, стреляю!
Ага, щас остановится, прекрасно понимая, что нужен живым, перепрыгнул через ящики прямо на дороге, обрушив на землю целую витрину из крупных апельсинов, однако Эсфирь пронеслась по ним, ухитрившись не задеть ни единого.
Развернувшись на бегу, он снова выстрелил дважды. Эсфирь чудом избежала ударов пуль, как-то просчитывая его движения, но еще один прохожий рядом с нею вскрикнул и повалился на тротуар.
Я пробежал через переулок, рассчитав, что за углом обязательно свернет, дальше вообще район магазинов, там не догнать, и выбежал как раз за пару секунд до того, как он вылетел, крупный и стремительный. Я только и успел ударить повыше ногой навстречу, потому что простой подножкой такого не остановить…
Он рухнул, однако ухитрился зацепить и меня пятерней, я больно ударился о жесткий асфальт. Несколько секунд отчаянно боролись, он ухитрился подмять меня, я успел увидеть один за другим кулаки, и хотя мой мозг работает быстро, но мышцы медленно, а у него и мышцы работают инстинктивно, натренированные годами беспощадных тренировок.
Но я отбивался отчаянно, он наконец дотянулся до рукояти ножа в чехле у пояса, молниеносно выдернул, я увидел блеск отточенного лезвия и попытался как-то перехватить, но чувствовал, что не успеваю.
Вдали грохнул выстрел, я все же ухватил за кисть, вывернул в сторону и только тогда понял, что пуля ударила его в висок и прошла навылет, ухитрившись не забрызгать меня кровью.
Эсфирь подбежала с пистолетом в обеих руках.
– Ты цел?
– Если не считать самолюбия, – простонал я.
Она быстро наклонилась, обшарила его карманы. Лицо перекосилось в злой гримасе, у женщин это выглядит намного злее, чем у нас, людей.
– Все, – велела она резко. – Уходим, быстро!.. Сейчас здесь будет полиция. Да быстрее же ты!
Она помогла мне подняться, убитый остался лежать на спине, пистолет в двух шагах, Эсфирь пинком отправила его ему под руку, в другой ладони все еще зажата рукоять ножа.
Я побежал вслед за нею, мозг уже работает вовсю, просчитывая варианты, за вторым домом я придержал ее, сказал тихо:
– Вот этот магазин с потайным выходом на другую улицу. Иди за мной, не отставай!
– Все-то ты знаешь, – прошипела она. – Везде бывал!
– Не груби, – ответил я.
Прохожие в испуге отпрыгивают, я быстро завел Эсфирь в магазин, прошли мимо прилавков, я прижал палец в губам, встретив взгляд продавца, и, пройдя за его спиной, утащил Эсфирь в служебные помещения.
Дальше попали в просторный склад, где рабочие разгружают две машины одновременно, а еще одна бригада собирает новый стеллаж.
Через пять минут вышли, как я и обещал, на другую улицу. Уже как обычные мирные граждане, никаких пистолетов, просто туристы, степенные и чинные, чуточку усталые от впечатлений, но довольные.
– Все пропало, – прошептала она убито. – Полный провал!.. Это же была единственная ниточка.
– Будут неприятности? – спросил я.
Она огрызнулась.
– А ты как думал?
– Да ладно, – сказал я нехотя, – можно сказать, проявила человеколюбие. Так и скажи своим боссам, что возжелают тебя вздрючить за такой пустяк.
– Пустяк?
– Подумаешь, – сказал я, – не взяла живьем.
Она поморщилась.
– Какое человеколюбие, если убила? Намекаешь, что в Моссаде его бы жутко пытали, а потом все равно убили в тайных подвалах Лубянки?
– Да не к нему человеколюбие, – пояснил я. – Он что, так… такой же, как и остальные двуногие, что туды-сюды по тротуарам, как тараканы. Я бы их тоже всех, но в данном случае можешь напомнить, этот гад во время бегства пристрелил двух прохожих, а ты, чтобы не дать убить третьего демократа, всадила ему пулю прямо в голову.
Она сказала хмуро:
– Боюсь, мое руководство относится к этим снующим прохожим, как и ты, так что мое оправдание не очень прокатит.
– Тогда, – предложил я, – меня спасала.
Она посмотрела на меня в упор.
– А ты того стоишь?
– А в благодарность? – напомнил я. – Там, в отеле?
– Увы, – отрезала она, – в нашей профессии нет места всяким там чувствам.
