Александр Зорич - Полураспад
Вначале оно было траурным, затем стало просто озабоченным, а в конце приобрело безмятежное выражение.
- Ну что там? - спросила она, принимая от меня трубку мобильного.
- Да в общемто пронесло, - сказал я. - Велел провести с Окуневым разъяснительную работу вплоть до физического воздействия.
Лидочка очаровательно хохотнула и предложила выпить чаю с конфетами.
Мы перешли в ее кабинет из отдела «Проблем термоядерного движения» (по крайней мере такой была табличка на двери), где находилось мое рабочее место.
Там уже давно пускал в потолок тугую струю пара электрический чайник.
Мы встали у окна, закурили (закурили! никогда в жизни я не курил!) и принялись обсуждать общих знакомых. Какихто Чудиков, Мареков, Пал Васильича и аспирантакубинца с четырехэтажным именем Элиас Фернандес Хосе Овьедо.
Из окна открывался прекрасный вид на городатомщик Припять, зеленый и попровинциальному уютный.
Крутилось колесо обозрения. На речном плесе разворачивался прогулочный теплоходик «Валя Котик».
Вдалеке нарезали петли высшего пилотажа два сверхзвуковых истребителя.
Но, конечно, над всем пейзажем - дородные трубы Чернобыльской атомной электростанции.
На бетонном куполе Восьмого энергоблока копошились человечки в оранжевых комбинезонах и касках.
Этот новейший энергоблок - безаварийный, безотходный, с умопомрачительным КПД - был спроектирован соседним отделом, тем самым, где трудился подлюнчик Окунев. А строили его югославские строители, веселые разбитные ребята с ослепительными южными улыбками, регулярно торжествовавшие над «нашими» в драках после субботней дискотеки.
С одним из них, прорабом Драганом, я даже пытался завести дружбу. Драган приглашал меня в родной Вуковар. Где бы он ни находился, этот Вуковар, в него мне уже хотелось, ведь за границей я, к своему величайшему сожалению, еще ни разу не был…
- А слышал новость по «Маяку» передавали? Что в Москву президентша американская прилетает? С генсеком у нее встреча. Наедине… Тетатет!
- Как бы не дошло до греха! - сказал я и подмигнул Лидочке.
- Да ну тебя! Он же старенький уже, генсек наш дорогой, Владимир Владимирович. - Лидочка покраснела.
Я знал, что начальнице моей генсек наш товарищ Путин ужасно нравится и нисколечко не надоел за последние двадцать лет. Как, впрочем, и большинству моих соотечественников.
Я допил чай, вернулся в свой кабинет и принялся за чертежи. Но то ли чай оказался слишком крепкий, то ли выволочка начальства на меня подействовала, но сосредоточиться на проекте не получалось. Буковки плыли, цифирьки танцевали канкан, и хотелось только спать, спать и еще раз спать…
…Я сел на постели и посмотрел в усатую рожу будильника.
Двадцать минут восьмого. Довольно поздно для меня.
В комнате было уже светло.
Рядом, на двуспальной кровати, дрых Тополь.
Обычно я стелю ему в гостиной на диване. Но в этот раз на диване спала Гайка. А Тигренок - тому досталась раскладушка.
Я просунул ноги в тапки. Похлопал себя по щекам.
Но сон все никак не отпускал.
Странный это был сон на самом деле. На сон - по ощущениям - совсем не похожий. А похожий на что?
Правильно, на все предыдущие мои видения.
А если это не сон, а видение, значит… Страшное дело, что это значит!
Выходит, мне привиделось, так сказать, альтернативное будущее. А точнее, альтернативное настоящее!
Ведь в моем сне Лидочке Ротовой было в точности столько же лет, сколько ей было в мае месяце, когда я ездил к ней в Обнинск. Плюсминус три года.
Каким, однако, успешным гражданским дрыщом был я в альтернативном настоящем! Кандидатом наук, старшим научным сотрудником. Небось каждый день к девяти на работу… Невеста из планового отдела… Тринадцатая зарплата… Премии… Отпуск в Крыму… Выволочки на ковре у начальства…
Но главное! В этом месте по моему хребту пробежали мурашки… В альтернативном настоящем из моего видения не было никакой катастрофы на Чернобыльской АЭС! Я сам, своими глазами видел целехонькую ЧАЭС! И не просто целехонькую, а приросшую новыми энергоблоками! А это, в свою очередь, значит… что я видел ту версию альтернативного настоящего, в которой Инвестор прибыл по назначению и - да, действительно! - смог предотвратить Катастрофу! Вот оно что!
Трясущимися руками я залил две ложки растворимого кофе кипятком и достал из холодильника стаканчик творога с изюмом.
