Антон Томсинов - Одинокие в толпе
Въезд на улицы полиса. Слева – разрушенный дом. От него осталось только два нижних этажа. Третий – с рассроченными перегородками, свисающим на железных прутах бетоном и обломанными стенами. В ряду других домов этот выглядит гнилым зубом.
По мере удаления от границы полиса картина не меняется. Часто попадаются разбитые дома, словно здесь регулярно, каждое воскресенье, играют в войну. Прохожие – страннее некуда: переходят улицу так, будто машин не существует на свете. Приходится тормозить в самый последний момент. Сворачиваю на улицу, где, по моим сведениям, находится Центр аренды помещений.
За спиной остаётся мир кошмаров – странные, не найти другого слова, районы с почерневшими домами, стеклянными осколками, хрустящими на тротуарах, и пешеходами, выглядящими, как последователи мистической секты.
Теперь я среди несущихся болидов, ярко освещённых стен небоскрёбов.
И повсюду – полицейские патрули: я насчитал штук двадцать, пока добрался до Центра.
Подходя к подъезду арендного офиса, боковым зрением замечаю движение в переулке: там копошатся крысы. Миг – и они разбегаются, бесследно исчезают, заслышав шаги человека. Мерзость.
Это самый грязный полис из всех, что я видел.
Внутри офиса уютно и светло, а его сотрудники излучают добродушие и сверкают улыбками. Конечно, это всё – маски, но всё равно лично мне приятнее смотреть на улыбающиеся лица.
Пока Клауди Дэвис (так гласила карточка на столе) сверяется с компьютером, выискивая квартиру, удовлетворяющую моим небольшим запросам, я разглядываю в окно стену соседнего здания.
Сверху светится неоновая вывеска, рекламирующая какую-то фирму по продаже бытовой техники. Внизу выделяются ярко освещённые витрины – уставленные TV-блоками, музыкальными центрами, кучей других мелких вещичек, безусловно полезных обывателю. В самом деле – как можно чувствовать себя нормальным человеком, не имея такой замечательной техники?
Пространство от витрины до неоновой вывески ничем не освещается. Лишь окна, в которых горят слепящие галогеновые лампы. Светлые дырки в темноте.
Этот образ я запоминаю. Позже использую его в какой-нибудь картине.
– Я думаю, это вам подойдёт, – наконец раздаётся голос Дэвис. – Как вы и просили, в районе Двенадцатого проспекта, рядом со станцией метро А-12. Две комнаты, приличный дом, 12 этаж. Посмотрите, вас устроит?
Бросив беглый взгляд на планировку квартиры, киваю. Обилие цифр «12» меня не пугает.
Клауди начинает заполнять форму договора аренды, а я рассматриваю смешного человечка в шляпе на её столе.
Я регистрируюсь по другой карточке – не по той, которую предъявлял для оформления въезда в полис – на всякий случай.
– На какой срок вы хотели бы заключить договор?
– Месяц. Возможно, потом продолжу.
– Вы собираетесь поселиться в нашем полисе?
– Отвечать обязательно?
Она отрывается от клавиатуры и смотрит мне в лицо.
– Нет. Просто мне интересно: что может заставить человека переехать в наш полис? Поверьте, это не самое прекрасное место на земле.
– Странно, судя по развитой промышленности, полис должен процветать.
– Это не так, – грустно улыбается девушка. – Мэр полиса, мистер Альберти, ничего не может поделать с волной преступности. Он даже не в силах справиться с крысами. Их в последний год стало так много, что, проходя по улице, я каждый раз наступаю на какую-то из них. Многие из тех, у кого есть деньги на переезд, уже уехали. Работодателям приходится платить намного большие зарплаты – только это и удерживает людей на месте. Я бы и сама сбежала отсюда, но я знаю, что зарплата, которую мне предложат в другом полисе, будет в два-три раза меньше. Потому люди и готовы мириться с преступностью, грязью и крысами на улицах, отгораживаясь от них в своих светлых квартирах, тратя свободное время на покупки и вечеринки.
Она опускает глаза.
– Простите. Что-то на меня нашло. У нас, как вы можете догадаться, не очень много клиентов последние месяцы.
– Ничего. Я благодарен вам за откровенность. Теперь буду иметь представление, где предстоит работать. Хотел бы вас ещё спросить об одном.
Она снова подняла на меня прекрасные большие глаза.
– Я видел на улицах огромное количество полицейских патрулей. Неужели они не могут обеспечить безопасность граждан?
