Андрей Максимушкин - Не герой
– Иногда трудно бывает отличить яд одной гадины от другой того же семейства, – заметил профессор Брянский.
– Думаете, Кострюкову подсунули гюрзу или эфу? – спросил Владмир.
– Возможно. А почему «подсунули»? Разве сложно обратившемуся к лекарю человеку вколоть еще и змеиного яду? Или оглушить и влить в ранку яд? Хотя лекари и посадская стража не нашли ничего подозрительного.
– Верно, Гельмут, – кивнул Глеб. – Ничего странного, никаких следов покушения. Вот только после смерти профессора Кострюкова пропали все его работы по высокочастотным резонаторам, и кто-то покопался в исследовательских журналах.
– Я ведь помню, он занимался не только резонансом, – задумчиво протянул Гельмут. – Порционное излучение, громовые явления, плазма…
– Но пропали только работы по высоким частотам.
– А они были, эти работы? – Владмиру показалось, что ученые могут и ошибаться, ищут не там, где надо.
– Были, были, – вновь покивал Глеб.
– Кострюков занимался высокочастотным резонансом… – Брянский поднес было к губам чарку, но остановился и медленно опустил руку. – Коллеги говорили, что он был на пороге открытия. Человек увлекающийся, но голова светлая, умел видеть суть вещей.
– У меня остались знакомства в Империи, – сказал Глеб. – Ученое содружество не забывает своих.
– Значит, будем жить и будем работать, – подвел черту Брянский. – Ищем выходы на недовольных в Империи, ищем забытые или намеренно забытые разработки, тихонько выискиваем людей, работающих над межмировым пробоем.
– Будем искать, – согласился Владмир.
Дело хорошее. Вдруг да получится найти дорогу в родной мир? При этой мысли лицо Владмира расплылось в широкой мечтательной улыбке. Хорошо бы вернуться домой. Должно получиться, и Лена будет рада. А уж как родители обрадуются! Слов нет. С другой стороны, уезжать насовсем Владмир не хотел. Год жизни в Вендии не прошел бесследно, Владмир незаметно для себя стал вендом. Как в свое время говаривал Гельмут, «первый в роду». Да, почетно, но и ответственность страшная.
Дня через три на Владмира и его друзей свалилась еще одна радость. Васька нашелся! Представить себе невозможно, что человеку пришлось вытерпеть и пережить, сколько он мыкался, пока не догнал товарищей.
Правда, Владмира немного покоробило то, что Василий, оказывается, уже пару месяцев как живет в Святославле, обустроился, дело нашел, и только затем соизволил зайти в справочную и подать заявку на поиск. Владмир понимал, что Васёк человек стеснительный, ему непросто идти на контакт с людьми, даже к старым друзьям побаивается обращаться.
Однако Василий за прошедший год изменился. Глядя на обветренное, заострившееся лицо товарища, слушая его рассказ, Владмир ловил себя на мысли, что друг повзрослел, стал куда серьезнее, научился брать на себя ответственность. Жизнь пообтерла, пожевала, обтесала, но не сломала, а, наоборот, закалила бывшего студента.
Молодец, Васька, выжил, не потерялся, не забыл своих. Нашим стал. Через седмицу Владмир еще раз прокрутил в голове тот вечер, когда на его горизонте появился старый друг. Да, все правильно. Не ошибся, жизнь в Вендии явно пошла Василию на пользу. И не зря Владмир не только познакомил его с Гельмутом Брянским и Глебом Корбутом, но и просветил относительно их общих догадок насчет Империи.
Да, все оказалось проще и легче, чем выглядело на первый взгляд. Работник справки выслушал сбивчивую речь посетителя и отвернулся к экрану раухера. Уже через минуту на Василия посыпались уточняющие вопросы. Нашлись, нашлись товарищи…
– Благодарствую, – обрадованно сказал Василий.
В руках у него была бумажка. Раз за разом пробегал он глазами строчки: «Владмир Воронов. Лена Воронова. Свентослав Владмиров сын рода Вороновых. Заболотный конец, улица Металлистов, дом 56». Так, значит, Вовка женился, сын у них с Ленкой. Молодец, старый приятель. Молодец.
Заболотный конец находится на южной окраине города. Василий жил на Конюшенном конце, это близко, автобусом четверть часа ехать. Вот и улица Металлистов, родное такое название, видимо, здешние градоначальники не утруждали свою фантазию сочинительством уникальных имен для улиц. Дом Василий нашел быстро. Обычное десятиярусное здание доходной серии. Стены из плит, глазницы окон, высокий шатер кровли. Такое строят во всех городах в умопомрачающем количестве. Проблема современности – однотипность домов, улиц, районов, города-близнецы.
Судя по вывеске у подъезда, семья Вороновых жила на пятом ярусе. Подъезд внутри отличался чистотой, на окнах занавесочки, лестницы подметены, подъемник работает. Видно, что здесь живут приличные, порядочные люди, не притон какой-нибудь. Да и не стал бы Володька селиться в притоне, не такой он человек.
