Андрей Круз - На пороге Тьмы
Шашлык получился. Две огромные свиные лопатки были разрезаны, замаринованы в местном яблочном вине, насажены на шампуры и размещены над тлеющими углями, сразу зашипевшими сначала под каплями маринада, срывающимися с кусков мяса и лука, а затем и под растопившимся салом. Гостей собралось человек десять, мы даже знали не всех из них, а если точнее, то кроме Федьки не знали никого. Но Тенго умел вести застолье, всех со всеми перезнакомил, не давал разговору утихнуть, в общем, проявил себя, как хозяин, с самой лучшей стороны. Уже когда все расходились, он подошел ко мне и тихо спросил: — Ну ты решил что-нибудь? — Ты машину даешь? — вместо ответа задал я вопрос. — Если она вам для дела нужна, я пока свой «кюбель» оставлю, на нем покатайтесь. — Даю, без проблем, — сделал он удивленное лицо. — Только ты на вопрос ответь. — Мне подумать надо. Пока сгоняю куда требуется — подумаю. И с Настей все это обсуждать нужно. Если бы не твоя идея про учебку — хрен бы ее кто уговорил, но если так, то… не все так безнадежно. — Ты когда вернешься? — К вечеру завтра. Может даже еще раньше, в середине дня. Мне просто в одно место сгонять надо, проверить кое-что. — А аэросани тебе когда нужны? — А когда угодно, как сможешь. Главное чтобы до весны, пока лед не сошел. Потому что если сойдет, то туда уже без нас поискать съездят, как мне кажется. Я себя умней других не считаю. И уж если я догадался, где можно поискать записи Серых, так и Милославский додумается, если уже не додумался. Но добраться туда можно только на аэросанях, самолетом под Тьму не залететь, наши снегоходы туда просто не доберутся, а если и доберутся, то экспедиция затянется надолго. А аэросани только у разведбата. Если не скооперируюсь с Тенго, то есть подозрение, что в записки Серых, если они там, конечно, мне подглядывать не позволят. Не хрен потому что. — Ты вот что, — сказал Тенго, — ты ко мне завтра вечером заезжай, с Настей или без, как тебе лучше, и все порешаем. С санями решим, не вопрос, машину тебе к гостинице с утра пораньше подгонят, ключи оставят у администратора. Свою оставлять не надо, воскресенье завтра, так что все нормально. — Нормально так нормально. Вот такой я молодец, везде и со всеми о чем-то договорился. Тайна Милославского стала секретом Полишинеля, я везде какие-то сделки заключаю, чем это все закончится — хрен его знает, ни малейшего представления не имею. На том и расстались. С утра я Настю будить не стал, тихо собрался и спустился на первый этаж, где администратор никаких ключей мне не дал, сказав: — Вам машину подогнали, прямо у крыльца стоит, серый «додж». Ну да, какие тут ключи? Выглянул в окно и про себя выругался. Как-то не догадался, что подгонят мне именно эту машину — серый додж-пикап, да, да, тот самый, на котором Мышлицкий ездил. Я задумался. Это вообще как, хорошо или плохо? Потом пришел к выводу, что все равно, не важно. Может даже и хорошо. А может и плохо. Поблагодарил администратора, застегнулся, натянул шапку и вышел из гостиницы на холод. Машина была еще теплой, только подогнали. И с печкой! Нет, на самом деле с печкой, прямо как настоящая! Сверху крыша, со всех сторон стекла, ниоткуда не задувает, и тепло. Мечта. Почему я такую не нашел? Почему я такой кретин? Там, в Порфирьевске, даже небольшие грузовички были, тоже с закрытыми кабинами — почему не взял? Дурак потому что, дурак. А так все простенько, конечно — плоская металлическая панель приборов, большой тонкий руль, торчащий из крашенной металлической трубы. Пол резиной покрыт, но, похоже, что это уже самодеятельность. Отдельное сидение для водителя, даже с простенькими регулировками, и справа от него двухместный диван. Сиденье мягкое, к слову, обтянутое брезентом. Оглянулся в стекло за спиной и заметил, что в кузове лежат два больших мешка с песком, похоже. Ну, все верно, у пикапов задняя ось нагружена недостаточно, если они не с грузом, и на скользкой дороге лучше что-то тяжелое в кузов закидывать, проще ездить будет. Я нажал всей ладонью на большую черную кнопку справа от руля и шестицилиндровый двигатель подхватился и глуховато заворчал. Поймать первую передачу получилось как-то не сразу, рычаг был длинный и невнятный, но затем она воткнулась и машина неторопливо и солидно тронулась с места. А ничего так, нормально, поехали. Было еще темно, уличных фонарей в Захолмье не было, так что фары были единственным источником света. В их лучах проплывали заборы, сугробы, стены, потом высветилось бетонное укрепление КПП, где я и остановился, почти упершись капотом в шлагбаум. Пропустили быстро, немного удивившись раннему выезду и тому, что еду в одиночку. Дорогу расчистить еще не успели, за ночь насыпало сантиметров пять снега, который теперь месили зубастые колеса доджа, оставляя на поверхности дороги одинокую колею. Сегодня еще никто здесь не проезжал. С обеих сторон тянулись валы снега, из-за которых ничего не было видно, да и не будь их, все равно не разглядел бы ни черта — темно. Светлеть стало уже на подъезде к Углегорску, где мне и попались две привычных «тридцатьчетверки» с отвалами. Прямой дороги от Захолмья к Сальцево не было, только через Углегорск, так что пришлось через один КПП в город въехать, а через другой выехать. На улицах было пусто, воскресенье все же, лишь возле «Горсвета», мимо которого пришлось проехать, увидел суету — похоже, что группа приехала с вызова и машины колонной заезжали в ворота. По ходу заскочил на заправку, долил бак под самую пробку. Мало ли как мое путешествие повернется, лучше ко всему готовым быть. Дорогу на Сальцево успели почистить, снег был укатан, и кузов доджа уже привычно задребезжал на «стиральной доске», оставшейся после гусениц танков. Машин ни передо мной, ни за мной видно не было, пейзаж все так же был скрыт снежными валами, а с неба все сыпал и сыпал мелкий снег, таявший на лобовом стекле. Несколько раз попадались встречные машины, но вообще движение было неактивным. Те, кто в Сальцево повеселиться ехал, еще отсыпаются, дел в воскресенье почти ни у кого нет, так зачем в такую рань выезжать? Это вот мне надо. У самого поворота на Алексино чуть не налетел на лося, прыжком перемахнувшего через сугроб и выскочившего на дорогу. Испугались мы оба — я дернул руль в сторону, потому как затормозить уже не успевал, так хоть объехать попытаться, а лось, полуприсев, стартовал с места как гоночная машина, пробив своей бурой мохнатой тушей сугроб на другой стороне дороги и рванул от меня в поля. — Ну ты… так и до инфаркта недолго, — сказал я ему вслед. Дорогу в поселок, в отличие от главной, пока никто не чистил, но полноприводный, высоко сидящий над дорогой додж все так же легко ехал по снегу. Появились первые дома — еще старые избы. Остановившись, я вспомнил вид с неба и примерно прикинул, в каком направлении нужно ехать, чтобы найти нужный дом. Сразу не угадал, выехал на параллельную улочку, закончившуюся тупиком почти у самого речного берега, но зато понял где нахожусь, сдал задом и, развернувшись на улочке побольше, попал уже туда, куда и требовалось. Нужный дом узнал сразу, хотя на этот раз никакого красного «жука» во дворе не было. Но он мне и не нужен, даже хорошо, что его нет. А вот переделанный додж с закрытой кабиной стоит. Я остановил пикап прямо напротив ворот и задумался о том, что делать дальше. Может быть просто взять, да и постучать в ворота? Задать дурацкий вопрос про путь в библиотеку, а потом откланяться? А где гарантия того, что откроет тот, кого я ождаю увидеть? Не ломиться же мне потом внутрь? Подумав, решил просто ждать. Бензин в баке есть, печка тепло гонит. Сколько ждать? Ну, до тех пор, пока более удачная мысль не осенит. Других вариантов все равно нет, а посмотреть кто в домике живет просто жуть как хочется. Проблема решилась сама собой минут через двадцать. Хлопнула дверь дома, затем распахнулась калитка и вышедший из нее мужик решительно направился прямо ко мне. Невысокий, сухощавый, с чуть скуластым лицом. В «новодельной» дубленке, распахнутой на груди, шапки нет, ветер шевелит редкие волосы. Правая рука в кармане и явно пистолет сжимает. Правда, доставать его из кармана придется долго. И еще я на что угодно поспорить готов — вышел он из-за того, что машина знакомой показалась. Потому что, увидев меня, он явно опешил. Но все же постучал в стекло, дождался, пока я открою его покрутив ручку. — Ты чего здесь? — спросил он негромко, заглядывая в кабину. — Да так. А ты чего? — задал я максимально идиотский вопрос, стараясь как можно лучше запомнить лицо со всеми приметами — нос чуть набок сбит, на виске небольшой шрам, маленькая родинка у самого угла рта, губы очень тонкие. Глаза светло-карие, в волосах седины нет, хотя возрастом он явно за сорок, даже к пятидесяти, пожалуй. — Тебе чего надо здесь, а? — в его тоне явно заметна стала угроза, но она меня как-то мало впечатлила. — Слышь, ты чего от меня хочешь? — Ты ко мне приехал, нет? Он явно не знал, как правильно себя вести. Машину он уже точно опознал, я видел, как он и на номер глянул, и как сиденья оглядел — подушка дивана была обита не американским, а уже советским, защитного цвета, брезентом. А вот я в этой машине, тем более включивший дурака, никак во все стандартные схемы не вписывался. — А на кой ты мне сдался? — не слишком вежливо поинтересовался я в ответ. — Ездить к тебе еще, — добавил я уже исключительно для собственного удовольствия. — Давай, мужик, будь здоров! — и воткнул первую передачу. Собеседник мой дернулся слегка, явно собравшись достать из кармана пистолет, но я показал глазами на потолок кабины, где в креплении висел ППШ, и тут же тронул пикап с места, быстро набирая скорость. В зеркало мне хорошо было видно, как мой собеседник остался стоять на улице, явно пытаясь сообразить, что ему по поводу всего этого делать. К какому он пришел выводу я так и не узнал, потому что на перекрестке я свернул направо и он исчез из поля зрения. А я больше нигде не задерживался до самого Углегорска.
