Иван Магазинников - Печать Тьмы
— Про лягушку и превращение в человека — чистая правда, а вот про принцессу — это все сказки. Я тебе потом как-нибудь расскажу, когда Хныги рядом не будет. А то вернется еще к своим любовным экспериментам над животными, и женится на каком-нибудь маге-трансформаторе…
До конца выжженной заклинаниями части Мурлокского Леса оставалось уже совсем немного, когда вор привлек внимание своих спутников криком:
— Эй, Мэт, вот объясни, если здесь все такие опасные, то что со мною может сделать вот этот чудесный цветок? Съесть? — с этими словами он остановил своего скакуна и свесился из седла, чтобы что-то подобрать с земли.
— Нет! — одновременно заорали Мэт и Хныга, но было уже поздно.
— Красивый, — юноша выпрямился и помахал ярко-красным бутоном размером примерно с кулак. — Наверное, и пахнет тоже чудесно.
В руках гоблина непонятно откуда появился кнут.
Мэт вскинул руку и выпрямил пальцы в сторону вора, словно прицеливаясь.
Айвен поднес цветок к носу, чтобы понюхать его.
Алый бутон раскрылся, и на вора уставился огромный желтый глаз, который прятался в глубине цветочной чашечки.
Геомант выкрикнул заклинание, и с его пальцев сорвалось несколько огненных стрел, устремившихся к цветку. Когда Айвен шевельнул рукой, магические снаряды изменили направление полета, следуя за намеченной чародеем целью. Но летели они медленно, слишком медленно!..
Из чашечки растения вдруг вырвалось длиной гибкое щупальце, и обвилось вокруг головы юноши. Оно тут же начало сокращаться, подтягивая бутон, который раскрылся еще больше, к голове. Глаз моргнул, и из крохотного отверстия возле него выдвинулось что-то похожее на иглу.
Вор задергался и попытался оторвать от себя хищный цветок, но ему это не удалось. И тогда он заорал так, как не кричал никогда в жизни.
Хрум-скакун коротко всхрапнул, повернулся к своему хозяину и одним движением откусил красный бутон. Похоже, цветок пришелся Каббру по вкусу, и он начал обкусывать щупальца-усики, которые безжизненно обмякли, по-прежнему обвивая голову Айвена. При всем при этом, конь даже не снизил шага, хоть и глядел в противоположную своему движению сторону.
Мэт щелкнул пальцами, и его огненные стрелы рассыпались искрами, всего чуть-чуть не долетев до лошадиной головы.
— Эй, ты в порядке? — участливо поинтересовался геомант.
— Хныга удивленный. Хныга не видел такой шея у лошадей раньше, — ответил гоблин. Кнута в его руке уже не было.
— Да я не тебя спрашиваю… Айвен, ты цел?
— Жив я, жив. Живой, напуганный и мокрый, — вяло отозвался юноша.
— Мокрый?
— Этот каббров Каббр мне всю голову слюнями обмазал, когда тварь жрал. Проклятье! Я-то думал, что здесь всяко не хуже, чем в трущобах Кривого переулка…
— Ничего, привыкай. Моргалик — он еще вполне безобидный, встречаются и похуже.
— Как ты его назвал?
— Моргалис флороканнис — цветок хищный моргающий. Это его так обозвали умники, изучающие живность Мурлока. А если по-простому, то моргалик.
— Бррр… Мерзость какая…
— Быстро же он тебе разонравился, — усмехнулся Мэт. — Запомни одно простое правило, которое следует неукоснительно соблюдать в Мурлоке. Если что-то красиво выглядит, хорошо пахнет или приятно звучит — держись от этого подальше. Здесь нет ничего из того, что может быть тебе известно и при этом безопасно. Даже обычный клен или одуванчик.
— То есть, все что отвратительно на вид или на вкус я могу держать в руках или есть?
— Без моего на то разрешения — а еще лучше, без разрешения Хныги — я бы тебе этого делать не советовал. И вообще не отходи от нас ни на шаг. Здесь и боевыми заклинаниями далеко не всегда отмашешься, чего уж тогда говорить о геомантии?
— Кстати насчет магии. Мне показалось, или здесь только что кто-то швырялся огненными стрелами?
— Я приготовил это заклинание заранее, на всякий случай. Самонаводящееся, между прочим. Маны в него вложил немало, а пришлось просто развеять…
— Теперь расскажи с этого места поподробнее. Еще час назад ты и свечу зажечь не смог бы, а теперь боевыми заклятиями разбрасываешься.
— Точно, ты же наверняка не знаешь про фазариты! — с досадой хлопнул себя по лбу Мэт, — Вот, держи. Пустому магу в Мурлоке делать нечего, уж лучше сразу даркам сдаться. Причем в гробу, перевязанном шелковой лентой.
