Владимир Ильин - Единственный выход
Я даже потянулся беззаботно, чтобы снять напряжение в мышцах, сведенных нервной судорогой до ломоты.
И так и.застыл в этой нелепой прзе, когда створки кабины, словно половинки театрального занавеса, открыли моему взору место действия следующего акта этой пьесы в стиле махрового сюрреализма.
Никакого вестибюля с постом охраны тут не было!
А был тут все тот же безликий лифтовый холл неизвестно какого этажа. С той лишь разницей, что дымящихся окурков в пепельнице здесь не было.
«Oh shit!» – процитировал я персонажей голливудских боевиков, которые любят произносить это словцо, когда у их машины на полной скорости отказывают тормоза или когда их сбрасывают с крыши небоскреба.
Что за мистика?!
Прошла, наверно, целая минута, пока я не допер, что ларчик может открываться гораздо проще, чем мне кажется. Ну, скажем, просто-напросто произошел сбой, и кнопка выскочила из гнезда раньше времени.
Я вдавил кнопку первого этажа и придержал ее для верности. Никакой реакции. А стоило мне отпустить кнопку, как тут же она вернулась на место.
Хм, значит, дело не в кнопке. Может быть, вообще весь лифт вышел из строя. Замкнуло там что-нибудь, например.
Вообще-то для таких случаев должна быть связь с диспетчером.
Вот она, эта неприметная клавиша с изображением телефонной трубки.
Я нажал ее и стал ждать.
Ждать пришлось недолго.
В динамике, встроенном в панель управления лифтом, что-то щелкнуло, засипело, и дребезжащий, явно не человеческий голос монотонно произнес:
«Не задерживайте лифт. Он может потребоваться другим пользователям. Не задерживайте лифт. Он может потребоваться…»
– Алло, диспетчер? – неуверенно осведомился я, приблизив лицо к отверстиям в панели, за которыми должен был скрываться микрофон. – Вы меня слышите? Тут лифт не работает!..
Но голос продолжал механически произносить:
«Не задерживайте лифт. Он может потребоваться другим пользователям…»
Тьфу ты!
Я в сердцах отключил связь и задумался. Воспользовавшись моим замешательством, двери кабины, астматически сипя, закрылись. Я ждал, что будет дальше. Однако, в моему разочарованию, лифт никуда не поехал. Я нажал на кнопку первого этажа, и двери с готовностью открылись вновь. Что теперь?
Ждать, пока кто-нибудь сверху не вызовет лифт, и отправиться к нему в качестве бесплатного приложения к кабине? Возможно, тот, кому потребуется этот чертов лифт, более осведомлен о его капризах и сможет мне что-нибудь подсказать?
Я дождался, когда двери вновь закроются, и запасся терпением. Однако время шло, а кабина не собиралась откликаться на чьи бы то ни было вызовы. Похоже, она решила основательно отдохнуть на этом этаже – видно, чем-то он ей пришелся по душе. А собственно, чего я жду?
Неужели, кроме этого тухлого лифта, в здании нет другого способа перемещаться между этажами? Должны же тут иметься лестницы!
Кляня себя за то, что эта блестящая мысль не пришла раньше, я уже известным мне способом заставил двери кабины открыться и шагнул в лифтовый холл.
Не успел я преодолеть несколько метров, отделявших меня от коридора, как двери кабины за моей спиной щелкнули, подобно гигантским челюстям какого-нибудь тиранозавра, промахнувшегося в броске на дичь, а потом со злорадным скрежетом лифт устремился наверх.
Если бы эта механическая тварь обладала душой и разумом, то сейчас вполне могла быть довольна собой: столько времени водить за нос своего пассажира – это, братцы, надо суметь!..
Я не стал наблюдать за световым табло, чтобы засечь, с какого этажа поступил вызов. С меня уже было достаточно всей этой катавасии, от которой мозги начинали покрываться слоем плесени.
Я повернулся и вышел в коридор. Там из стремления к разнообразию я поплелся не налево, а направо – вдруг этот путь окажется более плодотворным?
Если бы кто-нибудь сделал фотографии коридора того этажа, где я в данный момент находился, и того, с которого я только что спустился, то эти снимки можно было бы использовать в качестве головоломки под названием «Отыщи сколько-то там различий между рисунками». И надо было бы обладать поистине супернаблюдательностью, чтобы обнаружить хоть одно отличие. Во всяком случае, я не заметил ни одного.
Те же двери без номеров, та же безликая ковровая дорожка на полу, тот же глухой коридор без окон, без картин и без надписей-указателей, с двумя рядами дверей кабинетов. И то же отсутствие людей, как наверху.
