Андрей Максимушкин - Не герой
– Ты правильно понимаешь, Гельмут, – кивнул Глеб. – Но все, что я говорил о наших обычаях, об отношении к людям, не вписывающимся в общество, правда. И то, что у нас нет лишних людей, это тоже правда. Уехав из Империи, человек не теряет связь с родной землей, не забывает своих, помнит родную кровь.
– И много вас таких?
– Не знаю. У нас принято уважать свободу личности, насильно никого не заставляют.
– А не насильно?
– Это другое дело, – рассмеялся барон Корбут. – Но всегда можно отказаться. От каждого по способностям и на благо Империи.
– Так что ты там говорил о горе и Заратустре? – спросил Гельмут. – Как это понимать?
– Я хочу сказать, что Империя приглашает профессора Гельмута Брянского, научного послушника Владмира Воронова и зодчего Василия Квакшина.
– Приглашает куда? – поднял брови Гельмут.
– В Империю. Полноправие и равнообязанное отношение обещается. Приглашение касается также ваших жен и детей. Нам нужны одаренные люди, дело себе найдете. Гельмута ждут наши лучшие университеты. Владмир и Василий получат возможность съездить погостить в свою родную ветку, подышать воздухом первого дома.
Владмир подумал, что Глеб отнюдь не дурак, он точно, четко затронул нужные струнки в душе каждого. Ему, Владмиру, и Василию дает возможность хоть одним глазком, да увидеть родной мир, Гельмуту обещает интересную работу, новые знания… Ловушка? Нет, не похоже. Барон искренен. Для имперских головорезов не составило бы труда прибить всех троих в укромном уголке, да так, чтоб списать все на несчастный случай. Они действительно нужны Империи.
Надо выбирать. Надо решать. Больше года жизни в Вендии, взросление, становление, поиск своего места под солнцем. Идти дальше? Или нет? Владмир не знал. Слишком заманчивое предложение… Разом решить свои проблемы, исполнить мечту. Так не бывает.
Молодой человек убрал пистолет и присел на подоконник. За окном горят уличные огни. На улице толпы. Прямо напротив дома Брянского идет кулачный бой, старая добрая потеха. Все по правилам, без злобы и умысла. Вон и двое городовых стоят у фонаря, глядят на бой, явно размышляют, а не броситься ли самим в драку, забыть на миг про обязанности, потешиться молодецкой забавой. Это Вендия. Это родная земля, это свои люди, это наши люди, это наша земля.
Вспомнились Виктор Николаевич, Димон, Санёк, Женька. И их бросать? Он, Владмир, всегда призывал друзей держаться вместе, одним кулаком, а теперь самому же первому нарушать свое слово? Чем тогда он лучше Петра и Маринки? Перед внутренним взором молодого человека проходили казаки десятского Гната, вспомнился профессор Сташенко, товарищи-однополчане, вместе с которыми он сражался в заснеженных полях за Доном. Память выхватила лица рабочих из строительных десятков на святославльских укреплениях. Бросить этих людей? Нет. Так нельзя. Своих не предают.
– Глеб, приглашение касается только нас троих? – спросил Владмир. – Я ведь не один, за мной мои названые родичи. Я не могу их оставить. Если уезжать, так всем родом, всей кровью.
– Одичал ты в этой Вендии, – усмехнулся Корбут. – Не бойся, у нас давно распрощались с пережитками времен Саксонского королевства и Новгородского княжества. В Империи нет разделения на добрые и новые роды, нет клановости, нет боязни потерять все из-за недоумка-кузена или внучатого племянника. Мы оцениваем людей по личным способностям, а не по заслугам их предков.
– Свободное цивилизованное общество… – пробормотал Владмир.
Понял его только Василий. Друзья переглянулись. В глазах Василия четко читался ответ.
Имперский засланец сулил золотые горы, исполнение желаний, а Василий чувствовал: что-то здесь не то. Слишком все хорошо складывается. Ароматный сыр в мышеловке. И вот, последние слова Корбута расставили все по местам. Василий понял, что именно его не устраивает. С одной стороны, Глеб говорил, что не теряет связи с родиной, не обижен на нее, у них нет лишних людей. А теперь получается, Империя слишком похожа на родной мир Василия. И за что тогда боролся? К чему стремился? Зря, что ли, искал своих? Выходит, зря. Все, как и год назад.
Вспомнились наивные мечты одного великовозрастного идиота, шаставшего по расстреливаемой дальнобойными пушками заставе:
«Одному, без балласта, выживать сподручнее. Сначала определиться с этим миром, разобраться с проблемами, найти себе какое-то жилье, наладить контакты с аборигенами, заявить о себе как об опасном и независимом человеке. Потом уже можно будет думать о подруге и прочих удовольствиях».