Гость вышел на площадку перед квартирой Вороновых и решительно взялся за дверной молоток.
Дверь распахнулась, и на пороге возник Володька.
– Привет! – улыбнулся Васёк.
Хозяин уставился на гостя.
– Васька!!!
Радостный рев Володьки мог бы поднять весь дом.
Тут Васю стиснули в объятиях, да так, что дыхание сперло. Здоров Володя, как удав. На гостя налетела Лена, расцеловала его и с охами и ахами потащила в гостевую.
– Ты как выжил? – последовал первый осмысленный вопрос Володи.
– Долго рассказывать, – ответил Василий.
А действительно, как все рассказать за пять минут? Все происшедшее с того момента, как обезумевшие от ужаса студиозы бежали под обстрелом. Поход по Пустошам. Встреча с чудью. Знакомство с Ящером. Нет, вот здесь Василий решил не болтать лишнего. Вообще не стоит ничего говорить о чудском обряде на болоте, чудовище-реликте, их земляке, между прочим. Не надо. Лучше не надо.
– Ты один?
– Один. Как вас на берегу потерял, так и брожу в одиночку, чужой среди чужих.
Из другой комнаты донесся требовательный детский крик. Лена побежала к ребенку, а Владмир, его ведь так теперь именуют, развел руками:
– Вот так и живем. Жилье снимаем, работаем. Я этим летом из армии вернулся.
– Добровольцем был?
– Да, мы все пошли служить.
– Жаркое было дело… – протянул Василий. – Я, как голь перекатная попал в ударники.
– И выжил? Молодчина, уважаю.
– Кто еще из наших здесь?
– Дядя Витя, Димон, Володя Конопатый, Санек… Мы все в одной части служили, девятый Святославльский. Петька и Марина поженились, живут в Изяславле, я, если честно, давным-давно их не видел. По телефунку разговаривали, неплохо живут, свое дело поставили. Леня, моторист, зимой погиб. В бою. Димон и Женечка поженились недавно. Катя и Лиза живут недалеко, на соседней улице, снимают одну квартиру на двоих.
– Лиза здесь? Как она? Замуж не вышла?
– Нет, и пока не думает. Пора бы, девка самый сок. У нас, вендов, не принято долго бобылем ходить или в девках сидеть, род надо продолжать.
– Ты продолжил, молодец! – в голосе Васи слышались неприкрытые нотки зависти.
– Не горюй, и тебе невесту найдем. Город большой, люди славные живут, девушек много. Или ты?..
– Замнем, – поморщился Василий. – А остальные? Мишка Широбоков где? Юля Федорова?
– Нет их. Там, на пристани… Помнишь Жукову заставу?
Наступила тяжелая, давящая пауза. Каждый думал о своем. Парни вспоминали минувшее, молча глядели друг на друга. Да, оба сильно изменились. Повзрослели, взгляд стал жестче, исчез без следа юношеский наив. У глаз Володи прорезалась сеточка морщин, над бровями пробежали глубокие дорожки, следы долгих размышлений, залысины на лбу расширились.
– Ты как, с нами? – серые, цвета легированной стали глаза Володи впились в глаза Василия.
– С вами. Мы вместе.
– Вот и добре. Сам знаешь, в Вендии тяжело, когда за спиной нет клана и славной родни. Будем друг дружку поддерживать, все у нас получится, а разбежимся свободными атомами, никто о нас и не вспомнит. Сгинем, и рода за собой не оставим.
– Будем жить, товарищ, – в устах Василия последнее слово прозвучало особенно, со вкусом, со смыслом. Товарищ – это не просто друг, это почти родич, почти своя кровь.
Выбор Империи
Зима в этом году наступила раньше обычного. В конце октября посыпал снег, а в первых числах ноября все замело. По дальновизору говорили, что это начало большого похолодания. Климат становится жестче, предположительно, из-за изменения морских течений в Атлантике. Больших неприятностей для Вендии не ожидается, разве что селянам придется больше тратиться на полив, и зимой увеличатся расходы на отопление и посадское хозяйство. Но и урожаи будут богаче.
В академии на полном серьезе обсуждались планы Империи по вмешательству в природные процессы в Мировом океане. Дескать, имперские ученые собираются строить океанскую плотину, рассекающую течения, в этом случае теплое течение пойдет к Норманнскому полуострову вплоть до Мурманской земли и Ледовитого океана, а холодное течение будет возвращаться к Северной Атлантиде. Проект смелый, но до конца не просчитанный. Те же самые источники сообщали, что есть угроза получить новый ледниковый период в Атлантиде и, как следствие, куда более серьезные изменения климата, чем сейчас. В общем, пока все не рассчитают, не учтут все мелочи, не перепроверят теорию на опытных моделях, строить ничего не начнут.
![Сергей Калашников - Последний полёт Баклана [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