– В тех районах, где патрули появляются, относительно спокойно, хотя даже на главной улице могут ударить ножом в спину, чтобы снять с вас часы. Но есть и такие районы, где живут бедняки. Там полиция не патрулирует, лишь раз в месяц устраивает чистки. Там действуют специальные команды – хорошо вооружённые и подготовленные. На полицию нельзя слишком рассчитывать. Поэтому тот, кто хочет жить долго, не выходит без оружия и в магазин на углу.
В подтверждение своих слов она показала мне маленький пистолетик в кобуре, укрепленной на поясе.
* * *Ответив ещё на несколько вопросов относительно договора, я смог покинуть офис и отправиться к месту моего нового жилья.
Прежде чем сесть в машину, покупаю пачку чипсов и бутылочку газировки: никогда не отказываю себе в маленьких радостях!
Открывая дверцу, вдруг почувствовал спиной чей-то пристальный взгляд.
Я оборачиваюсь – и вижу невдалеке неподвижно стоящего среди спешащей толпы худого парня в обгорелой одежде. Он тоже пристально смотрит на меня. Что-то ёкает в сердце: суеверные кланеры считали, что Эдди (так они между собой прозвали этого парня) является предвестником смерти.
Бред.
Мистика.
Я всегда считал себя рассудительным человеком. Я всегда ненавидел веру в сверхъестественные силы.
Спокойно сажусь в машину, даже не удосужившись проверить, существует ли этот парень в обгорелой одежде на самом деле, или это лишь следствие переутомления.
Район, где расположена квартира, не респектабелен – мне не нужно быть на виду. Зато он находится близко к тем местам, где придётся работать, используя информацию Некроса.
Вокруг – унылые громады домов. Здесь живёт самая бедная часть горожан.
Я решил срезать дорогу и поехал по пустым тёмным улочкам.
На тротуарах – ни души.
Повсюду перед домами навалены кучи мусора, будто жильцы вышвыривают его прямо из окон. И крысы, крысы, крысы... Они повсюду. Каждая куча кишит их серыми телами.
Кажется, что они провожают мою машину голодными взглядами красных глаз, а из их пастей по острым зубам стекает слюна.
Крысы боятся человека, когда их мало. Но если собирается больше трёх особей, они становятся опасными. Эти мутировавшие создания легко могут допрыгнуть до горла и крепко вцепиться в него, им вполне по силам раздробить своими челюстями руку или вырвать кусок мяса из ноги...
Огромные монстры существуют только в сказках.
Крысы пугают своим единством, общим сознанием Стаи, которой безразличны единичные потери, которая не чувствует боли, жалости, ненависти, злобы – эти чувства присущи только человеку. Стая знает только голод – и борьбу за существование...
Внезапно из-за угла вылетает чёрный болид.
Педаль тормоза, нажатая на секунду позже, чем надо.
Страшный удар, сминающий перед моего Гарвея и бок чёрного Cruiso Extremo. Хвала инженерам – я отделываюсь лёгким испугом.
Выхожу из машины – Cruiso не двигается с места, загораживая мне проезд.
– Эй, мистер! – стучу я по тонированному стеклу Cruiso.
Стекло резко опускается, открывая взору улыбающуюся физиономию белобрысого парня лет шестнадцати, направляющего прямо в меня револьвер.
– Jas muv'n U ded, wikl! (Только двинься – и ты мёртв, чувак!) – жизнерадостно объявляет он.
Сзади слышатся шаги, потом мощный удар чем-то тяжёлым по шее бросает меня вперёд. Я сползаю по крылу Cruiso на землю, как масло по горячему ножу. Позвоночник не сломан только чудом.
Сквозь боль я слышу смех.
Он исчезает, растворяясь в темноте...
...Благодаря вашим имплантантам – вы бессмертны! – говорит Накиро Табуто, наш старый учитель, неторопливо прохаживаясь между рядами. – Вы можете жить вечно. Жизнь тела – миг. Тело в конце концов всегда погибает. Подлинное бессмертие – бессмертие сознания. Человек либо боится смерти, либо обретает спокойствие, примирившись с её неизбежностью. Вы можете умереть – если пуля попадёт в имплантант. Но это будет смерть мгновенная. Кто знает, что за ней? Воспринимайте смерть как новую стадию развития своего сознания. Смерть – приправа, обостряющая вкус жизни. Что чувствуют файлы после их удаления? По крайней мере, вы избавлены от ужаса медленного старения...
Накиро – наш любимый учитель. Ничьи уроки не нравятся нам больше – даже программирование, даже виртуальные тренажёры... Только почему в классе так темно, Накиро? Какой сейчас год? И почему меня тянет куда-то вверх?..
...Я, видимо, потерял сознание на пару секунд. Притворяться бесчувственным глупо: они всё равно добьют – ради удовольствия увидеть чужую смерть.
![Владимир Рыбин - Включите вашу память [=Если разбудить память]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
