Николай Берг - Мы из Кронштадта. Подотдел коммунхоза по очистке от бродячих морфов
– В чем тренироваться?
Тут он вытаскивает из нагрудной кобуры странно знакомый пистолетище, показывает мне указательный палец правой руки, лежащий на рамке.
– Его на спуск надо передвигать только при наведении на цель, когда уже стрелять собираетесь. А тренируйте простейшее движение: навели – палец на спуске, опускаете – палец со спуска убирается. И так до бесконечности, пока все три тысячи повторений не сделаете, необходимых для закрепления рефлекса. Вот так, видите? Раз… навел пистолет на дерево; два… придвинул руки к груди и убрал палец. Раз… Два… А то бывает, что убирать палец забывают, цепляют за кобуру, и бац – дыра в ноге.
Ну, такие дыры в ноге я не далее как три недели тому назад видал, а потренироваться… отчего ж, потренироваться будет полезно, чего уж.
Поехали дальше, теперь уже к дознавателям.
– Дознаватели – это хорошо, – фальшивым тоном, глядя в окошко, заявляет Мельников. – У меня гуси бойцовые… простите, товар на борту. Хороший. Доктор, может, посоветуете пронырливого, но честного человека, который сумеет его пристроить?
– Пронырливый и честный одновременно?
– Ну да, как я вот, – стучит себя по груди Мельников. – А вообще я серьезно. У нас на борту толстой полиэтиленовой пленки для теплиц тридцать тонн. Не говорите, что она вам не нужна. И тварона тонн пятнадцать, ткани.
– Тварона?
– Это ткань, как кевлар. Только дольше не стареет и лучше влагу держит. Пошьете себе такой костюмчик, и в пасть к любому мертвяку можете соваться без опаски. А если слоев добавите, то еще и бронежилетку соорудите. Я список товара могу дать, из двух пунктов, если хотите.
– А взамен что взять можно?
– Деньги у вас ведь уже хождение имеют?
– Да, появились… фантики. – А как еще охарактеризовать имеющие хождения дензнаки.
– Значит, и банк какой-то есть, – отвечает пациент удовлетворенно. – Я бы вклад в банк сделал ну и прикупил бы по мелочам что-то, а спутники мои… спутников бы я лесом загрузил, точнее – пиломатериалами. Они обратно в Голландию пойдут, там это теперь дефицитом будет. Или тротилом, он для рытья каналов куда как нужен.
– А кто его отдаст? – удивляюсь я такому запросу.
– А что его не отдавать? – в свою очередь удивляется Мельников. – В бэче всяких ракет со снарядами его тысячи тонн. Не поверю, что его не начали выплавлять и не начнут. Арсеналы флота наверняка этим добром под потолки забиты, и уже никому это все не нужно. А со временем и опасно станет.
– Спрошу.
Ну, за спрос не бьют, а ломает себе голову пусть Ильяс. Пиломатериалы – это хорошо, и есть они, и растут вокруг города исправно, пили да пили. А вот все операции с толом вещь чертовски опасная, командование оборот взрывчатки запрещает, как в СССР прямо. И на такой запрос как бы компетентные люди не посмотрели откровенно косо, но пристально.
Наши уже вернулись с выезда, было все достаточно просто, хотя и нудно – нам вчера в клинику привезли семилетнюю девочку, которую тяпнула зомбокрыса. Давненько такого не случалось, расслабились. Левую кисть пришлось ампутировать, потом хирурги, подумав, сделали малышке «клешню Крукенберга» – протезирование в таком возрасте вещь очень сложная и нет у нас опытных протезистов, тем более детских. Сегодня ребенок проплакал несколько часов, как ни утешали. Перепугалась вчера. То ли еще будет, когда поймет, что теперь вместо аккуратной ручонки у нее будет диковатая двупалая клешня. Остатки локтевой и лучевой костей разъединяют, перемещают мышцы, и в итоге получается вместо предплечья такая лапа. Но ампутанты клешней управляются довольно лихо – во всяком случае, ею даже шить можно, не то что ложку держать или кусок хлеба.
Вот кумпания и скаталась в роли дератизаторов[63], поприбрали местность, где происшествие было. Пользовались методой, о которой рассказал еще в Ораниенбауме паренек с грозной кличкой Крысолов: расставили ловушки с живыми крысаками и выбили всю нежить, которая на эти приманки купилась. Клетки с крысаками вернули по принадлежности – в Чумной форт, в виварий, откуда и одолжили. Теперь мне надо до разбора сегодняшних полетов переговорить с Ильясом.
Ильяс быстро прикидывает, что и тол можно поставить, но это куда хлопотнее, чем лес, и потому, чтобы не устраивать себе сложностей, решает обойтись без взрывчатки. Опять же у него там в плане леса есть землячок-родственник. Кто б сомневался, у снайпера везде свои, давно убедился.
Брысь наконец приходит.
