Недоброе утро Терентия (СИ) - Грей Денис

Стою, держу их крепко. И выпускать не хочется!

— Ого! Вот это да! — вдруг голос детский услышал. Тот самый голос, что через плиты слыхал! Обернулся. Смотрю: девочка стоит. Лет шесть ей. Грязная совсем. Исхудавшая. Да в шорсточке она, в рыженькой вся. И ушки, на макушке у нее — треугольничками. Словно кошечка! И глаза красивые. Большие — зеленые-зеленые! Вижу, из «наших» она. Да мордаха уж сильно знакомая! Кого-то она мне напоминает... Присмотрелся, — платьице на ней красное! И ленточки на нем такие, узенькие. Точно!

Поставил я мужиков на землю. А-то уже матюгаться начали помаленьку, что навесу их держу. — А как тебя звать, солнышко? — спрашиваю.

— Аленушка. — отвечает.

— А вас?

— Терентий меня зовут. — ответил ей. — Знакомы будем! А у тебя есть брат, Аленушка?

— Есть братик. Его Степаном зовут!

— А мама твоя — Серафима?

— Так. — говорит она. — А откуда вы знаете их?! И где они?! А-то я потерялась тут... Меня чудовище несло, да потеряло тут. Люди по нему стрелять начали! Оно и выронило. Убили то чудовище. А я убежала! Я быстро бегаю! — хвастается. А сама — глаз с меня не сводит. Ответ мой ждет!

— Умничка какая! — говорю. — Знаю я их. И братика твоего, и маму! Живы они и здоровы. И тебя ждут! И даже знаю, где они сейчас! Меня же брат твой, за тобой и послал. Чтобы я нашел тебя!

— Да? — смотрю, а у нее сразу слезы на глазах. На руки ко мне просится! — Правда братик за мной послал?!

— Правда! — говорю. Поднял ее к себе. Обняла меня. Прижалась ко мне. — А вы меня к ним возьмете?..

Глава 20. Вместо эпилога: Доброе утро!

Проснулся я утром. Солнышко уже во всю светит! В хату через занавесочки заглядывает. Греет. Птички поют. Хорошо! Вышел на улицу. Ветерок свежий, колышет травку, холодит приятно. Дышишь им — и дышать хочется! Дом у меня теперь большой. Сам построил. И сарай большой. Дров запас, на две зимы есть! Танк у меня во дворе стоит. Тот самый, на котором в Славный ездили! На сохранении он у меня. Солярки к нему нет столько, чтобы гонять машину эту. Да и в хозяйстве — оно такое... Держим так, на всякий случай. Если беда какая! На нем детвора играется. Аленушка, да Степан! Детки мои любимые.

Еще щенки у нас. Трое. Серые. Все, в папку своего! Волчок наш — волчицу себе в лесу нашел. Привел ее к нам. Познакомил так сказать! Хорошая волчица. Спокойная! Так они у нас в сарае и живут. Он и Она. А недавно вот — ощенилась волчица. Славные волчатки! Игривые, ласковые да умные шибко. Понимают, что им говоришь. Все в батю пошли! А детвора моя — с ними вообще без слов разговаривают. Мысленно говорят и понимают друг друга! Такое дело у нас.

Вышел я во двор. Да за калитку. Хорошее утро! Доброе! Пройтись мне захотелось!

Поднялся я на бугор. Тот, что к лесу ближе. Знакомый бугор. Я через него за дровами, в лес ходил! И когда мальцом еще был, и сейчас хожу. Вылез на него. К лесу почти, к опушке самой. Отсюда — считай, всю Зареченку видать! Красота!

Уже год прошел после событий тех. Большая стала деревня наша. Разрослась! Как медузу ту укокошили, так люди сюда все и потянулись. Отовсюду по приходили, по приехали! И с города, и с деревень окрестных. Много людей пришло! Хаты, опустевшие позанимали. Поправили их. Живут там люди. А многие — и новые построили! Огороды разгородили, хозяйство завели. Наладили быт-жизнь деревенскую. И еще люди продолжают к нам идти! А гадин тех, и не видели мы больше. Передохли видать без медузы-мамки своей поганой. Вот такие дела.

А как стало больше людей, так поля нам новые понадобились! Под гречу, да под хлеб. Кукурузу, морковь, картошку. Под посевы всякие! Махал-Махалыч с Толяном — машину ту самую, инженерную с базы пригнали. ИМР-2 — которая. Мотались туда, да оттуда и привезли! И Уральчик мой, они тоже пригнали. Починили его. Все-таки полюбилась мне эта машина! Сколько раз выручала. Да и память о Иване — как-никак! На нем сейчас урожай с полей вывозят. Борта на нее нарастили. Много везет, да везде проедет! Хвалят ее мужики. Приятно мне! А инженерной, той машиной — «воронку» засыпали. Ту самую, что между нами и Моршей была. Нет теперь воронки той окаянной! И люди болеть перестали. Гораздо меньше теперь Болезнь народ косит! Они еще мосты строить той машиной наловчились, через речку, да дороги камнем мостят. Хорошо у них выходит! Ровненько, добротно!

