Александр Конторович - В связи с особыми обстоятельствами
– И каков итог?
– Он просто хорошо подготовленный командир. Грамотный и досконально знающий матчасть. К сожалению, никаких других способностей он не проявил. Вывод: направить для дальнейшего прохождения службы с учетом имеющейся специальности. Рекомендовать на должность командира батареи. Впрочем, как вы понимаете, это уже будет зависеть не от нас с вами – у управления кадров могут быть и свои резоны, нам неизвестные.
– Жаль! – Чернов покачал головой. – Мне он показался перспективным кандидатом. Ну ладно, ничего не поделать. Нашим научным спецам все-таки виднее. А ваше мнение каково?
– В данном случае я склонен с ними согласиться.
А на столе перед майором уже раскрывалась новая папка.
– Прохоров Тимофей Владимирович. Младший лейтенант. Последнее место службы – отдельный взвод связи…
Через полчаса на столе перед Гальченко осталась одна-единственная папка, на которую полковник посмотрел с некоторым удивлением.
– Ну, а этот-то кандидат, Александр Иванович, вам чем не понравился, что вы его напоследок оставили? Я смотрю, вроде по алфавиту он раньше должен был быть. Ан вы его под конец приберегли. Что-то не так? Вроде бы правильный человек, командир, орденоносец. Да и боевой опыт у него солидный.
– Именно потому, товарищ полковник, и оставил его напоследок. Не в том дело, что нам какие-то факты из его биографии не глянулись или в личном деле какое-то пятно отыскалось. Как раз с этой стороны полный ажур. И даже более того: я ведь его лично знаю. Не сказать, чтобы очень хорошо, но встречались мы. И даже одну операцию вместе провели.
– Это когда же? – удивленно приподнял бровь Чернов. – Что-то я в его личном деле таких отметок не встречал!
– В Испании, товарищ полковник. Я тогда товарища Сиротина оттуда вытаскивал. А они служили вместе. У Мамсурова ещё.
– Так Сиротин его знает?
– И характеризует с самой лучшей стороны. Положа руку на сердце, я тоже не нахожу никаких оснований для того, чтобы забраковать данного кандидата. Наши научные специалисты в данном вопросе со мной солидарны.
– Так в чем дело?
– Это, товарищ полковник, наше с Сиротиным личное впечатление. Вполне допускаю, что в сложившейся ситуации это может быть нашим с ним субъективным мнением.
– Иными словами, товарищ майор, вы опасаетесь того, что ваше хорошее к нему отношение может в данном случае сослужить плохую службу общему делу?
– Совершенно верно, товарищ полковник, опасаюсь. Да и кроме того… Ракутин представлен к следующему званию, а у нас он будет рядовым сотрудником. Не воспримет ли он подобный перевод как угрозу собственной карьере?
– А он что, карьерист?
– Он солдат, товарищ полковник. Грамотный, опытный и умелый.
– Так-так… – постучал по столу карандашом Чернов, – стало быть, мое слово в данном случае будет решающим?
– Именно так, товарищ полковник. Мы с Сиротиным не беремся делать однозначно положительных выводов в сложившейся ситуации. Именно в силу нашего с Ракутиным давнего знакомства.
Полковник задумчиво потер подбородок. Покосился на окно.
– Значит, мой голос тут играет решающую роль?
– Совершенно верно.
– Ну что ж… – хозяин кабинета протянул руку. – Давайте его дело!
Положив перед собою папку, оно перевернул несколько страниц. Внимательно посмотрел на фото в личном деле.
– А что это за ним особисты так присматривают?
– Он выполнял спецзадание… короче, его выход к своим стал полной неожиданностью для всех. Там никто не должен был уцелеть…
– И вы ещё сомневаетесь, Александр Иванович? Уж, коли он в такой ситуации выжил!
Чернов покачал головой, взял ручку и поставил свою подпись.
– Вот так! И никаких более обсуждений!
Выйдя на улицу, Гальченко повернул в сторону и подошел к небольшой беседке, стоявшей в тени деревьев. Там, рассеяно поглядывая на облака, сидел на скамейке Ракутин. Услышав шаги, он обернулся и приподнялся.
– Товарищ майор…
– Да вы присядьте! – отмахнулся тот. Снял фуражку и опустился рядом с капитаном.
– Ждёте?
– Да… как-то оно всё непонятно тут. Вон и дед Миша, ничего толком не говорит, отмалчивается. Только шутит, как он это умеет.
– Кончились все непонятки, капитан. Добро пожаловать на новое место службы!
– И… что же это за место такое, товарищ майор? Вы – так и не знаю даже как сказать, но вроде бы по закордонной линии работали. Дед Миша – подрывник наивысшей марки… Что ж тут такого вы вместе делать можете?
– Это место, капитан, называется управлением «В» НКВД СССР. И попасть сюда может далеко не каждый, пусть и трижды опытный, специалист. Так что – цени!
– А что я тут делать буду?
– Учиться. И учить других – мы все здесь этим занимаемся. Для того, товарищ Ракутин, чтобы выиграть не только эту войну, но и любую другую, как бы неожиданно она не началась.
– Да уж после такой-то… – покачал головою капитан. – Я и не знаю даже, каким дураком надобно быть, чтобы новую устраивать! Думается мне, что опосля того, как мы фрицев разобьём, на земле мир наступит! Чтобы уж дальше без войн обошлось!
– Идеалист ты, хоть и опытный диверсант, – усмехнулся Гальченко. – Наша война, капитан, никогда не заканчивается… и не закончиться, помяни моё слово.
Он поднялся, надел фуражку и кивнул собеседнику.
– Отдых закончен, товарищ Ракутин! Пора за работу!
КОНЕЦ
