Шимун Врочек - Питер
— Верно, — сказал Мемов. — Орлов с тобой?
— Рядышком. Он сейчас не может подойти к телефону. Вы уже его извините, генерал.
— Он жив? — А вот это важно. Если Иван убил начальника СБ, значит, он не собирается идти на переговоры. Если Орлов жив, то возможны варианты.
Пауза. Долгая-предолгая пауза.
— Живее всех живых. За кого вы меня принимаете, генерал? За себя? — Пауза. — Или за Сазонова?
Мемов поморщился. Удар не в бровь, а в глаз.
Убрать Ивана — это было ошибочное решение.
Но еще большей ошибкой было не довести дело до конца.
Кто-то за это ответит. И я знаю, кто.
Бестолковый адъютант принес наконец фломастер и бумагу. «Придерживай листок», — показал жестом генерал, взял фломастер. Зубами выдернул колпачок. Написал «М». Зеленый цвет закончился, кончик фломастера сухо заскреб по бумаге. Мемов в сердцах отшвырнул фломастер. Адъютант присел от испуга. Идиот. Мемов показал на стол — карандаш, быстрее! Ну же!
— Я принимаю тебя за тебя, Иван, — сказал Мемов совершенно спокойно. — Что ты собираешься делать?
Адъютант подал карандаш. Наконец-то. Уволю к черту. Отошлю нужники чистить. Мемов быстро написал: «Меркулов на Невском. Орлов захвачен. Блокировать станцию. Ждать моего приказа. Секретно». Махнул рукой — быстрее. Пригрозил кулаком, чтобы дошло. Адъютант побелел и убежал.
— Я слушаю, Иван, — сказал Мемов, глядя, как спина адъютанта исчезает в двери.
— Хорошо, — сказали в трубке. — Вы, думаю, уже отправили людей на Невский. Но пока они сюда доберутся, у нас есть минут десять. Так что можем поговорить… не торопясь.
Вот хладнокровный сукин сын, подумал Мемов с невольным восхищением. Почему ты не со мной, Иван? Почему? Вместе мы бы горы свернули.
* * *Сазонов вышел от генерала, остановился у стены, достал из внутреннего кармана школьный пенал из синего пластика, открыл и выбрал самокрутку. Осталось две, дальше придется опять трясти Фарида. Не хочется, но что делать. Ха-ха.
Пальцы дрожали, когда он вставлял самокрутку в зубы. Похлопал по карманам, нашел зажигалку.
Из автоматного патрона. Сазонов усмехнулся. Когда-то зажигалка принадлежала Ивану. Все, что было твоим, командир, стало моим. Или — станет. Он чиркнул раз, другой…
Искры. Искры. Огонек.
Прикурил, торопясь и обжигая пальцы.
В последний момент едва не сломал сигарету. Издергался, терпения уже не хватает. Надо лучше себя контролировать.
Легкие наполнились теплой, густой, синюшной марью. В голове вдруг вспыхнул, проклюнулся и расцвел ярко-красный цветок. Алый, как кровь. Сазонов держал дым в легких, а цветок распустил мясистые лепестки в его голове. Стало легко. Хорошо. И просто так, как нужно.
Словно, пока он не закурил, часть головоломки «Вадим Сазонов» отсутствовала, а теперь вместе с первой затяжкой встала на место. Щелк.
И он теперь целый.
Спокойствие.
Сазонов спрятал пенал в карман плаща. Надо будет связаться с Фаридом, чтобы достал еще веганской травки. Веганцы не дураки, оказывается.
Мыслил он теперь расслабленно и четко.
До этого момента, в разговоре с Мемовым, он ощущал, как сгущается в голове туман, заволакивает, путает мысли. Сазонов даже сбился пару раз, застав генерала посмотреть на него с удивлением. Сейчас, после сигареты, ясность в голове установилась такая, что хоть в футбол там играй.
Вперед. Обдумать, принять решения, пока четко мыслишь.
С Постышевым нужно провернуть какой-нибудь несложный трюк. И еще Таня… Сазонов ухмыльнулся. Не то чтобы она была ему так уж интересна как женщина, но… Таня когда-то была невестой Ивана. А это, согласитесь, уже совсем другое дело. Все, что принадлежало Ванядзе, стоит внимания. Сазонов снова затянулся, медленно — мелкими порциями — выпустил дым. Дым изгибался, плыл красиво и изящно. Глупо, конечно, светиться с травкой у штаба Мемова, но сегодня был трудный день. У меня все получится, подумал Сазонов.
