Недоброе утро Терентия (СИ) - Грей Денис
— Ура! — радый я сразу стал. Вернулись мои вещи любимые! И пулемет мой и кувалда моя, и пистолет, и карабин! Все теперь со мной! А я уж было переживать начал, что потеряно. Да молчал все. Нечего думал, таким дядьку грузить! И так тошно. Потери у нас! И с людьми, и с техникой...
Осталось только с делами нашими разобраться: — Так значит план тот-же? — решил я уточнить у дядьки. Мож поменялось чего. Обстоятельства изменились же.
Вий кивнул: — Да. План — тот-же! Несешь бомбу, — мы прикрываем. Дальше, все назад. Махал-Махалыч — проволоку тянет. Как отойдем — рвать!
— Ясно. — ответил я дядьке. А сам — на здание то посмотрел: Пять этажей мне переть бомбу эту! Последние этажи разрушены. Херово там будет переть такую дуру! Зато — там уже и брюхо медузы. Даст Бог — под самое пузо ей поднесу! Главное, смотаться оттуда вовремя... Ну — то ничо! Как прижмет, ноги сами вынесут. Так-то.
Помолчали еще маленько. Едем. Плавно покачивается грузовик. Танк впереди гусеницами шелестит, попыхивает выхлопом. Тучи на небе прошли. Луна уже полностью на небо выкатила. Смотрит на нас. Белая. И вокруг все белым светом серебрит! Освещает ночной город. Все ближе и ближе к нам пирамидка — здание «Горкома Партии»! БТР — вперед пропустили. Он ходу прибавил. Чтобы первым на себя удар принять, да отстреливаться мог, не повредив само здание. Нам же туда ногами переть!
Скоро уже нам выгружаться. Все больше медуза. Все отчетливее мне видно детали. Видно и чешую на ней — пластинами серыми и не бахрома то, а — щупальца! Извиваются, шевелятся под брюхом. Да на концах — вроде раздваиваются и когти на них изогнутые, длинные! А толстые у нее — будто змеи они. Гадины поганые! Свисают, шевелятся. Да яйца на них висят. Подрагивают, пульсируют. Тошно от вида такого!
Смотрю я на нее и мысли все у меня: — Вот что это за тварь такая?! Что за существо это? Откуда оно? Вий говорил, что коло моря оно появилося. Из моря, стало быть — вышло?! А там, как зародилось? Мутировала из обычной медузы? И это с чешуей, как у ящера какого, да такими щупальцами, будто не от медузы они, а скорее — как хвосты у скорпиона. Что в степи, на юге живет! Такое оно... Гадины еще эти. Лапы передние, да на хвосте ходит. Откуда такое создание?! Че-то не верю я, что такое могла природа создать! Уж слишком оно не наше, — чужое. Чуждое! Будто специально такое создано. Допустим в лаборатории той. Была такая цель — народ весь извести! Выморить всех подчистую! Иль не земное оно. Будто пришелец с другого мира, где каждый друг друга сожрать норовит, да укокошить все вокруг, чтобы только оно жило! Кто знает...
Подъезжаем! Задумался я, а мы уже тут! Вход в здание хорошо видно теперь. Замельтешило гадье на входе. Много их! Прыгают, пасти скалят. Так и знал, что медуза, не всех на нас сразу бросит. Оставила резерв для защиты своей! БТР по ним очередь вмазал, разметал тушки по парадному. Мясо только кусками полетело! Еще зашевелились. Десятка два их из здания вылезло. И еще очереди! Грохочет КПВТ. Звонко, ритмично. Бьют заряды по целям. Гулко, хлестко! Завывают рикошеты, с визгом уходя в небо. Звенят падающие гильзы по асфальту, с цокотом, словно колокольчики мелкие! Ну чо, стало быть — с музыкой прорываться будем!
Остановились. Считай, около входа самого. Да близко так. Под самые ступеньки мы подъехали! Медуза эта гадская, над нами уже висит! Шевелится брюхо ее, булькает там чего-то. Сопит она. Будто стонет. Изморозь всюду. Лед даже местами на бетоне да на стенах. БТР еще раз долбанул по фасаду. Видимо там снова гадины зашевелились! Да повернулся он так, чтобы фарами своими на вход светить. Чтобы нам виднее было! Хорошо подъехали. Ага. Недалеко мне бомбу нести! Переживал я. И так она тяжеленная. А тут — нога еще моя поранена...
Я спешился, Вий — пулемет мой взял, да фару, чтобы светить дорогу нам. Вперед пошел. Толян — следом. Несколько раз пальнули они в темноту арки входной. Алтай вылез из БТР. Шустро к мужикам побег! Там ступеньки на входе и колонны перед аркой. За колоннами еще прятались гадины. Несколько их. Перебили их, и в арку они нырнули. Вий — первый. Толян и Алтай — замыкающими рванули! Скрылись они в темноте холла. Сполохи яркие сразу пошли от оружия из темноты. Слышу, палят там! Очереди короткие — размеренные. Не заполошно бьют. Видать немного гадин осталось.
