Повелитель морей - Поселягин Владимир Геннадьевич
Полковник Ухов, начальник артиллерии дивизии, был, по сути, моим непосредственным командиром всё время боёв в городе, именно он ставил мне задачи, всё лично. Был трижды ранен (он и сейчас перевязан), но ранения лёгкие, и он продолжал службу, отказавшись от госпитализации. Опытный профессионал, с которым работать одно удовольствие. Оба танка как подвижные гаубицы шли под его руку, он и будет принимать. Интенданта не было, тот постоянно пропадал, объезжая склады. Приедет, оформят танки как положено.
– Вот к той роще, – показал я пальцем водителю и, когда мы к ней подъехали, велел: – Тормози.
Грузовичок встал, звеня всем, что только можно: убитая машина. Я ловко покинул кузов одним изящным движением и, поправив лямки вещмешка за спиной (я ведь вроде как сразу убываю в увольнительную), осмотрелся и сказал выглянувшему из кабины комдиву:
– Роща точно та, но мне кажется, мы не с той стороны подъехали. Мы с Буковым напрямки, через рощу, а вы вокруг. Буков, за мной.
Я уже успел познакомиться со всеми бойцами, половину и так знал по боям в городе, и был в курсе, что Буков – механик-водитель на «тридцатьчетвёрке». КВ знал, но воевать на нём не приходилось. И пусть он сержант, а я красноармеец, приказ выполнил, с разрешения комдива тоже покинул кузов, и грузовичок затарахтел вокруг рощи, а мы быстрым шагом углубились в этот небольшой лесок. Когда впереди появился просвет, я коснулся плеча Букова, убирая его в Хранилище, и рванул вперёд, а то полуторка уже на подъезде была.
Я быстро достал оба танка, поставив их на опушке, и, отбежав обратно, достал Букова, как будто мы шли как ни в чём не бывало. Вскоре он и сам рассмотрел на опушке массивные силуэты, так что к танкам мы вышли одновременно с подъехавшими командирами. Что интересно, всё это время за нами с интересом следили со стороны три группы наружки НКВД, москвичи. Ловко работали, визуально почти не видел, если бы не знал, что они там, спереди и сзади, ни за что бы не засёк. А уж самолёт-разведчик в небе крутится так вообще, как будто так и надо. Хоть бы изобразили для конспирации опрыскивание полей на этом У-2. Или их весной опрыскивают?
Пока мы шли по лесу, одна группа, высадившись с машины, почти нагнала нас, засекла только, когда мы все вместе вышли к танкам, так что их появление прошло для наблюдателей незаметно. Приближаться они не стали, наблюдали издали. Танки были заперты, поэтому я подошёл к правой гусенице первого танка (КВ стояли друг за другом, как на марше) и стал демонстративно отсчитывать шаги в сторону рощи; на пяти присел на колени и в густой траве начал шарить руками, что-то выискивая. Все с интересом наблюдали за этим, даже самолёт подлетел поближе, и наблюдатель оттуда сверкал оптикой.
Издав радостный вопль, я встал, сжимая в руке штырь ключа, подошёл к Ухову и протянул ему ключ со словами:
– Вот, товарищ полковник, ключ от танков. Вручаю при свидетелях.
Полковник принял ключ, и пока он вертел его в руках, задумчиво изучая танки, я козырнул комдиву и спросил:
– Товарищ полковник, разрешите отбыть в увольнительную?
– Погоди, примем всё. Что внутри?
– Всё, что и положено. Баки полны топлива, масло тоже есть. Боекомплект по штату. Даже чехлы на стволах орудий. Плюс по шесть автоматов в каждом.
– Вот и посмотрим.
Ухов передал ключ Букову, и тот стал открывать все люки танков. Бывшие танкисты рассыпались по машинам, проверяя и подтверждая, что танки в полной готовности, хоть сейчас в бой.
– Всё принял, договорённость в силе. Букову покажешь, как танком управлять, и свободен, он их перегонит по одному. Только честно, откуда танки? Нас ведь разместили не там же, где в прошлый раз, с другой стороны Москвы.
– От немцев, вестимо, товарищ полковник, – пожал я плечами. – Трофеи это. А где нас разместят, я узнал ещё до того, как эшелон тронулся.
– Погоди, какие трофеи? Это наши танки!
