Бен Бова - Колония
Дэвид не шевельнул ни одним мускулом. И держал глаза закрытыми. Но чувство осязания сообщило ему, что ему требовалось знать. Грудь ему твердо стягивали челночные ремни безопасности. Запястья привязаны к подлокотникам кресла. На голове матерчатый мешок; он чувствовал его ткань на носу, подбородке, ушах. Дыхание проходило сквозь него с хрипом. Он весь пропах потом.
Моим же потом, понял он. Я весь вымок в нем. Вот потому-то мне и холодно. Я избавляюсь от наркотиков, выжигая их из своего тела.
Громыхающий рев стих. Вибрация спала до нулевой. Дэвид почувствовал как исчез его вес, и его охватило ощущение невесомости. Его пустой желудок начал было выворачиваться, но усилие воли почти мгновенно заставило его успокоиться. Дэвид расслабился и сосредоточился на слушании голосов.
Теперь он понимал голоса, узнавая, кто говорит.
— Оставлять его в живых глупо, — говорил осторожным шепотом Хамуд. — Как только мы окажемся на «Острове номер 1», хлопот с ним не оберешься.
Лео ответил мурлыкающим громыханием:
Шахерезада говорит, что он нам там понадобится.
— Мы получим от него все сведения, какие нам нужны.
— Не знаю. Эта космическая колония чертовски велика. И сложна. Нам может потребовать узнать от него побольше.
— Он знает об «Острове номер 1» слишком много, — прошипел Хамуд. — Как только он вернется туда, он станет слишком опасен. Он постарается сбежать и бороться против нас.
Дэвид кивнул про себя. Я уже борюсь.
— Слушай, — отрубил Лео. — Шахерезада говорит, что этот парень нам понадобится для захвата «Острова номер 1». Иди и спорь об этом с ней.
— Если ты боишься ее, — Дэвид услышал шорох; Хамуд совал руку в карман или в складки халата. — Я могу сделать ему еще один укол вот этого. Она никогда не узнает. Он умрет от чрезмерной дозы. Вот и все.
Дэвид без труда представил себе пистолет для подкожного впрыскивания. Он достаточно навидался их, когда его привязали ремнями к тому креслу в камере для допросов.
— Я никого не боюсь, — огрызнулся Лео, — но ее подход имеет больше смысла, чем твой.
— Она влюблена в него, — проворчал Хамуд. — Она женщина и думает железами вместо головы.
— Да? Ну, я думаю головой, и мне думается, что в ее словах больше смысла, чем в твоих.
— Ба!
Дэвид услышал щелканье расстегнутых ремней безопасности, а затем почувствовал, как поблизости от него проплыло коренастое тело Хамуда, ощутил запах его пота, дыхания. Он чувствовал твердый пластик подкожного впрыскивания в руках Хамуда.
Оханье. И Лео посоветовал:
— Оставь его в покое, приятель, а то сломаю, на хуй, твою ебаную руку.
Ощущение присутствия Хамуда снизилось. Дэвид легко представил себе громадные лапы Лео, полностью поглотившие руку Хамуда, а затем услышал треск сломанного пластика.
— Ты неважно выглядишь, — заметил Лео. — Бывал когда-нибудь раньше в нуль гравитации?
— Нет. — Голос Хамуда казался мрачной темной тучей.
— Лучше пиздуй в какую-нибудь ванную и прими несколько пилюль. Ты выглядишь каким-то позеленевшим.
Несколько мгновений Дэвид ничего не слышал. Но почувствовал парящую над ним гигантскую фигуру Лео.
— Спасибо, — поблагодарил его Дэвид.
— Ты очнулся?
— Я все слышал. Спасибо тебе.
Лео подплыл поближе и прошептал:
— Держи язык за зубами, беложопый. Я не оказывал тебе услугу.
— Уже второй раз ты мог меня убить, но не убил.
— Дерьмо… я никогда никого не убивал. Отдавать приказы одно дело, а самому это делать… ну, я никогда не убивал никого.
Дэвид занес этот обрывок информации в копилку памяти.
— Ты бывал раньше в нуль гравитации?
— Только раз. Давным-давно, когда еще играл в американский футбол. Всю команду послали для рекламы на «Альфу». А теперь просто сиди тихо, пусть все думают, что ты по-прежнему в отрубе. Хамуд и так тебя боится. А если узнает, что ты уже очнулся, то пристукнет тебя при первой же возможности.
— Еще раз спасибо, — поблагодарил Дэвид. А затем улегся поудобнее и благодарно позволил себя омыть волнам сна. На данное время он в безопасности. Он чувствовал, что его охраняет очень большой лев.
Сайрес Кобб раздраженно почесал горло. Надетая им чертова рубашка с высоким воротником, казалось, так и душила его. А эти проклятые дипломаты играли в свои обычные игры, заставляя всех остальных стоять тут и ждать, словно скопище идиотских копьеносцев.