Махал-Махалыч из танка вылез. Он на месте мех-вода сидел. Сам танком управлял. Нету больше помощника. Умер Петр... Махал-Махалыч — катушку провода из кузова Урала нашего вытянул. Большая она. Еле-еле он ее себе на горб взвалил! Они лямки, на вроде рюкзака к ней сделали. Из веревки. Надел он их, поправил, чтобы не резало плечи. Автомат перезарядил. Меня ждет!
Ну чо, засунул я кувалду свою за ремень сзади. Пистолет проверил за пазухой. А пулемет мой — Вий забрал! Ну, то правильно! Как бы я, — и с ним, и с бомбой пошел? Такое... Мне другая роль в этом деле выделена. Надо бомбу до самого верха донести. А они — прикроют!
Схватил я бомбу эту за веревки, что для переноски обвязали. Поднатужился, стянул ее с кузова, да на плечи свои взвалил. Ух... Тяжеленная зарраза! Еще нога болит. Где ранение! Ноет, дергает там чего-то. Повязка кровью покрылась. Херово оно конечно, но делать нечего...
Пошел. Махал-Махалыч чуть сзади топает. Тылы прикрывает. Шона из люка БТР высунулся. Помахал мне. Морда черная от копоти. Одни зубы блестят белые. Автомат вытащил, заряды проверил. — Готов! — нам кричит. Он вход прикрывать останется. Если что, так из автомата, да КПВТ вмажет. Мало не покажется гадинам! Рад я, что живой он остался! Хороший парень. Веселый!
Поднялись мы по ступенькам. Ничо вроде. Нога затихла. Крови больше нет. И я вроде чуть наловчился. Чуть спину согнул, чтобы бомба на больше спины легла. Так вроде не сильно жмет. Иду!
Вий с мужиками уже холл зачистили. Внес я бомбу туда. Впереди стойка. Там еще баба сидела раньше. Вредная такая! Чуть кто зайдет — она орать: «Документы!» И морду так кривит, будто ей соли на язык насыпали. А коли нету у тебя документов тех — выгоняют в шею. Помню же все! Мальцом еще тут был, когда после маманькиных похорон, за компенсацией пришел. Навсегда запомнил! Гнездо это гадское... Видать не зря медуза тут поселилася. Место такое — нехорошее! Ладно, хоть справка у меня была. Что я существую. Они-же не видят, что я есть, и я живой. Им бумажку подавай! Чтобы там написано было, что ты — есть. Будто слепые! Иль сумасшедшие. Тьфу...
Дальше пошли мы. Большой холл! Люстра над головой висит. Красивая, да с лампочками. Не со свечами она. Не терпели тут нужды с электричеством! И на стенах — тоже светильники. Вона как. Видать тут светло было всегда. Чтобы на людей глядеть, да рожи рассматривать! А если чо, — дык документы требовать! Если рожей-то не вышел. Чтобы не пустить абы кого, к «слугам народным». Так-то!
Направо-налево — лестницы ведут. Толян с Алтаем держат их. Внимательно смотрят. Нас встретил Вий. Осмотрел. Кивнул. Все в порядке пока. Дальше рванули! Вверх, по ступенькам. Вий с пулеметом поскакал. Скрылись они в темноте. Снова пальба. А у нас, с Махал-Махалычем — только фонарик. Тот самый, что нажимать надо. Жучок! Ну ничо, им нужнее! А мы и так обойдемся.
Поднялся я на второй этаж. Тяжеловасто... Лестница узковатая. Не шибко с бомбой-то на плечаж развернешься. Да ступенек много! Невысокие ступеньки, частые. Для моих ног — не очень оно удобно... Вылез я на второй. Мужики — там уже. Трупов гадских полно валяется. Слизи с них натекло. Скользко. Потихоньку я потопал. Тут — тоже светильников дохрена. Двери в кабинеты деревянные. И ткани на стенах понацеплены. Красные, белые. Там, где окна — занавески длиннючие! Шелк кажись. Тоже белые. Блестят! Кучеряво тут жили-не тужили... Только двери те — выбиты сейчас все. На полу валяются. Да стены копотью, и слизью измазаны. Такое — шик, да грязь! Вроде как аристократно оно, да на помойке «царствие» ихнее теперь.
Следующий этаж — и снова пальба! Вий на всю катушку жарил. Не жалел патроны. Первая скрипка! Хороший концерт. Ага! Мужики — «подпевали» стволами. Подыгрывали! Нормально отстрелялись. Только я чуть присел. Там тумба бетонная была. И земля в ней. Видать цветок рос. Нету его теперь. Сожрали его что ли — гадины... Присел я на тумбу ту. Дух перевести. Тяжело-же!