– Пока их не захватили немцы, были нашими. Понимаете, товарищ полковник, всё, что брошено нашими во время отступления, так и остаётся советским, и если подобрал, нужно вернуть. А вот если отбил у немцев, то это уже военный трофей, а это святое. Для нас, снабженцев, это святое. Двадцать КВ-2 были отправлены с завода в Ленинграде в Белоруссию и на железнодорожной станции Лида захвачены немцами прямо на железнодорожных платформах в полном порядке. Так что это уже немецкая техника, несмотря на звёзды. А через сутки платформы исчезли со станции. Их потом нашли в шести километрах со следами разгрузки рядом, но пустые. Одна группа снабженцев угнала их, а после обменяли на необходимое им.
– Мы тут без танков задыхаемся, а они ими торгуют, – зло скрипнул зубами полковник.
Посчитав это вопросом, я пояснил свой взгляд на эту ситуацию:
– Не понимаю, товарищ полковник, вашего возмущения. Танкисты свои танки бросали без топлива, даже не уничтожая, а тут внаглую приходят и требуют: отдайте. А с какой радости? Сами бросили – всё, тю-тю. Хотите обратно? Отработайте или у немцев заберите. Какие-то снабженцы отобрали, так почему боевые танкисты, герои, этого сделать не могут? А умеют только ныть и стенать, чтобы вернули.
– Где эти танки? – резко спросил полковник.
– Без понятия. Я только о четырёх знаю.
– Каких?
– Ну, тот на котором мы в Смоленске историю творили, но он на долгий ремонт ушёл. Потом вот эти два. А четвёртый мне подарили на именины: у меня день рождения был несколько дней назад, девятнадцать исполнилось. Танк стоит в арендованном амбаре на окраине столицы. А что, я рыбалку люблю, буду после войны на рыбалку на нём кататься, рыбнадзор пугать.
Ну да, я тонко троллил полковника. У него было задание разведать, откуда техника, если я её действительно передам, вот и пусть злобно пыхтит от недостатка всего. Сами с грязными портками бежали от немцев, всё бросая (я и про нашу дивизию говорю, побросали всё тяжёлое вооружение, выходя из окружения), а хотят, как сыр в масле кататься с полным снабжением. Теперь каждое орудие и пулемёт беречь будут, зная, как они тяжело достаются.
– Я приказываю вам передать четвёртый танк.
– Всё, что найдёте, всё забирайте, – сразу ответил я и, козырнув, спросил: – Разрешите помочь Букову освоить технику управления?
– Действуйте, – плотно сжав губы, промычал полковник, а уж как глазами сверкал.
Я всё показал Букову, который, как оказалось, такие двигатели знал, а потому быстро освоился, описал ему детские болезни техники, предупредил, что стрелять можно только с места, иначе от сотрясения ходовая полетит. Вместе с ним мы запустили двигатель первого танка и проехали метров сто вперёд, где и встали. Буков вполне разобрался.
На этом и попрощались. Комдив махнул рукой: проваливай. Я своё дело сделал и был ему больше не нужен.
А вот наружка полностью сосредоточилась на мне. Смотри-ка, даже воздушных наблюдателей прислали. Те, что прятались в роще, рванули за мной, но я быстро бегал, так что когда они выскочили на противоположную опушку, уже раздался рёв мотоциклетного движка. На скоростном одиночке я рванул вперёд, выскочил на полевую дорогу и погнал по ней в сторону Москвы. Ниже семидесяти километров час не держал. Если бы не Взор, убился бы на фиг, а так видел каждую кочку и ямку и выбирал ровный путь, что и позволяло держать такую скорость. Пару раз и до девяноста километров в час разгонялся.
Что хорошо, район, где находились два наших дома, был как раз с этой стороны, так что через двадцать минут гонок на гране фола я уже добрался до окраин. Сопровождал меня только воздушный наблюдатель, крутившийся в километре от меня, остальные давно отстали.
Спокойно доехал по улочкам до нашего дома. Ксюша возилась в огороде, сегодня вторник, второе сентября, из школы успела прийти. Она копала картошку, видимо, пора. Ольги и малыша не было, значит, ещё в больнице. Надеюсь, с ним всё в порядке, точно пока не знаю. Грузовика с зубным кабинетом не было: забрали новые хозяева, раз малыш родился.
Я подкатил к воротам и заглушил двигатель. Отметил, как встрепенулся наблюдатель. Да, за домом следили. С чердака частного дома метрах в ста от нас. Там вроде жила древняя старушка, но сейчас её не было, хата пуста. Открыв незапертую калитку ворот, я закатил мотоцикл внутрь, запер калитку, убрал одиночку в Хранилище и направился на огород.
