Ник Нилан - Белый архив
– С пятнадцати лет занимался торговлей наркотиков, – продолжил судья – которые со временем умертвили двух людей и еще троих положили под капельницы.
– Что еще мне оставалось делать после смерти матери?
Судья перевернул половину страниц, пропуская несколько лет грешной жизни Лео.
– Двадцать пять лет. – Продолжил он – Работая на заводе, проникает в офис директора, избивает до полусмерти охранника, вскрывает сейф и ворует деньги в особо крупном размере. Лишает зарплаты двухсот сотрудников, пытается бежать из страны, но его ловят на границе.
Лео раздраженно вздохнул. Он не гордился этим поступком, но другого выхода в тот момент не смог найти. Погрязнув в долгах на карточных играх, выбор оставался невелик: украсть деньги или умереть.
– Да, черт возьми, я был не самым примерным гражданином, но…
– Черт возьмет, в этом не сомневайтесь – язвительно проговорил судья, переворачивая остальную половину листов. – Боюсь даже представить, что вы творили в тюрьме – он остановился на последней странице.
– Все, чтобы выжить – тихо ответил Лео.
– Даже, выйдя на свободу, – заговорил судья – ввязывается в криминальное дело, во время выполнения которого убивает трех людей огнестрельным оружием.
– Это была самозащита!
– Лео Рутис, – судья отложил в сторону страницы с грехами – перед вынесением приговора готовы ли вы покаяться за свои деяния и понести справедливое наказание?
– Наказание!? – Лео вскочил с места. Каждое слово судьи его невыносимо раздражало, но финальное стало последней каплей. Охранники тут же напряглись, но пока не двигались с места. – Я отбыл свое наказание! Пять лет тюрьмы строгого режима! Вся моя жизнь – сплошное наказание! Поэтому засуньте свои предложения себе в зад, и поскорее избавьте меня от этого дерьма!
Присяжные один за другим подняли руки и слегка ими повертели. От них по всему залу прошелся легкий гул, будто они играли рукой на невидимом музыкальном инструменте. Судья схватил молоток и указал им на Лео, наслаждаясь каждым следующим своим словом.
– Лео Рутис, единогласным решением высших сил и волею всемогущего я приговариваю вас к вечным мукам в самой глубокой адской впадине. Данный приговор призываю быть исполненным немедленно! Горите в аду!
– Пошел ты! – крикнул Лео. Плевать на всё. И будь, что будет.
Судья высоко занес молоток, чтобы произвести им невероятной силы удар, как вдруг входные двери судебного зала с грохотом стукнулись о стену.
– СТООООООООП!!! – закричал щуплый мужчина, ворвавшись в зал.
Судье не хватило какого-то мгновения, чтобы молоток коснулся блина, после которого Лео в один миг провалился бы в адскую ссылку. Гость остановился у дверей, держа в руке папку с бумагами. Он был невероятно худой с прилизанными назад волосами, одетый в белый пиджак и брюки.
– Да как ты смеешь! – закричал судья.
– Ваша честь, – крикнул гость – разрешите срочно подойти!
– На данном заседании не требуются услуги адвоката, Рион.
– В моих руках указания воли всевышнего, ваша честь – Рион приподнял свою папку. – Приказано вручить лично вам для немедленного ознакомления!
Судья несколько секунд размышлял над услышанным, после чего нехотя положил молоток рядом с блином и кивнул Риону. Адвокат быстрым шагом прошел по проходу, встретившись по дороге взглядом с Лео, и остановился у судейского стола. Он передал судье папку, из которой тот достал бумаги и принялся читать.
– Ты издеваешься надо мной, Рион!? – крикнул судья адвокату в лицо.
– Никак нет, ваша честь.
– Хочешь сказать мне, – зло швырнул бумаги судья – что это ничтожество – тыкнул пальцем в Лео – заслуживает на нечто подобное?
Лео сердито смотрел на судью, не отрывая взгляда. Рион потянулся ближе к судье и заговорил почти шепотом. Никто из окружающих не слышал их дальнейшего разговора.
– Данного заседания вообще не должно было происходить – зашептал Рион. – Он от рождения занесен в «Белый архив». Причем его имя стоит рядом с такими, как Тесла, Эйнштейн… эээ… Гейтс. Появление здесь Лео – чудовищная ошибка. Кое-кто забыл поставить кое-где нужную галочку. От этого вся беда. Виновник уже наказан.
– Неужели в целом мире нет никого другого, кто сумел бы выполнить его работу? – судья от злости перешел, чуть ли, не на рычание.
– Вы знаете ответ на свой вопрос. Люди из «Белого архива» незаменимы. Если не он, то никто. А так быть не может.
– Ной был не первым, кому доверили строить ковчег – сказал судья, питая призрачную надежду, что его пример может что-то изменить.
