Док. Филант. Финальный бой (СИ) - Вэй Катэр "Катэр Вэй"

Смутно помню, как я молча поднялся и пошёл… куда, зачем, не знаю. Ноги привели меня к дому лекаря. Постучал.

— Здравствуй, батонэ, — соболезнующим тоном сказал лекарь. — Прахади.

— Делай, что хочешь, но восстанови мне дар связи с призраками, — прохрипел я севшим до неузнаваемости голосом и шагнул через порог.

Двое суток вдвоём разбирали тот ментальный клубок, который мне устроил Псих, и наконец, дар Улья заработал вновь.

Я стоял у ямы, в которую кидали землю, засыпая полутораметровый свёрток.

— Бать, ну, не грусти ты так, я же никуда не делся. Ну, подумаешь, теперь в другом измерении нахожусь, но я же с тобой. Я сделал свой выбор, бать, я обязан был сберечь семью и сберёг. Ну, не кисни ты так, а…

Тело словно онемевшее, мыслей нет вообще, я слушал щебет рядом стоящего сына и силился сообразить, где я и что тут делаю…

— Ася, ты бы показалась Батону, меня беспокоит, что всё время бегаешь в туалет.

— Ничего страшного, в моём положении это вполне естественно. Ты же доктор, должен ведь знать.

— В начале срока, а у тебя седьмой месяц пошёл.

— Это нормально, говорю тебе. Мне мама говорила, что и в конце такое бывает. Но чтобы ты не нервничал, схожу.

Выйдя из ванной комнаты, Ася присела на диван. Вид у неё был бледный и уставший. Я присел рядом и, обняв супругу, положил руку ей на живот. Оттуда меня ощутимо пнули. Ася усмехнулась:

— Футболист!

— Мам, а как мы братика назовём? — Алёнка сидела на ковре, разложив игрушки, и баюкала маленького медвежонка с заплатками.

Семейную идиллию прервал телефонный звонок.

— Да? — Поднял я трубку.

— К шести утра завтра. Выезжаем от Лешего, — раздался голос Армана в трубке.

— Понял. Буду. — и, выключив телефон, пошёл собираться.

— В рейд?

— Да. Но не думаю, что надолго. А ты завтра же сходи в клинику, не откладывай.

Утром, ещё затемно выехали в деревню Тихая.

После окончания в граде боевых действий Седой встретился с Рябым и заключил негласный договор о соблюдении неписаных правил с обеих сторон. Шалман свой он почистил здорово, оставив только почти нормальных людей, а всё отребье пустил в утиль, неплохо на них заработав. С Эмберцами тоже вопрос решили. После выдачи правящей верхушки и чистки некоторых личностей остальных жителей оставили в покое и даже немного помогли, по возможности. Во главе города встала пятёрка, разделив сферы правления, как в Парадизе. Буслай занял пост наподобие Седого. До Рубина он добрался и вспомнил ему все прегрешения не хуже, чем на Страшном суде. А вот с Разумными не всё ладилось, как хотелось бы, и виной в этом, как всегда, были люди. Страх перед новым и непонимание происходящего вызывали ярые споры и возмущения большинства населения, несмотря на всю ту помощь, которую Мутанты оказывали людям.

Катенька откололась и ушла гулять по Стиксу практически сразу, но обещала заходить в гости, а чуть позже, на Остров в Чёрном кластере вернулись все остальные, но не все там остались.

Как-то Муха изъявил желание проведать Гидру, и ко всеобщему изумлению Умник и Микроб напросились с ним. Вернулся Муха один.

— Где? — спросил я с замиранием сердца, уже ожидая очередной удар судьбы.

— Там остались.

— Как⁈ Она же их сожрёт!

— Не-е, не переживай, — усмехнулся альбинос, — я договорился. Да и вообще, Умник уже больше скреббер с разумом человека, нежели Иной. В нём сейчас от Иного только внешность, и та уже отдалённая стала. Лишь бы Микроба не сожрали по случайности, — улыбнулся Муха во все свои тридцать два зуба.

— Шутник.

Муха заржал беззаботно.

— Ну, здравствуй, Гурл. — Обнял Кир старого знакомого совсем по-дружески

— Задержался ты на этот раз. Что случилось?

— Работа, Кир, работа, будь она неладна. Весь мозг мне поимели в извращённой форме бюрократы проклятые. — Кирд прошёл в дом и уселся на диван. — Сюда бы их, на пару дней, вот бы я насладился зрелищем, — мечтательно так вздохнул, оскалив свои игольчатые зубы.