Хотя люди здесь, несомненно, все-таки были.
Прислушавшись, я сумел различить где-то в глубине коридора отчетливое жужжание. Пылесос или фен? Скорее, все-таки пылесос. Наверное, уборщиц здесь держат в черном теле и в ежовых рукавицах, если они пылесосят ковры не только по утрам, но и в разгар рабочего дня.
И похоже, что именно здесь находится столовая для сотрудников, потому что порыв воздуха, нагнетаемого невидимыми сплит-системами, донес до моих ноздрей ряд аппетитных и не очень аппетитных, но явно связанных с пищеблоком запахов. А пройдя еще несколько метров, я сумел различить характерный звон посуды, звяканье ложек и вилок о тарелки и неразборчивый гул множества голосов.
Это меня сразу успокоило.
Видимо, я потерял всякое представление о времени, как это бывает, когда под рукой нет часов, и мне стало мниться, что прошло по крайней мере часов пять-шесть с момента моего прихода. А на самом деле
Обед еще был в самом разгаре, и если не подозревать, что местный персонал только и занят тем, что просиживает весь день напролет в столовой, то сейчас должно быть часа два пополудни, не больше.
Некоторое время я раздумывал на ходу, не лучше ли мне дойти до столовой, чтобы попробовать там отыскать «мымру» из приемной путем опроса обедающих. А вдруг ее там уже не окажется?..
Однако в том месте, где коридор совершал поворот под прямым углом, я увидел, что одна из дверей по правую сторону приоткрыта, и машинально бросил взгляд в образовавшуюся щель. Кстати, вот еще одно любопытное свойство человеческой психики, которое я давно уже открыл для себя. Когда человек идет по коридору и ему встречается открытая дверь, он обязательно глянет в нее, даже если ему абсолютно до фени, что там находится.
Именно поэтому наш Тихон, наверное, не любит, когда дверь в его комнатушку, которую он высокопарно именует офисом, оставляют открытой, даже если кто-то заглянул к нему буквально на минутку. Он тогда начинает орать, что у вошедшего, должно быть, растет хвост на заднице, еслион боится его прищемить дверью. Тот еще юморйще у моего шефа.
Я не знаю, был ли хвост у того, кто оставил приоткрытой дверь, в которую я заглянул, или нет, но мне эта скверная привычка незнакомца принесла только выгоду.
Ведь именно благодаря тому, что дверь была приоткрыта, я увидел за ней ЛЕСТНИЦУ!
И вот опять: ну какого дьявола они понаделали тут столько абсолютно одинаковых дверей, да еще и без всяких табличек?! Если бы эта дверь была закрыта, я бы ни в жизнь не догадался, что за ней может скрываться выход на лестницу! Потому что она – точная копия всех остальных дверей, которыми оснащены рабочие помещения. И для того чтобы ее обнаружить, мне пришлось бы открывать все двери подряд, рискуя нарваться на справедливое возмущение тех, кто трудился за ними. Теперь понятно, почему, обойдя весь коридор на двадцать пятом этаже, я так и не нашел там выхода на лестницу…
Поговорка рекомендует нам выбирать синицу в руке, а не журавля в небе. За редким исключением я никогда не сомневался в народной мудрости, а потому предпочел отправиться на первый этаж по лестнице, а не переться в местную забегаловку.
Лестница была под стать коридорам и прочим интерьерам этого дурацкого здания: бетонная, с неокрашенными стенами и без окон. То ли савэсовцы ею почти не пользовались, то ли полагали, что отсутствие излишеств – лучший дизайн для служебных помещений.
Спускаться, однако, мне пришлось недолго.
Миновав три пролета ступенек, тускло освещаемых старомодными лампочками в форме груши, я уперся в глухую бетонную стену.
Растерянно повертел головой, словно надеясь обнаружить где-нибудь потайную дверцу.
Даже постучал кулаком в возникшую передо мной преграду, чтобы убедиться в том, что она не бутафорская.
Однако стена оказалась настоящей и очень прочной. Наверное, из того самого монолит-бетона, который, как я где-то вычитал, используют для строительства подземных бомбоубежищ на случай ядерной войны и который выдерживает прямое попадание тысячетонной фугасной бомбы.
Так что я лишь отбил себе кулак, и больше ничего.
Вот это номер! Наличие стены в конце лестницы означало только одно: коридор, из которого я сюда спустился, действительно относится к первому этажу!
Но ведь так не бывает, твердил я себе. Ни одно здание в мире не может быть спроектировано и построено так, чтобы лестница заканчивалась внизу тупиком.