Директор «Острова номер 1» стоял в зале выгрузки пассажиров, небольшом помещении, принимавшем обычно не больше нескольких человек за раз. Теперь сюда набились репортеры, съемочные группы, любопытные граждане «Острова номер 1», охранники службы безопасности, в форме и в штатском, ОВЛы и разные бюрократы из Всемирного Правительства и штата Освободителя.
Народ стоял в зале сплошной массой. Не разглядеть ни голых утилитарных пластиковых стен, ни истертого кафельного пола. Единственное расчищенное пространство занимал узкий красный ковер, прихваченный с собой одним догадливым подхалимом из Мессины.
Кобб коротко подумал о том, как ему хотелось бы видеть рядом с собой Дэвида. Он не погиб. Теперь бы уже нашли его тело. Он добрался до самого Нью-Йорка и не погиб в бою. В конечном итоге он попадет сюда. Он должен попасть домой; все это дело не стоит выеденного яйца, если Дэвид не вернется сюда…
Затрещало прикрепленное к мочке его уха радио. «Они решили вопрос, шеф. Бовето выйдет первым, представляя Всемирное Правительство, а потом Освободитель».
— Как же это они пришли к соглашению? — субвокализировал Кобб в спрятанный под высоким воротником микрофон.
Голос у него в ухе тихо рассмеялся.
— Двое из главных делегатов бросили монету.
— Очень умно с их стороны — после того, как заставили нас прождать полчаса.
— Они не ожидали здесь таких примитивных условий, босс. Думали, тут есть два приемных зала, и они смогут прибыть одновременно.
— Им следовало бы спросить. Мы сообщили им, что можем одновременно причалить два челнока. Об этой благословенной приемной они никогда и не спрашивали. Так же как о шлюзе.
Стоявший рядом с Коббом Джамиль аль-Хашими, слушал эту болтовню по собственному миниатюризованному радиотелефону, но мысли его витали далеко отсюда. Бхаджат наконец-то летит сюда. Но действительно ли она отказалась от своей революционной чепухи? Говорит, что ей стало тошно от всего этого насилия. Но не попытается ли она разжечь партизанское движение здесь? — Он чуть не рассмеялся. — А, ладно, ее ребяческая склонность к насилию, согласно всем психологам, была реакцией против меня. Теперь она хочет быть со мной и поэтому, надо полагать, повзрослела наконец. Придется найти ей мужа. — Брови его сошлись нахмурившись. — Из-за этого выйдет наш следующий спор. Из-за мужа.
В сотый раз за последние полчаса Кобб пожалел, что уступил мольбам своих сотрудников и надел такое официальное обмундирование: рубашку с высоким воротником (вызывавшем чесотку); консервативный черный костюм и к тому же с лацканами; сапоги вместо удобных шлепанцев. «Чертовы племенные обычаи, — бурчал он про себя. — Варварство».
Но сверкающий металлический люк внутри шлюза наконец распахнулся. Толпа вздохнула и прихлынула к ограждавшим красную ковровую дорожку бархатным канатам. Застрекотали видеомагнитофоны и защелкали фотоаппараты.
Вышли строевым шагом четверо солдат Всемирной Армии с церемониальными шпагами на боку и пристегнутыми к поясам крошечными смертельными лазер-пистолетами. Они расположились по обе стороны шлюзового люка. Затем через люк прошли четверо штатских, двое из них женщин. На взгляд Кобба они походили на лакеев из государственных служащих.
Наконец через раскрытый люк прошел Кови Бовето, широко улыбаясь толпе и камерам. Он носил простой бежевый костюм, рубашку с открытым воротом, а на широкой груди висел на тяжелой цепи большой золотой медальон. Когда Бовето уверенно прошел по красному ковру и протянул руку Коббу, толпа разразилась аплодисментами.
Кобба удивило, насколько невысок ростом его гость. И сам-то неособенно длинный, всего около шести футов. Кобб понял, что виденные им изображения нового сильного человека Всемирного Правительства — даже телеизображения в прямом эфире — хитроумно устраивали так, чтобы Бовето казался намного выше, чем на самом деле. Неужели у всех политиков комплекс Наполеона? — гадал Кобб, обмениваясь официальными приветствиями с Бовето. Не потому ли они и становятся политиками?
Бовето занял свое место рядом с Коббом, пока к ним текла его свита, пожимая руки Коббу, аль-Хашими и другим членам правления. Приемная линия, подумал Кобб. Ее, должно быть, изобрел еще цезарь Август.
Затем, после того, как толпа чуточку стихла, люк шлюза снова закрылся. Кобб мысленно отсчитал секунды, ожидая, когда люк откроется вновь. Ровно через положенные сто пятьдесят люк снова распахнулся, и через него прошли четверо солдат Освободителя. Они носили грубую рабочую одежду цвета хаки и простые автоматические пистолеты в сверкающих черных кобурах.