Меня снова передёрнуло. Не могу я к его виду никак привыкнуть, хоть и видимся уже далеко не в первый раз.

Гурл с профессором Оргафом прилетали обычно каждый месяц, но в этот раз задержались почти на два. Обмен информацией, обследование Умника, Мухи, меня, Натальи и самого Кира. Обмен интересными, нужными подарками, ну и так всеми любимая игра в покер. Даже Леший втянулся, правда, постоянно заменял «К» на «Х», но пристрастие от этого не уменьшалось. Два, иногда три дня занимал каждый подобный визит Кирдов.

Иногда с ними прилетал Горыныч, и тогда несчастный Кир нещадно лажал и проигрывал. В этот раз ничего не изменилось, и после очередного разгромного поражения, попивая коллекционный коньяк, Герман с издёвкой подметил, что даже мальчишка, имел он в виду меня, играет уже гораздо лучше, нежели горячо обожаемый братец, и такими темпами он скоро и детям сливать начнёт по полной.

Невольно я вспомнил Взрывника и как учил его этой игре, подумал, как было бы здорово, сиди он с нами за одним столом. Видимо, мысли сильно отразились на моём лице.

— Ты так привязался к этому ребёнку? — Тут же переключился Герман с брата на меня и как-то нехорошо переглянулся с профессором. Глаза у обоих фанатично заблестели. — А что, если бы тебе дали шанс его вернуть, но вполне…

— Закрой свой рот! — неожиданно рявкнул Кир, поднимаясь со стула. — А, ну, пошли-ка, выйдем. — И не дожидаясь согласия, подхватил растерявшегося Германа, поволок из дома во двор спиной вперёд.

Кир явно понял, о чём речь, и ему это очень не понравилось. Я занервничал, заволновался, почуяв мелькнувший сквозняк надежды. С улицы раздался ожесточённый спор на немецком. Все присутствующие молча переглядывались, а я с интересом уставился на Оргафа, который довольно заинтересованно пялился на меня с лёгкой улыбкой человека, знающего некую тайну, которая способна помочь моему горю.

Клыки у него вывалились пару месяцев назад, и он избегал откровенно зубоскалить, видимо, комплексовал из-за дыр в пасти, иначе бы точно расплылся в улыбке Чеширского кота от предвкушения задуманного.

На улице что-то глухо грохнуло об стену дома. Фома дёрнулся, но Леший его удержал на месте и отрицательно покачал указательным пальцем, не поднимая руки с колен. Спустя пару минут оба брата прошли к умывальнику и, сняв с себя остатки недавно кипельно-белых сорочек, поливали друг другу, смывая водой следы крови.

У Кира сильно расквашен нос и ссадина на скуле, а Герман красовался разбитыми губами и фиолетовым, здоровенным фингалом.

— Ну, что, братцы, побеседовали? — Елейным голосом поинтересовался батька, — а теперь рассказывайте, в чём дело.

Начал Кир:

— Долго рассказывать, но итог — оно того не стоит. Это слишком опасная затея, практически, с нулевым положительным результатом.

— Практически, но всё же есть! — Встрял Герман.

— И сколько раз ты проводил испытания?

— Много.

— И сколько выжило?

— Не хватало энергии, но Док сам, как станция, мы с Оргафом ещё в прошлый раз задумались и поняли нашу ошибку. В этот раз всё должно получиться. Я уверен!

— Нет!

— А может, всё-таки, у меня спросите и по-человечески объясните, о чём речь?

Оба брата уставились на меня: Герман с фанатичным вожделением, а Кир с беспокойством. Кир налил себе в стакан коньяка, выпил, отобрал у Прапора сигарету и, сделав пару затяжек, вернул обратно. Уселся на стул. Задумался.

— Ещё наш отец, — начал он, — занимался эзотерикой и исследовал различную энергию, её свойства, а в частности энергию жизни — душу. Какие только эксперименты он ни проводил… Спустя годы, мы продолжили его работу и, только попав сюда, смогли изрядно продвинуться, но всё же перенос души в другое тело нам так и остался неподвластным. Мы не боги, что ещё раз доказала природа. Из-за этого мы поссорились с Германом, потом я ушёл, а он, как оказалось, продолжил дело отца и добился немалых результатов после того, как скооперировался с Оргафом. Кирды, как оказалось, тоже давно заинтересованы этим вопросом. Но все попытки переселения души оканчивались крахом. Я давно им говорил, чтобы перестали дурью маяться, что это бессмысленно, но кто бы меня слушал.