Андрей Щупов - Прыжок Ящера
— Что, стратег? Не раскусил? Ничего!.. Зато будет теперь о чем поразмыслить! А я тебе помогу. Времени у нас для душевных бесед много…
Я попытался вскочить, но сверкающий пистолетик опустился чуть ниже, и плеснувшее пламя огненным языком лизнуло в забинтованную ногу. Гипс — не титановые пластины, и, зарычав от боли, я осел на диван. Вместо ругательств из горла выходил какой-то неразборчивый шип. И зудела, страшно зудела потревоженная нога.
Глава 35
"Мы воем по жизни,
Мы воем по песням,
Мы — правнуки Серых Волков…"
Ла ПомасВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ-КГБ-МБВД-АФБ-МБР-ФСК-ФСБ… А еще раньше Тайная канцелярия и Тайная экспедиция. Сколько лиц и сколько аббревиатур! Какое гигантское число «сансонов» успели подготовить и выпустить в подвалах сего жуткого вуза! Таких, как мой Хасан, там встречали с распростертыми объятиями, хотя и не задерживали особенно долго. Грязный орган и чистить надлежит тщательнее. Это вам не печень с почками! Парой процедур не отделаешься! Во всяком случае такое количество чисток, какое претерпели карательные органы, не испытывала ни одна другая структура. Что и говорить, усатый Иосиф знал толк в гигиене.
Впрочем, сейчас мне было не до того. Я сидел, привязанный к стулу, под ярким светом двухсотваттной лампы и выслушивал неспешно расхаживающего по комнате военного. Широкие галифе, кожаные с вороным отливом сапоги, капитанские погоны. Человеком в галифе был не кто иной, как Поэль.
— …Перестройщики драные! Любители свободного трепа!.. Да вы половины того не сделали, о чем мыслил в пятьдесят третьем Лаврентий Павлович! Объединение двух германий, разграничение функций партийных и государственных органов, отмена всяческих культов, пересмотр национальной политики — вот, что он предлагал. И тирана, к твоему сведению, грохнул тоже именно он. Теперь-то уже нет смысла скрывать. — Резко обернувшись, Поэль срывающимся голосом прокричал: — Итак, повторяю вопрос: в каких отношениях ты находился с Серовым?
— Не сходи с ума, Поэль…
— Я тебе не Поэль, мерзавец! Называй меня гражданин начальник, понял? — рука его наотмашь хлестнула по моему лицу. Я стиснул зубы. Подумать только! Ящера бьют — и кто бьет?! Рохля, что раньше готов был лизать мне пятки, смахивать пыль с костюма!
— Так вот, дорогуша, у органов есть сведения, что в перевороте, затеянном Никитой Хрущевым, участвовали и твои люди!
— Бред!
— Заблуждаешься, голубчик, не бред! Могу продемонстрировать кое-какие документики. Дин, к примеру, признал свою вину полностью. — Поэль криво ухмыльнулся. — И Безмен твой разлюбезный дал показания. Разговорчивый оказался паренек! И почерк хороший. В трех экземплярах все описал. Подробненько! С художественными оборотами! Если желаешь, устроим очную ставку. А попросишь — и «пятый угол» организуем. У нас, надо тебе сказать, Павел Игнатьевич, большие возможности в этом смысле.
Я бешено задергался на стуле.
— Ну, ты у меня попрыгаешь, Поэль! Дай только добраться до твоей жирной шеи!
— Руки коротки, Павлуша! — Поэль насмешливо фыркнул. — А если думаешь, что сможешь с нами тягаться, то в этом ты очень и очень заблуждаешься. Генерал Павлов тоже, помнится, поначалу, ерепенился, в грудь себя бил, чем только не стращал. Но сбили спесь. Кстати, за один-единственный вечерок. Всего-то и хватило могучему генералу — несколько часов задушевных диалогов. Есть, понимаешь, у нас тут балагуры. Кого хочешь разговорят.
— Ох, побеседовал бы я с твоими балагурами!
— Побеседуешь, Ящер! Смею тебя заверить, очень и очень скоро.
— Не надо с ним так, — мягко проговорил человек, сидящий в углу. До сей минуты он хранил молчание, и только сейчас я сообразил, что это Кора. Из-за бьющего в глаза яркого света я не мог его толком разглядеть, но голос узнал тотчас.
— Что вы в самом деле! Давите, ругаетесь… Ящер — человек неглупый и, конечно, понимает, что пойман с поличным, прижат, как говорится, к стенке. Так что обойдемся без угроз и рукоприкладства. Уверен, он все расскажет органам сам.
— Что вы хотите от меня услышать?
— А вы не догадываетесь? — Кора участливо подался вперед, щелкнул выключателем, погасив ужасную лампу. Левой рукой деликатно прикрыл правую, видимо стыдясь зэковской татуировки.
— В сущности, мы могли бы обойтись без вас, Павел Игнатьевич. Информации более, чем достаточно. Вина Москаленко, Хрущева и прочих бунтовщиков доказана. Кое-кого нам, конечно, не удалось взять… Я хочу сказать — взять живым, однако большая часть заговорщиков уже сидит в камерах. Среди них более половины — ваши люди.