Ильяс с постным видом правдолюбца говорит:
– Вчера взяли на базаре мошенников. Толкнули разведчикам из морячков поддельные патроны. Типа УС, а на деле обычные. Только пули, крашенные лаком для ногтей. Чуть выезд не завалили, пробки на ПБС в клочья…
Все наши сидят, тихо хрюкая смешками. Из угла доносится горестный возглас Енота:
– Вот ведь! Ну что за люди! Ничего святого… Да, товарищ майор? ПАТРОНЫ – и те бодяжат! Не-э-эт, в ЭТОЙ стране нормальной жизни не станет! Надо срочно собирать вещи и ехать… в… Не знаю, куда ехать, но ехать НАДО!
– Куда ты, злодей, поедешь? – давясь от хохота, спрашивает Андрей. – На глобус посмотри – жопа по всему шарику!
– Пгостите… а дгугого глобуса у вас нет? – сварливо, но с достоинством отвечает Енот.
Надежда (явно в отместку за подколы) что-то шепчет на ухо Брысю. Тот хмурится, потом фыркает, потом хрюкает…
– Варначья морда! Иди суда! Карать стану и тиранить буду!
Енот делает глаза Кота в сапогах из известного мультфильма и бровки домиком.
Они выходят, из-за двери слышно:
– Ну колись – что еще?! Чтоб я знал, откуда тебя, дурака, еще отмазывать? Что-о-о-о-о-о? Со смещенным? Ах, е… Подожди, нельзя же так… ой, ё… По… полосатые?! И кому? Подарил? Ты – подарил?.. Ах в канцелярии… Это та студентка, что ли? Мало тебе госпиталя? Ах что? Да там кое-кто беременный… Не знаю кто… Но мне-то простительно не знать… А ты мог бы и узнать… Если не боишься показать там свою наглую морду… Все, иди, алхимик хренов! Хотя стой. Возьмешь у Ильяса три сотни патронов из «особых», выкрасишь кончики белым лаком. Чтоб как с маркировкой действительно «лучшие патроны». Такая вот тебе епитимья выходит. И кончай так подставляться. Твое счастье, что знаю, на что потратил. А если б торгаш местный был? Тогда как?
Что отвечает Енот, слышно неразборчиво, но тон убедительный. Ну да, скорее всего, перед тем как фортель выкидывать, он ситуацию прокачал и спланировал. Оба возвращаются. Енот свысока обращается к снайперу:
– Любезный, подайте-ка мне три сотни самых лучших патронов к самому лучшему автомату! Да глядите, чтоб свежие были и без тухлятины!
Ильяс дышит носом, но отвечает спокойно:
– Для вас только мятые остались, прошлогодние. Могу предложить также ржавую гантелю как более приличное вам оружие.
– Нет, я собираюсь Захарову презент сделать, потому надо те, которые с меньшим допуском. Ну а Енот согласился нанести маркировку совершенно добровольно, – останавливает пикировку Брысь.
– Да, белый носик или серебряный, эталонные. Видел только 5,45, про 7,62 не знаю, – отвечает Андрей.
– Те тоже были, – бурчит Енот. – Чехи ими почти сплошь тарились, какие-то мрази помогали. В трофеях все время попадались. Хороший патрон, да.
– А может, одним походом заодно начать выпуск полосатых, которые со смещенным центром тяжести? Художник-раскрасчик уже есть, несколько тысяч кувыркающихся наберем, – намекает Ильяс, не вполне довольный благополучным окончанием инцидента. Он-то с удовольствием бы заставил проштрафившегося ухаря красить заборы по всему Кронштадту. И по два раза.
– Нету же таких, чтоб со смещенным-то центром, – решаю показать свою эрудицию я.
– Пули со смещенным – есть. Со смещенным относительно ПРОДОЛЬНОЙ оси – они в силу физики волчка и т. д. при попадании колбасятся сильнее, но оттого неустойчивы в полете. Такова старая 5,45, которых полно на складе, но выпуск прекратили в конце тысяча девятьсот восьмидесятых вроде. Про нее говорили за рикошет и т. д., но это больше байки. Другое дело, что отклоняется, да сильнее. И после пробития серьезной преграды может уйти сильно в сторону. В отличие от 7,62, – отвечает уязвленный таким выпадом Енот.
– Ессесно, никакой маркировки на них не было, кроме полосок на пуле, – поддерживает его Ильяс с энтузиазмом.
– Еще смещен центр в 12,7 пулеметных. Именно осевое эксцентрическое смещение, сердечник так впрессован. Таким образом достигают большего рассеяния на дальности тысяча и далее, там кучность не нужна. Пулемет, цель (или групповая, или движущаяся) и так далее, – не обращая внимания на укол Ильяса, поддерживает разговор Енот.
– Злые языки говорят – это еще и потому, что руки у производителей в жопе и иначе не выходит все равно, – меланхолично вносит ясность Ремер, на которого весь инцидент не подействовал никак. Видно, привык к штучкам своего сослуживца и крашеные патроны относятся к пустякам. Недостойным внимания пустякам.
