Сергей Демьянов - Некромант. Такая работа
А потом истеки кровью, занеси инфекцию и умри от заражения. Это все равно будет лучше, чем еще раз почувствовать себя чудовищем.
Мне остается только верить в то, что разработчик этой системы знал, что делал. Во всяком случае, все остальное у него вышло намного лучше, чем если бы этим занимался я.
Я знаю, что из себя представляет смерть, и могу доказать, что она вовсе не является концом чего бы то ни было принципиально важного. Но есть причина, по которой я изо всех стараюсь выжить и протянуть подольше.
Я не очень хороший парень на самом деле. И я боюсь смерти.
У Мари Дюпон была паршивая жизнь и до того, как я в нее влез.
Только теперь она знала, как так вышло, что она ею живет. И я не был уверен, что на ее месте смог бы поступить с собой так же.
— Я должен извиниться перед вами, — сказал полковник Цыбулин. — Я не знал, как это… как все это работает. Наверное, мне не стоит этого говорить, но вы — страшный человек.
У него в глазах был ужас, старательно скрываемый, но все же вполне различимый. Он протянул мне руку.
Секунду или две я тупо смотрел на нее, пытаясь понять, что мужик от меня хочет. А потом протянул свою. У меня пальцы были перемазаны кровью, но это уже было не очень важно.
Репутация — жуткая вещь, особенно если она вам не по размеру.
Конечно же он рассказывал ей, чем занимается!
Разумеется.
Иначе и не могло быть, они же очень давно вместе. У нее просто это вылетело из головы. Наверное, это было что-то сложное. Что-то такое, чего она не смогла понять, когда он объяснял.
— Ты никогда ничего не помнишь, — раздраженно бросил Папернов. — Ты никогда ничего не слышишь. Почему мне все приходится повторять тебе по сорок раз?
Она не знала, почему она такая тупая. В последнее время она чувствовала себя больной. Но ей все равно было стыдно.
Нож смотрел на нее со стола, подмигивая блестящим гвоздиком в рукоятке. Не было ничего проще, чем взять его и воткнуть себе в солнечное сплетение.
Домой меня довезли, и это было хорошо, потому что видок у меня был тот еще.
И еще пол-литра виски во внутреннем кармане куртки. Когда мы поднялись наверх, Цыбулин вытащил из стола дежурного бутылку с квадратным донышком и протянул мне. Молча. Кое-кто мог бы назвать это взяткой, но не я. Во всяком случае, не сейчас.
Полковник рассчитывал на мою лояльность в будущем, но это не подарок был.
Лекарство.
Я поднялся к себе в квартиру, сгреб всю наличку, какую нашел, и рванул к ближайшему банкомату, чтобы запихать ее на карточку. Можно было, конечно, и в банк нагрянуть — по понедельникам они работают до восьми. Но я меньше всего сейчас хотел топтаться в очереди и разговаривать с живым человеком по ту сторону стойки.
Не знаю, кто придумал интернет и банкоматы, но он делал это для таких, как я.
На счете у меня оставалось восемнадцать рублей и тридцать восемь копеек. Не совсем та сумма, которая мне прямо сейчас нужна была в электронном виде.
Есть кое-что, что можно оплатить только таким образом. Мне надо было свалить отсюда подальше, потому что сил моих не было уже пялиться на снег, людей и фотографии с места преступления.
Я чувствовал себя так, как будто у меня внутри была вечная мерзлота. И вообще ни черта больше — ни оленей, ни ягеля, ни чукчей.
Есть вещи, которые можно вылечить, хорошенько отоспавшись или нажравшись в сопли, но это была не одна из них. Я не мог уже с этой поганой погодой в одном городе находиться. Я промерз насквозь, как лягушка зимой в мелком пруду.
А еще даже январь не наступил.
Погода? Ладно, вы меня поймали. Понятное дело, что проблема была не в температуре на улице. И не в метели даже, хотя когда вам в морду лопатами швыряют снег, пока вы идете от метро домой, — это не очень приятно. Проблема была во мне.
Некоторые уверены, что это трусость — удирать от трудности, но иногда другого выхода не остается. Бывает, что нужно взять тайм-аут, иначе дальше работать хоть сколько-нибудь эффективно не получится. Мне не так много было надо.
Чтобы меня все оставили в покое.
И чтобы на деревьях были листья.
И согреться.
Большинство людей приходит за такими вещами в турагентство, а потом удивляется, почему вокруг шастают толпы туристов. Я делаю это иначе. Есть много мест, куда нормальные отдыхающие заглядывают неохотно. Туда не бывает групповых туров с прямыми перелетами. И с пятизвездочными отелями тоже напряженка, зато одиночества и солнца — хоть в мешки складывай и запасай на зиму.
Как правило, чтобы добраться туда, не нужно много денег. Мне для этого достаточно просто дойти до ручки. Осознать, что уже все равно куда драпать, лишь бы подальше отсюда. И — ап! — кто-нибудь из монстров авиаперевозок моментально объявляет безумную суточную распродажу билетов с неудобной ночной стыковкой где-нибудь в Дохе, Абу-Даби или Коломбо. В таком состоянии мне все равно, куда лететь, лишь бы в пункте прибытия тепло было. И побыстрее.
Я стоял перед банкоматом, в пятый раз выплевывающим слегка потертую купюру, и старался думать о горячем белом песке. Ни о чем больше.
У меня перед глазами маячило тупое, несчастное лицо Мари Дюпон. Человека, который больше никогда не хотел иметь возможность причинить кому-нибудь вред.
Я сказал — человека? Плохой признак.
Виски обжег мне губы и горло, но согреть так и не сумел, Так бывает.
Подходящие билеты я нашел почти мгновенно, хотя под Новый год цены обычно взлетают до небес. Не иначе кто-то решил организовать ночную распродажу специально для меня. Немного найдется фриков, готовых провести новогоднюю ночь в старом аэропорту Дохи, где вообще ничего нет, кроме пары кофеен и магазина дьюти-фри, но для того, чтобы улететь в Бангкок за сто двадцать баксов, я еще и не на такое способен.
В конце концов, бутылку шампанского в одно рыло я и там вполне мог приговорить. Разве что от оливье придется отказаться — в ручной клади его не провезешь, а там достать негде.
Великая жертва, кто бы спорил.
Поездом, автобусом или паромом из Бангкока можно уехать в тысячу разных мест, и все они годились для того, чтобы что-то сделать с зимой, засевшей у меня внутри как заноза. Нормальные туристы так не ездят, но я сейчас как-то не слишком напоминал нормального. Настолько «не слишком», что даже прикинул, не взять ли мне в городе мотоцикл напрокат, чтобы доехать на нем до Сураттани, а оттуда паромом перебраться на Самуи.
Хороший вариант на самом деле. Дешево, сердито и в полном одиночестве.
Но прежде, чем приступать к упаковке трусов и документов в рюкзак, мне следовало закрыть кое-какие хвосты. Это всегда приходится делать, даже если не хочется. Если ты сам не вспомнишь о них, они не постесняются о себе напомнить.
От изучения карты побережья и отчетов на форуме Винского меня оторвал телефонный звонок. Марина. Вообще-то до четверга еще было очень далеко, но не брать трубку, когда тебе клиент звонит, — плохая политика.
Вот только разговора с ней мне сейчас не хватало для полного счастья.
— Кирилл Алексеевич? — спросила она. Голос у нее был как стекло — нервный, прозрачный и холодный. Знаете, как будто она заранее решила, что я ей врать буду.
— Да, — помедлив, подтвердил я.
За последние несколько дней мне пришлось побывать хреновой прорвой разных людей. Это сбивает с толку, даже если прекрасно понимаешь, что все это — не по-настоящему. Что оно не имеет отношения к твоей собственной жизни.
— Вы что-нибудь уже нашли?
— Кое-что.
Хороший ответ. Просто отличный, если речь идет о разговоре с клиентом насчет заказа, по которому даже еще все сроки не вышли.
— Что именно? — Я почти видел, как она щурится, прижимая к уху телефонную трубку и одновременно прислушиваясь к тому, что происходит в соседней комнате. Там играла музыка.
Мне следовало солгать ей.
Некромантия — не та вещь, которую можно передать по наследству, как цвет глаз или склонность к шизофрении. И лучше бы Марине не знать о том, что за парень сделал ей ребенка. Так всем спокойнее будет.
Я был готов к тому, что она потребует назад свой задаток. Что презрительно подожмет губы и скажет: «Я так и знала, что вы мошенник-гипнотизер». От оскорблений не умирают. От испорченной репутации — тоже.
— След, — сказал я. — Извините, я сейчас не могу говорить. На выезде.
— Позвоните мне, когда сможете, — попросила она. Ровненько так, без эмоций. Совсем. — В любое время.
Я кивнул, не подумав о том, что она не может меня увидеть.
— Я буду очень ждать, — настойчиво добавила она.
— Я позвоню, — сказал я и нажал кнопку отбоя.
Тишина. Чертовски хорошая вещь, если подумать.
Было бы здорово, если бы все мои проблемы решались так же просто. Щелк! И нет никакого злого колдуна, который один раз уже поймал тебя за задницу. И можно спокойно сказать Марине, что мужчина, которого она ищет, недавно умер.
