Наперекор старухе (СИ) - Калбазов Константин Георгиевич

— Александр Владимирович, позвольте мне выдвинуться со своими матросами.

— Эм-м-м…

— Поверьте, те, кого я отберу из команды, не подведут и к всякой шушере присоединяться не станут. Я головой за них ручаюсь.

— Ваши варяжцы?

— Харьковского оставлю в помощь Петру Ильичу. Ну и Родионов отправится с нами с кинокамерой вместо оружия.

— Опять это ваше стремление заработать.

— Заработать не равно нажиться на несчастье, Александр Владимирович, но отчего-то в вашем тоне звучит знак равенства. К тому же это хроника исторических событий. Для нас происходящее головная боль и реальность, для потомков задокументированные факты. Ценность того, что вы полагаете недостойным чести офицера, в будущем будет весьма велика. И я сейчас не о деньгах.

— Обиделись?

— А вы обижаетесь на то, что господа офицеры смотрят на вас свысока, потому что полагают, будто бить в спину, чем и занимаются подводные лодки, недостойно русского моряка?

— Глупости какие. С чего бы мне обижаться на тех, кто не видит дальше собственного… Хм. Я вас понял. Прошу меня простить.

— Вам не за что извиняться. Они продолжают упорствовать в своей закостенелости, тогда как вы делаете шаг вперёд.

Мы успели облачиться в бронежилеты и каски, вместо браунингов подвесили кобуры со снятыми с вооружения смит-вессонами на случай, если дело дойдёт до короткой дистанции. В руки дробовики с травматическими патронами и раструбами мортирок для стрельбы светошумовыми гранатами. Говорю же, я готовился на всякий непредвиденный, и он таки случился. Нормальные боеприпасы так же берём с собой, но их я пристроил в багажнике, чтобы ни дай боже не перепутать.

Когда уже собрались и приготовились выдвинуться, к базе подкатил форд Суворова. Я с ним договаривался насчёт транспорта на случай, если меня припашут к патрулированию. Как-то не хочется оказаться в одном патруле с теми, в ком не уверен. Да и на чистоплюя какого можно нарваться. А оно мне надо — рисковать на ровном месте. Парням же я полностью доверяю.

Один за руль, второй рядом, третий и четвёртый на заднем диване, пятый и шестой по бокам на подножках. Нормально получилось. Правда, вместе со мной бойцов только десять. Одиннадцатый Родионов с кинокамерой. Двенадцатый водитель Суворова. Парнишка наотрез отказался передавать авто, потому как перед хозяином за него в ответе.

Стоило нам выехать на улицу Славянскую, которую и надлежало патрулировать, как сразу же увидели толпу у разгромленного трактира. Народ был сильно навеселе, причём хватало среди них как гражданских пальто, пиджаков с армяками, так и бушлатов с шинелями. Народ и армия, как говорится, едины.

Я остановил авто, не доезжая полтораста шагов. Второй форд встал рядом.

— Приготовить гранаты, — приказал я.

Народу не меньше сотни, так что одной-двумя не обойтись. А вот каскад из десятка уже совсем другое дело. К тому же толпа не такая огромная, чтобы подавить друг дружку. Ну, зашибут кого или уронят неудачно так, что он себе руку сломает. Так ведь думать надо, прежде чем влезать в такую бучу.

Хлопки холостых выстрелов никакого эффекта не возымели. Это были реально хлопки, заряд слабенький, да и стреляли издали. Но уже первый взрыв вызвал испуганные вскрики. Кто сказал, что пьяному хрен по деревне? Враньё! Всё они понимают и страх имеют. Просто если уверены в том, что для них лично опасности нет, то прут, как кабан на случку. А неизвестность всегда пугает. Порой до усрачки. Петарды начали рваться одна за другой. Грохот такой, что едва стёкла не вышибает, да ещё и яркие вспышки, не смотри, что ясный день. И толпа побежала.

Я сразу же притопил акселератор. Нужно не просто разогнать народ, а ещё и повязать кого-то. За учинённые беспорядки должен кто-то ответить. Боретесь за права? Не вопрос, боритесь, идите к присутственным местам, захватывайте почту, телеграф. Но при чём тут трактир, где даже телефона нет?

