Эмилия Ри - Принцесса, которая любила дождь
В этой квартире явно только начали капитальный ремонт. Никакой мебели, голые стены. А к батарее был прикован наручниками какой-то мужчина. Судя по его внешнему виду — его очень долго и упорно били по лицу, и не только по нему. И тут же выстрелил короткой очередью автомат, девушку откинуло к стене. Возле входа в соседнюю комнату стоял молодой бритоголовый парень в спортивном трико и кожаной куртке, с «Узи» в руках. Джилл медленно сползла по стене на пол.
— Что, все? Дождались? — его товарищ выпрыгнул из комнаты напуганный грохотом выстрелов, посмотрел на лежащую у стены девушку.
— Ага. Все, надо когти рвать, — парень перезарядил автомат.
Они вошли в соседнюю комнату, открыли окно. Рядом с ним лежала свернутая бухта троса, один его конец был привязан к батарее. Они выбросили трос за окно и приготовились спускаться.
— Не, это дурацкий план, так мы не уйдем, — сказал парень с автоматом.
— Ты сам его предложил, так что поздняк метаться, — сказал его товарищ.
— Я дико извиняюсь за то, что прерываю вашу светскую беседу, — в дверном проеме появилась Бернски в разорванной пулями косухе. По ее черным кожаным брюкам бежали тоненькие струйки крови. — Но я все-таки пока еще жива.
С этими словами она подняла пистолеты. Парни уставились на нее, широко раскрыв рты. Загрохотали выстрелы, зазвенело битое стекло, одного из них колоссальной энергией пули 50-ого калибра выбросило из окна, он с воплем полетел вниз. В квартиру вбежали Брант и четверо стрелков.
— Как ты? — спросил Вячеслав, увидев кровь.
— Я в норме, — вяло махнула дулом пистолета девушка.
— А там что за субъект? — спросил Брант, кивком головы указав на соседнюю комнату.
— Эй… помогите! — донесся оттуда жалобный голосок.
— А мы это сейчас узнаем, — один из стрелков подошел к трупу, присел рядом, вынул кинжал.
Бернски перезарядила свои пистолеты, убрала в карманы. Стрелок повернулся к своим товарищам. Он внезапно от чего-то побледнел, лицо его исказила гримаса внутренней, душевной боли.
— Ребята… — жалобно позвал он.
Остальные впились в него настороженными взглядами.
Черный «Мерседес» медленно подъехал к проходной. Из будки выбрался грузный охранник и вразвалочку подошел к автомобилю. Стекло передней пассажирской двери медленно опустилось.
— Пропуск есть? — спросил охранник, заглядывая в салон.
В ответ из окна высунулась рука, сжимающая пистолет. Дуло оружия уперлось в лоб охранника. Бедняга поднял руки, попятился назад. Открылись задние дверцы, из машины вылезли блондинка в длинном вечернем платье и молодой человек в кожаных брюках и пуховике. Девушка без долгих колебаний рубанула ребром ладони по шее охранника, и вся эта туша весом добрых полтора центнера повалилась на землю. Блондинка взяла сраженного сторожа под мышки и без особых усилий оттащила к сторожке.
Молодой парень тем временем открыл багажник, достал штурмовую винтовку, пару запасных магазинов.
— Разделимся на пары, осматриваем наш сектор, — распорядилась блондинка.
— Кардин, ты со мной.
Пассажир, сидевший спереди, вылез из машины и пошел к багажнику.
Крозье приземлился на контейнер, от удара армейские ботинки с толстой подошвой громко бухнули по стальной поверхности. Виктор пробежал вперед, спрыгнул на бетонный пол склада, выскочил из-за угла и столкнулся нос к носу с охранником. Он едва успел вскинуть помповый карабин, как прогремела автоматная очередь. Крозье, пригнувшись, крадучись подошел к охраннику. Тот лежал на бетоне, не подавая признаков жизни. По полу расплывалась кровавая лужа. Крозье присел рядом, вынул из ножен нож, провел лезвием по запястью трупа, слизнул кровь языком. Некоторое время он стоял как зачарованный, словно взору его открылась совершенно потрясающая картина. Затем мотнул головой, словно отгонял назойливую муху.
— Веймар! — громко позвал Крозье.
— Я здесь, — Люк вышел из-за угла, опустил винтовку.
— Смотри, — Крозье вновь полоснул лезвием по запястью покойника, протянул кинжал Веймару.
Тот взял клинок, провел по губам.
— Понял? — спросил Виктор.
Люк закрыл глаза, на мгновение погрузившись в воспоминания. Этот человек родился 27 лет назад, в семье польского иммигранта, он учился в университете, жил в общежитии, подрабатывая охранником на этом складе, у него была любимая девушка…. И он явно никогда не слыхал о штурмовых подразделениях и вольных стрелках…
— Понял… — сказал Веймар с дрожью в голосе. — Надо найти Ларсен, пока еще и они тут дров не наломали.
Снаружи загрохотали автоматные выстрелы.
— Поздно… — тяжело вздохнул Крозье.