Ложку за ложкой поглощая сладкое содержимое стаканчика, начал мерить шагами свою уютную кухню.
«Итак, Инвестор… Всетаки долетел! Несмотря на козни Севарена с его установкой, вызывающей ускоренный радиоактивный распад люцерния внутри «подсолнухов»! Ай да сукин сын! Ай да магнитофон с завода «Юпитер»! Вот же спроектировали простые советские инженеры штуковину!» Через три минуты, отбросив пустой пластиковый стаканчик в мусорное ведро, я уже тряс за плечо Тополя.
- Костя, вставай… Ну вставай же, дебилоид!
Я знал, на слово «дебилоид» Костя реагирует однозначно и бурно.
- Как ты меня назвал? А нука повтори! - Костя открыл глаза и посмотрел на меня с яростным напором.
- Вставай. Ехать надо. Срочно.
- Куда ехать?
- В Потоки.
* * *
Возле автобусной остановки «Дачи» нас остановил хорватский военный патруль.
Я вышел из своей «Хонды», тоскливо обводя взглядом серый бетонный короб остановки, расписанный разноцветными матюгами, и плутоватые нажранные морды анфоровских вояк. Чувствовалось, что последний раз нога вольного сталкера ступала здесь лет пять назад, а прорыв Периметра здесь видели разве что во времена знаменитого отжига старины Хемуля и его оторванной тройки пиндостанских туристов.
- Капрал Беливук, - представился старший патруля. - Куда езжать? Показать пропуск!
Никакого пропуска у меня не было. Поэтому я молча протянул стражу порядка купюру в пятьдесят евро.
- Ваш пропуск не хватать, - сказал хорват без тени улыбки. - Малкий пропуск.
«Малко тебе, сука, пятьдесят евро! Вот нахал!» - мысленно возмутился я, но благоразумие взяло верх, и я удвоил сумму.
Капрал Беливук неожиданно широко просиял, посмотрел на меня как на родного и спросил с любезностью, переходящей в подобострастие:
- Надолго в Зону, брат?
Я охренел. Это что, получается, за сто евро меня тут готовы пропустить через Периметр в Зону? В таком случае это надо запомнить! Страшно рентабельно получается! Вместо всех этих мучений цивилизованно платишь деньги - и вперед!
Впрочем, я тут же вспомнил, что бесплатных пирожных не бывает, и посмотрел на веши более трезво.
Ведь дальше все наверняка пошлее и грустнее. Через пятьдесят метров меня будет ждать коллега капрала Беливука, который снова потребует пропуск. И тогда соткой евро я вряд ли отделаюсь…
К счастью, в Зону нам было не нужно. Я счел необходимым объяснить это капралу.
- Тут у моей бабушки… бабушка - понимаешь?
- Понимайпонимай! - кивнул хорват.
- У бабушки дом был! До Катастрофы!
- Катастрофа - плохой!
- Бабушка рассказывала перед смертью! Дедушка еще при немцах! Тайник сделал! Говорила, может, там деньги есть! Я не верю! Но проверить охота!
Хорват кивал, но по его роже я понял, что он не понял ни хрена. Да оно и к лучшему, наверное.
- Можно идти? - спросил я, потрясая своей козырной саперной лопаткой с керамическим лезвием.
- Грибы - хорошо! - с маразматической доброжелательностью сказал хорват.
- А ягоды - еще лучше, - проворчал под нос Костя и потащил меня за рукав в кусты, правильно проинтерпретировав исторический момент.
Место, указанное Инвестором в его мессаге, сброшенной на мой ПДА, не выделялось ничем особенным.
Перед нами с Костей в тридцати метрах от автобусной остановки по азимуту, указанному в мессаге, колосился такой же точно бурьян, как и слева, справа, спереди и сзади.
- Хоть бы метка какая. Или столбик, - с досадой сказал я.
- Ara. И табличка: «Копать здесь. Инвестор», - ехидно добавил Тополь. - Может, датчиком аномалий попробуем? Ты его не взял?
- Нет, конечно. Зачем еще? Зато у меня есть вот это. - Я извлек из сумки рамочный миноискатель последнего поколения.
Я раздвинул телескопическую ручку прибора, вставил в уши горошины наушников и нажал на «ВКЛ».
В наушниках уютно зашуршало.
Костя присел на ближний пенек и принялся смолить «Голуаз» без фильтра, паразит.
Буквально через минуту ровное шуршание в наушниках сменилось ритмичным попискиванием - прибор явно чтото зачуял.
Нарезав пару кругов, я точно засек градиент и, следуя им, отыскал наконец точку, где пищание было самым громким.
- Похоже, нашел, - доложил я, вынимая горошины. - Теперь копай.
- А с какой это стати я «копай»? - Тополь глубоко и с наслаждением затянулся.