— Выстроиться в шеренгу, — выкрикнул я, едва мы выпрыгнули на грунтовую дорогу.

Не прошло и четверти минуты, как из трактира повалила разношёрстная толпа. Я тут же приказал открыть огонь, и загрохотали выстрелы. Это не холостые заряды для гранат, а вполне себе полноценные. Раскаты выстрелов заметались по улицам, отражаясь от домов и влетая в уши. Народ с криками и матом вертелся на месте и падал на землю, продолжая корчиться уже там. Мы продолжали стрелять, пока оставшиеся на ногах вновь не забежали в трактир, оставив своих сражённых компаньонов.

— Вяжем! — приказал я.

Шестеро парней поспешили выполнить приказ, забросив дробовики за спины и вооружившись наручниками. Застрекотали зубчатые механизмы, перемежаемые матами, стонами и откровенным нытьём. Убить никого не убило, но досталось мародёрам изрядно. Варяжцы сноровисто пристёгивали задержанных между собой. Сначала устроили хоровод вокруг фонарного столба, а потом гирлянды из прикованных друг к другу пленников.

Завершив с улицей, сунулись внутрь, но там нашлись только пятеро горемык, не сообразивших, что под столом не укрыться и лучше воспользоваться чёрным ходом. Нормально. Я и не собирался задерживать всех.

Очистив трактир, мы составили вереницу из двух дюжин пленников и сопроводили их в ближайший околоток. Где нам были совершенно не рады. Однако то обстоятельство, что я не намерен снимать с задержанных наручники, и передал соответствующее количество ключей, примирило нас с правоохранителями.

Как я и говорил, пьяные всё понимают и никогда не полезут на рожон, если их завышенная планка самоуверенности говорит о том, что можно и огрести. Так что до самого утра на нашем участке ответственности больше ничего не случилось. А так-то Владивосток горел. К утру от матросской слободы, окружного суда, морского собрания и дюжины магазинов остались одни пепелища.

К полудню ситуация ничуть не улучшилась. Хотя к нам так никто и не полез, я предпочёл отвести своих людей к дороге в бухту Улисс. Мы перекрыли её от возможного появления восставших. Ну и чтобы не пустить в город какие-нибудь горячие головы из числа подводников, если таковые найдутся.

К слову, всех ранее задержанных нами повстанцы освободили. Полицейские же предпочли покинуть город, вышедший из-под контроля. Девять из них с семьями пришли к нам, рассчитывая отсидеться за городом. В результате семьи отправили к нам на базу, а служилые присоединились к моим людям.

В город ввели войска, но солдаты отказались стрелять в бунтовщиков, часть даже перешла на их сторону. Говорю же, допекли людей.

И тогда власти начали договариваться. Пообещали выполнить некоторые требования, выдворили из города ненадёжные части и в принципе всё сошло на нет. Город умиротворился. Вот только ненадолго. И я это прекрасно знал, поэтому решил форсировать вопрос с увольнением в запас как себя любимого, так и своих варяжцев.

И как-то плевать на косые взгляды в мою сторону. Старуха подвинулась, уступив моим потугам. И планов у меня теперь громадьё, чтобы терять время попусту, да ещё и заливать свой авторитет кровью. Моим планам это точно пойдёт во вред, а потому отходим в сторону и занимаемся своими вопросами.

Восстание там, не восстание, какая разница. Чиновничье крапивное семя, будь оно в гражданском или военном мундире, ничему не научится, пока не грянет гром. И в свете случившегося выходит, что всё же не всякий гром его пугает. Я это к тому, что за откровенную взятку и, надо сказать, весьма немалую мне удалось в недельный срок уволиться самому и прихватить с собой парней.

Я уже говорил, что нам предстоит слишком много дел, а времени нет совсем. Происходящее же, как это не цинично звучит, воспринималось мною как буря в стакане. Я не против подумать над тем, как предотвратить последующие выступления и избежать бессмысленных жертв. Вот только делать я это намерен по-своему.