Я ошарашенно помотал головой. Бред продолжал раскручиваться диалектической спиралью — чем дальше, тем страшнее.
— Да, да! Именно ваши люди! И не надо разыгрывать удивление, Павел Игнатьевич. В действительности все вы, разумеется, знали. Или, как минимум, догадывались. Готовился самый банальный переворот. В лучших традициях России-матушки. Командующий войсками Московского военного округа генерал Москаленко ввел в столицу танки, и одновременно особым приказом были подняты по тревоге войска ПВО с дислоцированными поблизости дивизиями.
— И как ведь подло все было задумано! — вмешался Поэль. — Заранее услали Лаврентия Павловича в ГДР — якобы для подавления манифестаций. Все решили проделать тишком, за спиной!
— Верно, — с тем же грустным оттенком в голосе подтвердил Кора. — Именно в его отсутствие развернулась бурная подготовка грядущих арестов.
— Трепетали, твари! — прорычал Поэль. — Вибрировали!.. Хотя, по совести сказать, правильно делали! Еще пару месячишек, и все Политбюро было бы ликвидировано. Этот гадюшник давно уже затевал козни против власти. Еще при Иосифе Виссарионовиче. А о том, что Берию чтят и уважают как в армии, так и в МВД, они, конечно, знали. Никто об аресте даже не заикнулся бы! Просто не хватило бы отваги!..
— Коллега прав, — мягко подтвердил Кора. — Это у вас из Лаврентия Павловича почему-то вылепили этакого монстра. Надо было на кого-то свалить все политические перекосы, вот и свалили. На деле же этот человек пользовался огромным уважением и любовью.
— Кому ты это объясняешь! Что он понимает в подобных вещах! Он же насквозь купленный! Что ему страна! Что ему благосостояние народа!.. — потрясая кулаками, Поэль тяжело прошелся по комнате. — А ведь какую блестящую программу готовил Лаврентий Павлович! Не чета вашему Мишеньке! И национальных вывихов никогда бы не допустил.
— И не допустит!
— Да уж это наверняка!.. — Поэль приблизился ко мне, вплотную приблизил рыхлое лицо. — А помнишь, как ты меня к дереву привязывал? Помнишь ту яму на поляне?
Я невольно содрогнулся. Разумеется, я все помнил.
— Рольки-то поменялись, а, Ящер? — он хохотнул.
— Не дыши на меня, жиромяс!
Ладонь Поэля вновь обожгла мою щеку. Голову крепко мотнуло.
— Ну что? Будем говорить?
— О чем?
— Как о чем? О твоих фокусах, голубь мой ясный. Это ведь твои парни устроили на Малоникитской побоище?
Я нахмурился.
— Ты имеешь в виду ресторан «Южный»?
— Хочешь, называй его южным, а хочешь, северным, только на самом деле это особняк Лаврентия Павловича. Сам Сталин разрешил ему там поселиться. Еще в старые добрые времена. А вот зачем туда сунулся ты, мне совершенно не ясно. Может, растолкуешь?
Я молчал.
— Между прочим, Август твой повинился, рассказал, что в доме было полным-полно ваших «жучков». И с Москаленко, судя по всему, у тебя была налажена отменная связь. Впрочем, ты ведь его называл иначе.
— Не понимаю…
— Брось! Все ты прекрасно понимаешь, конспиратор хренов!
Что-то скрипуче провернулось в голове, я с усилием выдавил из себя:
— Васильич?
— Ну наконец-то! — Кора хлопнул себя по колену. — Разумеется, он!.. Вы поймите, Павел Игнатьевич, мы не давим на психику и ничего не выдумываем. Всю информацию целиком и полностью дает нам сам подследственный. Вот вы напряглись и поняли, кто есть кто. Может, еще не до конца поняли, но начало положено, все остальное — дело времени. Уверен, очень скоро картина для вас окончательно прояснится.
— Полезно бы дать ему почитать показания Каменева с Зиновьевым. — Проворчал Поэль.
Кора кивнул.
— Да уж, вот где настоящее творчество! Какие акценты, какая фразеология! И никто их пальцем не тронул, клянусь вам! Сами все прочувствовали. Потому что повторяю: главное для наших клиентов — задуматься! — Кора рассудительно кивал в такт своим фразам. — Чего греха таить, всем нам есть, над чем поломать голову, в чем повиниться. Беда только в том, что не хочется нам этого делать. Не хочется — и все тут! Вот и приходится господам следователям чуточку перегибать палку. Их можно понять. Да, да! Они ведь искренне хотят помочь подследственным! У иных просто сердце кровью обливается, — переживают после допросов, заснуть не могут. Все из сострадания к клиентам… Признайтесь, вы ведь и сами мучились в последнее время? Наверняка ничего не могли понять. Голоса какие-то потусторонние, кошмары во снах, интриги. Этак у кого хочешь голова кругом пойдет. Вот и рассудите, может, пора кончать с этим загадочным туманом? Мы со своей стороны готовы вам помочь. Так сказать, подставить плечо. Вы только обопритесь!