Одному легче, не нужно тащить за собой обузу – ерунда! Одному сложнее, одному тяжелее жить и выживать. Обуза?! Это ты становишься обузой для самого себя, когда рядом с тобой нет твоих родных, нет товарищей, нет соратников. Ты один на один с целым миром. И ты имеешь столько свободы, сколько можешь защитить своим мечом. Не льсти себе, ты проиграешь любой сплоченной группе. Просто ты один, а их много. Тебя завалят массой, забьют толпой. Ты не тратишь свои силы и свою свободу на товарищей и родичей, но и тебя некому поддержать, тебе некому помочь. Ты один.
Василий подошел к столу, разлил мед по чаркам. Поднес чарки Гельмуту и Владмиру, взял со стола оставшуюся. Глебу он не предлагал. Язык жестов и поступков прост и доступен каждому, им многое можно выразить. Подняв чарку, Василий кивнул товарищам и пригубил мед. Его поняли. Пили молча, каждый за свое и одновременно вместе.
Глеб понял, что дело идет не так, как предполагалось. Он опять оказался отщепенцем, ему отказали в праве быть членом группы, соратником. Что ж, бывает. Барон Корбут спокойно относился к таким вещам. Разговор не окончен, Гельмут еще не сорвался с крючка, ученый всегда побежит вдогонку за знаниями, он не может иначе. В противном случае он перестает быть ученым. И молодые парни тоже никуда не денутся. Поспорят, поартачатся, попробуют торговаться, затем возьмут время на раздумья и согласятся. Глеб Корбут был в этом уверен.
– Что будет, если мы откажемся? – Владмир первым вернулся к разговору.
– Ничего, – усмехнулся барон. – Ничего не будет. Империя не повторяет свои предложения. Вы так и будете прозябать в захолустье и завидовать людям, летающим к звездам, покоряющим океанские глубины, изучающим соседние миры. Вам останется только завидовать. И вы будете знать, что могли все это взять, но сами отказались.
– Забавно. Я думал, что в случае отказа нас попытаются заставить замолчать навеки.
– Зачем? Вы не опасны Империи.
– А если и опасны, нам этого не скажут, – добавил Гельмут. – Так?
– Не так. Ошибаешься, ученый собрат. Ты и твои друзья не можете причинить нам вреда. То, что вы смогли выяснить, это мелочи. А большего узнать вы никогда не сможете. Империя не любит раскрывать свои тайны, мы не можем себе позволить разрешить вам выйти в космос или открыть мосты на соседние ветки. Так, кажется, в Вендии выражаются?
– Нам надо подумать, – произнес Владмир. – Значит, приглашение касается нас троих и наших ближних родственников?
– Жены и дети, – кивнул Глеб.
Все наконец пошло, как он и предполагал.
– Я недавно прикупил пару картин… – Гельмут провел ладонью по подбородку и обвел взглядом Владмира и Василия. – Хотите посмотреть?
– Природа или город? – спросил Владмир.
– Море, шторм, стихия Водного Владыки.
– На это стоит взглянуть.
Выйдя из деловой комнаты, Владмир плотно закрыл за собой дверь. Глеба никто не приглашал, да имперский разведчик и сам понял, что не картины смотреть они отправились.
– Имел я эту Империю во все дыры банником, – заявил Василий.
– Я так и думал, что вы, ребята, останетесь, – сказал Гельмут.
– Я венд, – произнес Владмир. – Моя земля, мой род, мой народ. Я остаюсь. И Корбута я…
– Остановись! – оборвал его Гельмут. – Не надо давать таких обетов, и не надо этого делать.
– Полагаешь оставить его живым? – прищурился Василий.
– Да, пусть живет. Владмир, ты забыл, что мы сидели с ним в одном окопе? Дрались против кайсаков. Проливали кровь. Барон Корбут уже искупил свою службу Империи службой Вендии.
– В Империю я не поеду, – упрямо процедил сквозь зубы Владмир. – Я не могу бросить своих людей. Я не могу оставить свою землю.
– Понимаю… А я поеду, – хоть говорил Гельмут тихо, слова походили на барабанную дробь. – Боримира и Ослябю оставлю, они почти взрослые, не пропадут, о младших позаботятся. С собой возьму только Милану. Куда боярину без боярыни?
– Почему? – вкинулся Воронов. – Ты же Брянский, ты вендский нарочитый боярин!
– Я ученый, и я венд. Поеду учиться и работать, а там, – Гельмут криво усмехнулся, – если Велес позволит, вырвусь из Империи, вернусь домой с секретами наших соседей.
– Дай-то Бог, – кивнул Владмир. – Я не забуду тебя, твой дом и твой род, прослежу, чтоб твои дети выросли достойными тебя.
– Благодарствую, братья должны присмотреть за детьми и домом, но и твоя помощь лишней не будет. Благодарствую, товарищ.
![Сергей Калашников - Последний полёт Баклана [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