– Это, скорей, исключение, подтверждающее правило – улыбнулся Рион.
Судья безвыходно закрыл глаза, повинуясь распоряжению свыше. Помедлив, насколько мог себе позволить, он выпрямился, взял молоток и с отсутствующим выражением лица посмотрел на Лео.
– Уверен, мы еще встретимся здесь – и он оглушающе стукнул молотком.
Рион развернулся и быстро подошел впритык к Лео, прошептав чуть ли не с угрозой:
– Переставай валять дурака. Теперь все зависит от тебя. Делай, что должен.
6 глава
– Что я должен делать? – крикнул я, но вдруг понял, что судебный зал не услышал моего вопроса. Я едва успел открыть рот, как картинка передо мною резко сменилась. Мой крик в виде детского лепета услышала только крестная, несшая меня на руках. Она посмотрела мне в глаза и мило улыбнулась:
– Все закончилось, маленький. Все хорошо.
Я выгнул голову, насколько смог, и осмотрелся. Увидел потолок церкви, а в следующий миг – ясное синее небо. Крестная вынесла меня на улицу и передала в руки счастливой матери. Мне понадобилось несколько секунд, пока до меня дошло.
Я не помер!
Вот так номер.
Надеюсь, крещение не превратило меня в поэта, только этого не хватало. Но лучше так, чем в мертвеца. И что это была за фигня с судом? Я реально чуть не отправился в ад? Или это мой мозг в состоянии аффекта выдал такой причудливый сюжетец?
Предположим худшее. Рай и ад существует, ибо суд выглядел очень даже реалистично. Куда реалистичней тех снов, после которых просыпаешься и думаешь, какие же они реалистичные. В таком случае я вполне мог быть окутан сейчас пламенем, не появись вовремя тощий мужичок.
Смешно, но мы же только предполагаем.
«Делай, что должен». Хммм. Ну, это мог сказать мне как мужичок, так и собственное подсознание. Ведь никакой конкретики я не услышал и, в принципе, ничего особо нового не узнал. Судья перечислил мои грехи, но это тоже могло сделать подсознание. Блин, ну не верю я в эту чепуху с божеством.
Я вдруг подумал о Латифе. Может, зря она сбежала? Я вот после крещения не исчез, что, если и она бы осталась? С другой стороны, ситуации у нас разные. Она то застряла не в своем теле, а в чужом.
Ладно, хорошо. Предполагать, что нами с неба кто-то управляет, легче, когда вспоминаешь, что за 2020-ым для меня резко последовал 1990-ый год. Не сам же я отправил себя в детство. Но если у Латифы на её случай была собственная неплохая теория, то, как на счет меня? Почему меня вернули? Чтобы «сделал, что должен»? Интересно, и что же я дол…?
Спасти родителей!
Черт возь… эээ… нет, не возьми! У меня же есть незаконченное дело! Совсем скоро мои предки могли потерять сбережения. Вряд ли именно на это намекал тощий, но сейчас их спасение – приоритет. Я задействую все свои детские силенки и все свободное время, но придумаю, как заставить отца забрать деньги из банка. Я вернулся с того света… предположительно… и теперь меня ничто не остановит на пути к новому будущему.
Я справлюсь!
10 месяцев
Я не справлюсь. Дела мои – полная дрянь.
Едва родители вернули меня после крещения домой, я тут же приступил к разработке плана. И вот, две недели спустя, у меня – ноль без палочки. Ровным счетом нихрена!
Даже дядьки на небе, если они там есть, не смогут меня упрекнуть в том, что я не старался. Подготовку я начал с того, чтобы разучить новые слова. «Папа» и «мама» у меня легко произносились, за ними последовало прекрасное «дай». Кстати, благодаря этому слову я мог, практически всегда, сам выбирать себе еду. В разумных рамках, конечно. Когда отец пил пиво перед телеком, а я крикнул «дай», он только посмеялся. А вот когда мать хотела покормить меня противной кашей, а я сопротивлялся, указал пальцем на фрукты и сказал «дай», она организовала из них очень даже приемлемое пюре на ужин.
Следующим словом для изучения я выбрал «машина». Справился с ним довольно быстро. Хоть на выходе родители слышали «мафына», они прекрасно понимали, о чем речь. Выбрал я его неспроста. С него начиналось осуществление моего не самого гениального плана. А именно с мозговой атаки. Нет, атаковал я не свой мозг. Предков.
«Мафына» превратилась в самое произносимое слово последней недели. С него начиналось утро, и оно же звучало перед сном. Когда отец брал меня на руки, он слышал только – «мафына». Подряд сотни раз. Я умолкал, лишь, когда пересыхало во рту. Но стоило попить водички, «мафына» возвращалась.
