Владимир Ильин - Единственный выход
Я только молча дернул плечом. Мол, это твое дело, потому что каждому – свое.
– Извини, но раз ты еще не сделал выбор, то я не могу рассказывать тебе про нашу работу, – продолжал Сибел. – Одно только могу сказать – ты ошибаешься, собрат. Глубоко ошибаешься…
Он отвернулся и увидел на столе забытую Грантом видеокарту с портретом Гартса.
Сибел взял ее и повертел в руках.
– Грант рассказал тебе, как он погиб? – спросил Сибел внезапно дрогнувшим голосом.
– Нет, – мотнул головой я. – Наверное, не счел меня достойным такого доверия.
Но на мою язвительность Сибел не обратил внимания.
– Это было в Альпах, – сказал он. – Там есть такой длинный туннель Сен-Лазар. Почти два километра в длину. Однажды террористы взорвали бомбы на въезде и на выезде, и сто с лишним человек оказались наглухо замурованными в скалах. Среди них были раненые и дети. Целый школьный автобус с детьми. Спасатели пробивались через завал, работая днем и ночью. Но воздух в туннеле был наполнен ядовитыми газами, и счет шел даже не на часы – на минуты. Если бы не Гарте, там никто бы не выжил. Правда, он физически не мог вынести этих людей наружу – вместе с телепортантом переносятся только неживые предметы, ну, да это ты еще узнаешь… Но он доставил людям в туннеле медикаменты, еду, воду, а самое, главное – респираторы с кислородными баллонами. Ему пришлось сделать множество перемещений туда и обратно. И он очень устал. Но он был единственным, кто мог помочь пострадавшим. Больше никто на свете. Потому что я в то время еще только проходил курс обучения… Из-за усталости он и ошибся. Прошел сквозь завал не в том месте, где ему было указано, и угодил туда, куда подрывники заложили очередной заряд…
Сибел замолчал так внезапно, словно прикусил язык.
– А как же секретность? – спросил я после паузы. – Как Грант и его люди все это преподнесли спасателям и тем, кто был в туннеле?
– Спасатели об этом ничего не узнали. Операция проводилась тайно, и свидетелей не было. Только те, кто находился в туннеле. Но люди Гранта сразу отобрали у них респираторы, и потом спасенным никто не поверил. Все сочли их рассказы об ангеле-хранителе плодом воображения. Или галлюцинацией, возникшей в результате кислородной недостаточности…
Он вдруг поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза.
– Вот так, брат. Думай, как тебе поступить… Хотя мне кажется, что ты примешь правильное решение.
– Почему ты так в этом уверен? – спросил я.
– Просто потому, что пока еще никто из клонов Гартса не отказывался от предложения Гранта, – ответил Сибел.
В следующий миг он, не прощаясь, исчез. Словно его тут и не было.
Брат.
Он сказал – «брат».
Что ж, в каком-то смысле он прав. Хотя у меня нет отца, но зато есть братья. Много братьев.
И все они решили пожертвовать своими личными интересами ради службы обществу.
Так ответь же себе на самый главный вопрос: как ты собираешься прожить свою жизнь? Ради чего и кого? Только ради себя и двух-трех близких тебе людей? Но теперь ты знаешь, что заложенный в твоих генах дар мог бы пригодиться всему человечеству. В принципе, именно для этого тебя и создавали.
Так стоит ли теперь становиться в позу обиженного и униженного и требовать сатисфакции?
Человек может позволить себе быть свободным и ни от кого не зависимым. Потому что, не считая отца и матери, ему некого благодарить за то, что он появился на свет. Клон же обречен вечно мучиться от сознания, что он был создан благодаря усилиям и достижениям многих людей. И в течение всей своей жизни он обязан оплатить факт своего существования.
Будучи слепками с одного и того же человека, который видел свой долг в служении людям, мы унаследовали не только его суперспособность. Мы приобрели вместе с его генами и чувство ответственности перед теми, кто нас создал и вырастил.
Так уж сложилось, и не надо напрасно биться лбом в стену.
В конце концов, вместо Ма и Ленки у меня теперь будет другая семья. Имя ей – все человечество.
И когда я до этого додумался, то мне сразу стало гораздо легче.
Я вернулся за стол, сел и принялся терпеливо ждать возвращения Гранта.
Теперь я знал, что ему ответить, когда он вернется.
