Кирилл Шарапов - Второй потоп
— Прощай, я верю, что ты пройдешь свой квест и заслужишь право на существование в новом мире. Когда ты очнешься, у тебя все будет хорошо, раны твои не будут болеть, чувство вины уйдет и больше не будет тебя грызть. Ты не вспомнишь ни меня, ни этого разговора. — Все это она говорила медленно, идя к нему. — Прощай, — сгибаясь и целуя его в губы, сказала она, — тебе пора, да и мне тоже, время здесь идет не так, как в наших мирах, тебе пора прийти в себя, иначе в никуда. Прощай, — прошептала она, и яркий свет залил комнату.
Стас зажмурился, а когда открыл глаза, увидел над собой дощатый потолок лазарета и солнечный луч, бьющий через мутное стекло прямо ему в глаза.
— Он очнулся, — раздался радостный крик справа от него.
Стас медленно повернул затекшую шею.
— Яна, — тихо прошептал он, увидев радостное лицо девушки, но тут же заметил, что легкая грусть пробежала по этому радостному лицу.
— Да, — шепнула девушка, — я Яна. Да, не та, которую ты жаждешь увидеть, — грустно сказала она.
— Я хотел увидеть именно тебя, — прошептал в ответ Стас.
И тут же увидел, как уносится прочь грусть, как блестят глаза той, которая была рядом, которая спала в полглаза, готовая всегда прийти на помощь. Ту, которая предназначена именно для него. Ту, которая ждала с того самого дня, как увидела его. Все это он прочел в своей голове, словно в открытой книге.
— Я знаешь, как испугалась, когда тебя принесли, ты был весь в крови, лицо искажено, зубы сцеплены. После того, как Иваныч и Татьяна тебя собрали, я от тебя почти не отходила. И так неделю! Таня сказала, что если завтра не очнешься, с голоду помрешь, у нас же капельниц с подпиткой нету.
— Да уж, — улыбнувшись, ответил Стас, — то-то очнулся, живот судорога сводит, перед глазами плывет, а я, оказывается восемь, дней ничего не ел, только пил и то, как голубь.
Этот разговор происходил поздно ночью, через двенадцать часов после того, как Стас пришел в себя. По его просьбе кровать Яны придвинули к его почти вплотную, и теперь они лежали на расстоянии вытянутой руки и разговаривали. Раны Стаса заживали быстро, Иваныч списывал это на мутацию организма от солнечного излучения. Но Стасу казалось, что что-то слуяилось, когда он был без сознания. Слишком большие перемены произошли с ним после того, как он очнулся. Над ним перестало висеть чувство вины за смерть Яны, погибшей на маленьком заводике, и теперь оставшаяся уже только в его сердце прекрасными мгновениями, а не сжигающей его болью потери и вины. Стасу казалось, что он видел ее совсем недавно, и она простила его. Он никому ничего не сказал о своих догадках. Но Владлен, как всегда, быстрее всех усмотрел в нем перемену. Он пришел под вечер, вернувшись с охоты, уставший, но радостный оттого, что его друг пришел в себя. Минуты две они молча смотрели друг на друга, а потом синхронно улыбнулись.
— Я вижу, ты возвращаешься в мир живых, — произнес Седой с довольной улыбкой на лице.
— Да уж, — отозвался Стас еще слабым, но уже довольно уверенным голосом. — Знаешь, я когда очнулся, понял, что могу дышать полной грудью, а то как будто камень, на сердце лежал. Жил в полвздоха.
— Все у тебя наладится, — минуту изучая его лицо, отозвался Владлен. — Яна — хорошая девушка. Знаешь, как она переживала за тебя? Я ее даже на тренировки вытащить не мог, а ведь для нее это все. Она сидит, тебя за руку держит и смотрит в стену. Татьяна ей ужин принесет, она поклюет, как воробушек, и снова хвать тебя за руку, как будто знала, если отпустит, тебя тут же другая бабенка приберет.
— Это какая? — не понял Стас. — Или здесь на мою руку очередь выстраивалась?
— Такая пронырливая старушка, всех прибирает, кто за жизнь не борется, у нее коса острая, вмиг душу от тела отделяет.
— Не по зубам я ей, — отозвался Стас. — Теперь, когда этот камушек, что на душе у меня лежал, я потерял где-то, жизнь ярче выглядит.
— Жизнь, видите ли, ему понравилась, — съязвил Владлен, — яркая она стала, а до этого ты что, зараза, делал, а? Смерти искал? Думал, она твою проблему решит? Ничего она не решает, но я рад, что вижу прежнего Стаса, готового бороться, Клан нуждается в тебе. Ладно, пойду я, а то там у дверей уже Яна стоит. Не гони ее. Открою тебе секрет маленький, кроме тебя ей никто не нужен.
— Да я сам понял, слепой был. Хотя мне тогда все равно было.
— Смотри, — неожиданно серьезно сказал Владлен, — прогонишь ее, дружбе нашей конец. Я не шучу.
— Во-первых, — тоже перейдя на серьезный тон, произнес Стас, — я тебе верю, а во-вторых, она именно та, кого я искал.
— На этом и закончим, выздоравливай, я завтра зайду. — И Владлен своим широким строевым шагом вышел за дверь.
Стас слышал, как Владлен перебросился с Яной парой фраз, но говорили они тихо, и он ничего не смог расслышать. А спустя полминуты дверь распахнулась, и Яна внесла поднос, выпиленный из листа фанеры, полный разнообразной еды.
— Ну что, больной, давай ужинать, — весело произнесла она, поставив поднос на небольшой и довольно грубо сколоченный столик.
— Ты серьезно думаешь, что я это все смогу съесть? — глядя на поднос, поинтересовался Стас. — Тут, как минимум, на четверых или мы еще кого-то ждем?
— Это все тебе девчонки с кухни расстарались, здесь все, что ты любишь. Они, как узнали, что ты в себя пришел, сразу на Полковника насели и не отставали, пока он им закрома не открыл. Так что, налегай.
— Да я вроде пару часов назад только поел, — попробовал увильнуть Стас, — да и не съем я все это один.
— А я говорю — съешь, — уверенно заявила девушка. — Так, давай подушку под спину, чтоб сидеть удобней было, вот тебе вилка или тебя покормить?
— Нет уж, я как-нибудь сам, слава богу, сил на то, чтобы шевельнуть рукой, у меня хватит. И уж коли ужина не избежать, предлагаю ужин при свечах. К тому же, все равно другого освещения нет. Красавица, не откажите больному в последней просьбе.
— Я тебе покажу последнюю просьбу, — нахмурилась Яна.
— Ну, я же шутя, — начал оправдываться Стас.
— Не шути такими вещами, тем более, когда лежишь больной. Но так уж и быть, — сменяя серьезный тон на веселый, произнесла она, присаживаясь в элегантном реверансе, — я принимаю ваше предложение.
Они засмеялись одновременно, Стас, правда, почти сразу перестал — грудь заболела, все-таки он поправлялся, хоть и быстро, но на то, чтобы все зажило окончательно, требовалось еще какое-то время.
Вечер прошел весело. Впервые за долгое время Стас улыбался, шутил и наблюдал, как хорошо девушке, которая сидит напротив него.
Через четыре дня Иваныч, осмотрев раны Стаса, позволил ему ненадолго встать с постели. Стас, которому надоело праздное лежание в кровати, был рад этому. Едва он оказался на ногах, тут же заявил, что ему срочно нужно в администрацию, мол, хватит валяться, пора работать, на что Полковник, прибежавший по просьбе Иваныча, безапелляционно заявил:
