Михаил Михеев - Стрелок
– Пожалуйста, не уходите.
Ага, это та, что помладше, у нее голос более тонкий.
– Почему? – равнодушно спросил Александр.
– Без вас нас рано или поздно найдут и убьют.
– А нам-то что до того?
– Вы же наши, советские…
– Девочки. – Это уже Павел. – Мы не просто советские. Мы выполняем специальное задание. Очень важное задание. Когда мы помогли вам, уже поставили его выполнение под угрозу, но это еще можно как-то потерпеть. Но с пьяной идиоткой возиться мы не можем, не имеем права, понимаете?
– Тетя Нюра… Она всех в ту ночь потеряла. Мужа, брата, двух сестер… Пожалуйста, простите ее…
«Ага, вот в чем дело. Не только в дурном характере. Обычный стресс, который вылился в неадекватное поведение. Плюс самогонка мозги разжижила. Может, и впрямь крыша поехала», – подумал Александр, а вслух спросил:
– И что вы предлагаете? Чтобы из-за нее нас всех тут положили?
– Мы присмотрим за ней, она вам больше не помешает. Ну, пожалуйста, не уходите…
Выругавшись про себя на так некстати нахлынувшую жалость, Александр устало махнул рукой и сел на землю:
– Хрен с вами. Но чтобы она к нам даже не приближалась. Хоть связывайте ее. И сами валите отсюда, чтобы я вас больше не видел.
Очевидно, девушки отнеслись к проблеме со всей серьезностью. Во всяком случае, в тот день тружеников штыковой лопаты никто больше не тревожил, и они успели вполне прилично обустроить и замаскировать свое новое жилище. Получилось даже лучше, чем прежнее, во всяком случае, потолок точно – им служили корни сразу двух деревьев, сосны и березы, широко раскинувшиеся и переплетенные между собой в плотную сеть. К тому же это неплохо маскировало вход. Спать, правда, теперь приходилось на куче соснового лапника, но это лучше, чем ничего, да и сверху набросали соломы, небольшое количество которой нашлось в телеге. Словом, устроились кое-как.
Вечером, когда сели ужинать, подозрения напарников насчет продовольственных запасов подтвердились, народ кушал с чувством, и такими темпами максимум через неделю запасы будут выметены подчистую. Немного подсластило пилюлю угрюмое молчание тети Нюры, но это уже мелочь. В любом случае требовалось озаботиться продовольствием. Увы, но заняться этим немедленно не удалось, на следующее утро Александра срубило.
Современный человек намного больше подвержен воздействию внешних факторов, чем его далекие предки. Те, наверное, и не чихнули бы в подобной ситуации, а уже простывшему Александру, который, вместо того чтобы отлежаться, повкалывал на ветру, этой мелочи хватило за глаза. Следующие три дня он валялся в липком поту, с температурой и прочими радостями, периодически терял сознание, горстями жрал таблетки… Короче говоря, когда на четвертый день болезнь, устрашенная кучей лекарств, отступила, он понял, что такое настоящий кайф. Правда, еще сутки мог есть только полужидкую кашу, но все равно… Кстати, тут выяснился жирный плюс наличия в их коллективе женщин, приятно, когда за тобой девушки ухаживают. Для привыкшего рассчитывать только на себя киллера ощущение, когда за него и впрямь переживали, было внове. При этом, хотя умом он прекрасно понимал, что со стороны женщин забота о нем в конечном итоге забота о собственной шкуре, раздражения это не вызывало, скорее наоборот.
Когда он более-менее пришел в себя, у него реквизировали всю одежду, дабы перестирать. Он пытался протестовать, но обе девушки насели на него и буквально вырвали шмотки, только оружие осталось. Очень своевременное, кстати, решение, трусы-носки они с Павлом до недавнего времени стирали постоянно, но верхняя одежда давно заскорузла от грязи и пота. Павел, кстати, уже прошел через эту процедуру и был доволен, как слон. Александр же, помывшись и переодевшись в чистое белье, а потом еще и получив назад свои шмотки, выстиранные (интересно, как это возможно без мыла?) и высушенные над костром, тоже словно заново родился. Правда, от одежды, которую сушили над костром, пахло дымом, ну да это мелочи, на которые не стоило обращать внимания.
Вообще, за эти дни их лагерь изменился кардинально и, по мнению Александра, отнюдь не в лучшую сторону. Если раньше он прямо-таки символизировал торжество минимализма и скрытности, то сейчас обнаружить его при желании было совсем несложно. Да и неудивительно в общем-то. Такую ораву, особенно учитывая наличие детей, замаскировать тяжело. Кстати, один из мальчишек попытался уже спереть у Александра пистолет, за что больно получил по рукам и, разревевшись, убежал. Контрдемарша разгневанных таким отношением к подрастающему поколению женщин, к удивлению Александра, не последовало. Как оказалось, причина столь небрежного отношения всех к слезам и соплям была проста как три копейки – мальчишка уже пытался увести оружие у Павла, и это ему даже удалось. К счастью, сделал он это как раз в тот момент, когда диверсант занимался чисткой оружия и пистолет, опрометчиво отложенный в сторону, был не заряжен. В результате пацан, размахивающий оружием, напугал женщин, вымазался в смазке, но ничего серьезного не сотворил. Зато был пойман и безжалостно порот – деревенский метод воспитания, способный вызвать шок и конвульсии у любого продвинутого педагога, все же был и остается наиболее действенным средством для обучения подрастающего поколения пониманию, что такое хорошо, а что такое плохо. Увы, в данном конкретном случае это не сработало, и сорванец предпринял вторую попытку. Хорошо еще, Александр успел понять, кто его пытается обезоружить, и сдержал удар, иначе мог бы мальчишке и руку нечаянно сломать.
Дети, конечно, любят играться с оружием, причем все, и мальчишки, и девчонки. Дети военной поры – тем более. Александру данное обстоятельство доставляло исключительно беспокойство, теперь приходилось учитывать, что в любой момент чья-то шаловливая ручка может попытаться его обезоружить и случится это наверняка в самый неподходящий момент. Воистину все познается в сравнении, как вспомнишь, какие эти дети были тихие, спокойные, испуганные в первый день, аж тепло на душе становится. А сейчас они стоят на ушах, визги, писки, беготня… Старшие еще более-менее, в крестьянских семьях взрослеют быстро, и поэтому вполне адекватны, по хозяйству все больше возятся, а вот малышня отрывается на всю катушку.
Запасы за это время, кстати, показали дно, и случилось это намного раньше, чем ожидалось. По всему выходило, что в ближайшее время придется озаботиться пополнением запасов, только сил пока не было. Конечно, демонстрировать слабость, как многие считают, недостойно мужчины, но это честнее, чем рухнуть на середине пути. Павел полностью согласился, и вечером они настояли, чтобы порции были урезаны, и имеющееся продовольствие было растянуто на максимально больший срок. Никто не восторгался, но и роптать не пытались, понимали, что к чему.