02:00Feeling the anger inside me
I'm chosen to loose in this game
To get me will not be so easy
To kill me not even the same
Гремела тяжелая музыка, наголо бритый вокалист надрывался фальцетом. На подмостках крутились танцовщицы в нижнем белье, ажурных чулках и босоножках на высокой платформе. Прожекторы, выстроившись батареей на самом краю сцены, били в такт музыке пульсирующими залпами электрического цвета. По стенам плясали разноцветные огни. Периодически громким хлопком заявляла о себе пиротехника, заполняя зал густыми клубами белесого дыма. Зал был забит до предела. Повсюду вспыхивали ярко-красным и белым атласом пышные платья на корсетах; всполохи светомузыки вырывали из темноты латекс алого и черного цветов. Ботинки на толстых подошвах, рваные черные чулки, кожаные брюки, и вульгарный макияж — собравшаяся публика явно принадлежала к готической субкультуре. А музыка все продолжала играть, заполняя собой пространство.
There is blood there is pain
But my agony is not in vain
Cause there's life after death
And I'm sure coming back to attack
As an angel in black
Слегка покачивая роскошными, обтянутыми черным нейлоном чулок бедрами, в зал вошла высокая темноволосая женщина в черном кожаном плаще. Оказавшись среди всех этих эпатажно одетых юношей и девушек, она смотрелась более чем органично — скорее даже, вполне естественно.
Анджелла вошла в зал и остановилась у входа, окинув взглядом помещение. Тотчас изображение перед глазами стало блекнуть, и спустя доли секунды все цвета исчезли, оставив после себя черно-белую картинку. Впрочем, стало светло как днем. Для Анджеллы. Как только зрение переаккомодировалось к сумеркам концертного зала, женщина прошла вдоль стены ближе к сцене. Толпу уже основательно разогрели спиртным и тяжелой музыкой. На нее налетела, толкнув, какая-то молодая особа лет шестнадцати. Из одежды на ней была только белая простыня, запачканная кровью. Точнее, томатной пастой, разведенной водой. Анджелла отпихнула ее в сторону, та прошипела несколько вульгарных ругательств о том, с какими животными совокуплялись ее родители. Но, благодаря музыке, Анджелла этого так и не расслышала. Что ж, может, оно и к лучшему.
Выступление продолжало набирать обороты, все помещение погрузилось во тьму, прожекторы вырвали из темноты двигающихся в такт музыке танцовщиц; одна за другой они стали медленными движениями снимать с себя нижнее белье, бросая его в зал, ко всеобщему одобрению толпы.
Hiding myself in the city
So dark cause it's ruled by the ghosts
Footsteps of iron behind me
The sword of the king — I fear most
Протиснувшись почти к самому краю сцены, Анджелла с наслаждением принялась ловить каждый звук, доносящийся из динамиков; удары низких частот отдавались где-то внутри нее эхом. Вскоре она уже машинально притопывала ногой в такт музыке. Ей всегда нравилась именно такая музыка — сплав, симбиоз эмоции, чувства и мысли. Но вдосталь насладиться таким радикальным направлением искусства ей не дал запах. Еле уловимый среди сигаретного дыма, дешевых духов и пота, смрадный, животный запах — тот самый, запомнившийся на всю жизнь, знакомый еще по катакомбам старого бомбоубежища в той психиатрической клинике. Она еще даже не успела осознать, ЧТО она почуяла, а пальцы уже налились свинцом, костяшки хрустнули, сведенные судорогой. Анджелла внезапно, взмахнув густыми черными волосами, повернула голову на 90 градусов и выхватила взглядом из толпы молодого симпатичного парня в кэтсьюте из черного латекса и ботинках на высокой платформе. Он ни одеждой, ни манерой поведения не выделялся из окружающей толпы. Но Анджелла отчетливо почувствовала, это — враг. А враг существует только для того, чтобы его уничтожили. Это знание с самого рождения жило в Анджелле на уровне инстинкта, она никогда не задавалась вопросом, почему она должна убивать таких, как он — она просто убивала. Не задумываясь.
А парень смял и бросил пивную банку в урну, направляясь к выходу из зала. Анджелла выждала некоторое время, затем пошла следом. Она прошла по коридору и оказалась в баре. Бар был почти пуст, только за двумя столиками разместились весьма колоритные представительницы субкультуры в пышных черных платьях и кожаных ошейниках, усеянных длинными шипами. Они окинули завистливыми взглядами точеную фигуру в кожаном плаще, и снова взялись за пиво и сигареты. Анджелла ускорила шаг, прошла мимо них к двери в противоположной стене. За ней находился еще один коридор. Где-то впереди клацнула дверная ручка. Анджелла бросилась бежать, рывком распахнула дверь с надписью «gentlemen», ворвалась в мужской туалет, схватила заходящего в кабинку парня в черном кэтсьюте за горло и отшвырнула к стене. Он все понял без слов, лицо исказила гримаса злобы, челюсти принялись вытягиваться, приобретая волчьи очертания, заострились зубы, кожа приобрела иссиня-черный оттенок, узловатые антрацитовые пальцы вмиг украсились острыми когтями, подернулись шерстью…