С этими словами геомант приблизил своего коня к скакуну юноши и что-то вложил Айвену в руку. Тот разжал ладонь. На ней лежал и тускло светился драгоценный камень размером с яйцо малиновки.
— Что это?
— Фазарит. Или, как его называют алхимики, фаза-кристалл. Камень, который способен накапливать огромное количество маны.
— И что мне с ним делать?
— Как что? Разумеется, выкачать из него ману! Грани кристалла любую ману превращают в эфирную — универсальную магическую энергию, которая одинаково сгодится и некроманту, и стихийнику, и даже укротителю духов. Восстановишь силы, глядишь, и Печать твоя вернется. Ее свойства нам очень пригодятся в Мурлоке.
— Выкачать, говоришь? Хорошо… — вор повертел полупрозрачный камень в руках, попробовал посмотреть сквозь него на небо и, наконец, сунул кристалл в рот.
— Эй! Ты что делаешь? Выплюнь его немедленно! — закричал Мэт.
— Но ты же сам сказал…
— Жрать заполненный маной фазарит я тебе точно не говорил. Спрячь камень, а когда разместимся на ночлег, я тебя научу, как нужно выкачивать из него ману.
— И много у тебя таких камушков?
— Мало. Поэтому каждую каплю маны нужно беречь.
— Если бы я еще умел ее тратить, — хмыкнул юноша и пришпорил коня.
Первые часы своего пребывания в Мурлоке Айвен озирался на каждый шорох. На самом деле лес этот не сильно отличался от самого обычного, но запуганный жуткими рассказами и своим небольшим опытом общения с шишаком и моргаликом, он на всякий случай боялся всего на свете. Впрочем, глядя на своих спутников, которые выглядели вполне беспечными, юноша тоже немного расслабился.
Разумеется, здесь росли не только уже привычные глазу жителя Арлании деревья и кустарники: попадались иногда и совсем уж диковинные растения самых невообразимых форм и цветов. В щебет знакомых птиц то и дело вклинивались не то всхлипы, не то стоны, а то и вовсе напоминавшие детские крики звуки, но на вопрос Айвена гоблин ответил коротко: "Птица. Громкий птица…"
Ехали они петляя, стараясь запутать возможных преследователей. В том, что твари Тьмы отправятся за ними, Мэт даже не сомневался: не знающим страха и усталости уморышам было все равно, где преследовать жертву, указанную хозяином — на улицах большого города или в Мурлокском лесу. Кроме того, то и дело гоблин приказывал свернуть, хотя дорога была свободной и казалась совершенно безопасной. Тем не менее, по указке зеленокожего жреца однажды путникам пришлось даже продираться через колючий кустарник, вместо того, чтобы ехать и дальше по широкой тропе. Тем не менее, маг неукоснительно следовал указаниям проводника, хотя, когда очередная колючка впивалась ему в шею, он шепотом поминал нехорошими словами всяческих богов и ближайших родственников Хныги — колена этак до седьмого.
Наконец, гоблин сжалился над путниками. Он приказал Мэту остановиться и ловко выпрыгнул из своей люльки, направившись к весьма уютной на вид полянке. И снова Айвен не успел заметить, откуда в руках жреца появился змеебич. Хныга вытянул вперед руку с хлыстом, и тот свесился до самой земли, водя своей змеиной головой над травой, словно высматривая или вынюхивая. Спугнув стаю ослепительно-белых бабочек, которых гоблин приказал магу сжечь заклинанием, проводник успокоился и скомандовал привал.
— Спать тут будем мало-мало. Потом опять дорога ехать, — волнуясь, гоблин начинал больше путаться в окончаниях и глотать слова, отчего понять его становилось сложнее.
— Слушай, Хныга. А где здесь можно того… И чтобы мне при этом ничего не откусили… В общем, кустики какие-нибудь, — смущаясь поинтересовался юноша.
— Вон там растет чагра. Хороший куст, густой. И не кусает.
— Спасибо! — вор направился, было, к указанному гоблину кусту, но его остановили слова жреца:
— Только чагра плохой воздух пускает. Сонный воздух, от который все сразу спят. Дикий зверь — спит. Дикий человек — спит. И не дикий человек тоже спит. А пока добыча спит, чагра корни в жертва тыкай, и сок из него пей.
— Каббров гоблин! Тогда зачем ты меня туда отправил?
— Человек просил куст, который не кусает. Чагра не кусает, — логично заметил Хныга.
— Эх ты, зеленая башка и два уха. Отвернитесь все, а то я стесняюсь! Каббр, ты тоже не подсматривай…
Пока Мэт раскладывал походные лежаки, притороченные к его седлу, и выкладывал на скатерть нехитрую снедь, прихваченную в дорогу, гоблин обошел по кругу лагерь, сжимая в руках чашку с тлеющими листьями, из которой валил густой желтый дым.