И кувалдометр мой починили! Махал-Махалыч рукоятку туда новенькую справил. Из дуба мореного! Крепкая, толстая. Хорошо в руке лежит. Хватко так! Всегда она у меня на видном месте. Чтобы под рукой была! Так, что если гадость снова какая повадится, дык — враз всей шушере носы в щеки повбиваю!

Видимся мы иногда. И с Махал-Махалычем и Толяном. В гости друг к другу ходим! Чай пьем, да времена былые вспоминаем. Петра вспоминаем, да Василия. Нет наших друзей больше... Мы их в городе похоронили. На том самом месте, где и Иван лежит. Рядышком! Я плиты красивые нашел, да накрыл могилки ихние. Еще надпись куском арматуры нацарапал: «Василий да Петр — спасители города и друзья наши!» — нормально так вышло! Разборчиво. Пусть люди читают, да память о них живет! А лекарства те, антибиотики — мы сразу отдали семье Васякиной. Не забыли обещание наше! Помогли они им. Выздоровели! Не болеют больше. Детвора, жонка его — все хорошо у них! Мы иногда им гостинцы приносим. Сладости, да фрукты. И вдове — помогаем. Когда крупы кто занесет, когда хлеба. Картошки сетку. Такое. Не виноваты они, что мужа не стало! И детки не должны нужду из-за этого терпеть. Вот так. А у Петра — не было семьи. Один он был! И помочь бы рады кому из его родных, да некому...

Вий — председателем у нас стал. Всенародным голосованием выбрали. Важный теперь такой! На Уазике кругом мотается, все хлопочет по всем делам. Где дорогу намостить, как мост ставить. Где под хаты — место людям дать. Кому помощь нужна. Всякие вопросы решает! Он запруду в лесу организовал. Там, где речка течет. В овраге. Рыбу туда запустили. Много рыбы запустили! Выросла она. Теперь туда мы ходим. Ведро крупы — ведро рыбы. Так теперь меняют! И я туда хожу. За рыбой! И всегда, с собой хлеб беру. Да сахар. Для медведя! Того самого, с которым дрался тогда. За мед! Жив он. Здоров! Чует меня, — приходит. Я ему хлеб даю, и сахар. Иногда ему рыбки дам. Тогда он вообще рад. Один раз, даже лизнул меня в щеку! Он ест, а я сижу рядышком, да молчу. Про природу думаю. Такое дело.

А магазин — закрыли наш. Нечего там больше продавать. Раньше с города везли товары, а теперь кто привезет?! Вместо магазина — рынок организовался. «Базар» — по-нашему. Люди туда сами несут все. У кого — чо есть! Все там купить и продать можно! В основном, — за деньги продают. Серебро и золото у нас теперь в ходу. Рисованные деньги — что? Бумажка... А золото и серебро — сами по себе, вещи ценные! Да везде и у всех, в ходу! Вот и торговля за них налажена. Но много и меняют! Товар — на товар. Много у тебя ткани, а — пшеницы мало? Меняй ткань на пшеницу. Или еще как на бартер договаривайся. Все дела! Такое у нас теперь хозяйство, натуральное.

Татяна Петровна — бугалтирша наша! Жива, здорова она. Сейчас в здании том, что магазином было. Занялась она там школу организовывать. Детей учить собирается! Письму, грамоте, математике. Еще науки разные — важные преподавать там собирается. Геметрию и Алгибру. Не знаю чо за науки это такие, но видать шибко важное то дело! Иначе зачем бы она сама в город моталась, да книги разные, учебники оттуда привезла. Искала там по развалинам! Все нашла, что нужно было. Ну, она с таких: Как ей приспичит чего, так хрен ты ее угомонишь! Теперь Вия терзает, чтобы парты для класса нашел. И доску для письма мелом. Или сделали чтобы! Добьется конечно. До белого околения Вия доведет, но парты, с доской, — будут! Такая она. Ага. Кто-бы сомневался...

Монголы — ближе к нам переселились. В дома пришли. Так и живут — семьями. Да наших девок замуж побрали. Красивые у них детки родятся! Крепкие, выносливые. Главное — не болеют совсем! Видать, они лучше к этому миру адаптированы. Больше их природа одарила! Алтай — «беком» стал. Князь, это по-нашему! Крепкий хозяин оказался! БТР у нас взял. Плуги к нему навесили там. Много земли они распахали! Хлеба вдоволь теперь. И цены не ломят. Помнит Алтай договор наш, что на базе еще заключили! Да к Серафиме — детей своих водят они. Она их грамоте маленько учит, пока школа не заработала, да как врач — осматривает, рекомендации дает. Чтобы кушали хорошо. Фрукты, овощи. Да руки мыли перед едой! Все как положено. Она еще дедушку монгольского вылечила, да племянника Шоны с Алтаем. Как раз, те лекарства помогли, что мы из лаборатории вывезли. Много конечно там поганых было, просрочены же! Но и годные еще оставались. Они и помогли!