Он бросил окурок, наступил каблуком. Это следы. Но мне плевать на следы. Сазонов шагнул вперед… и практически столкнулся с выскочившим из двери адъютантом Мемова.
— Пропустите!
— Что случилось? — спросил диггер.
Адъютант попытался обойти его, но Сазонов плавно, почти незаметно сместился, чтобы перекрыть ему путь. Адъютант был новенький, молодой, совсем зеленый. Против диггерских навыков Сазонова у этого сосунка не было и шанса.
— Мне… пройти…
— Я могу помочь, — сказал Сазонов. Улыбнулся — как бегунец одинокому щенку Павловской собаки. Улыбка хищника при виде поджатого хвоста жертвы. Чутье Сазонова на людские слабости редко его подводило. Но сейчас он рисковал — и сильно.
Он чувствовал, что это что-то важное. Шанс. Если нет, то я нарываюсь на крупные неприятности. Генерал этого так не оставит.
Адъютант в отчаянии попытался протиснуться, но обойти Сазонова не смог.
Тот в последний момент едва заметно смещался и перекрывал юноше путь. Самодвижущаяся стена.
— Это… срочно!
— Я понимаю, — мягко сказал Сазонов. Глаза его в темноте блеснули. — Что приказал генерал?
Глаза адъютанта забегали. Он отчаянно вздохнул, ища выход.
— Мне нужно отнести записку…
— Какую?
— Пропустите! Я… нельзя!
— Да ты ее потерял. У тебя в руке ничего нет, — сказал Сазонов. Ну, давай, купись. — Посмотри, дурачок.
Адъютант засомневался, наклонил голову, поднял руку (левая, отметил Сазонов), раскрыл ладонь…
Момент истины.
Там лежала записка. Смазанное движение. В следующее мгновение адъютант сомкнул пальцы. Быстро, как только мог. Но в кулаке ничего уже не было.
Сазонов держал в руке листочек. Командир диггеров пробежал записку глазами, затем еще раз. Разжал пальцы, листок начал падать, планируя. Сволочь! — подумал адъютант, бросился, принялся листок ловить — поймал и, чуть уже не плача, побежал вперед.
Мальчик купился.
А я быстрый, подумал Сазонов.
…Через полминуты Сазонов знал все, что будет делать дальше. Он остановился, проверил еще раз. Должно сработать. Чутье не подвело его и сегодня. Риск того стоил.
Он пошел дальше, ускорил шаг.
Иван жив.
И он на Невском.
Тра-ля-ля-ля. Бато-ончики.
Сазонов быстро пробежал платформу, спрыгнул на пути. В одной из каморок под платформой Адмиралтейской находилась их временная база. Сазонов распахнул дверь, в лицо ударило вонью дешевого пойла и немытых тел. Сазонов поморщился. Затем подошел и толкнул ботинком бесформенный ком тряпья, воняющий перегаром.
— Пшелнах, — сказал ком, перевернулся на спину. Выглянула помятая небритая морда. — Че надо?
Сазонов улыбнулся.
— Гладыш, хватит спать! По-дъем! У нас появилось дело.
* * *Уберфюрер показал на циферблат больших белых часов с черными цифрами.
— Десять минут, — сказал он одними губами. Иван кивнул, переложил трубку к другому уху, зажал плечом.
Написал на листке: «М. засуетился», показал Уберу. Скинхед хмыкнул.
— Итак, генерал. Поговорим?
— Что ты хочешь, Иван?
— Мне нужны ответы. В прошлый раз я так и не получил четкого ответа. И хотел бы, если вы не против, генерал, получить его сейчас.
— Спрашивай. С удовольствием отвечу на любой твой вопрос.
Тянет время, понял Иван. Впрочем, мы это предвидели.
— Я хочу знать — зачем все это было? Эта кража, это убийство? Эта война?
Генерал помолчал.
— Как мне тебя убедить, Иван? — произнес он наконец. — Что бы я сейчас ни сказал, ты мне, скорее всего, не поверишь. Но знай: я сделал то, что считаю необходимым. От человечества и так осталось слишком мало, чтобы позволить ему разбегаться по отдельным углам. Да, мои методы не слишком благородны. Да, ты прав — кража, убийство, война. Но я не могу позволить никому — ни бордюрщикам, ни Василеостровской, ни кому-либо еще — отсиживаться в своем углу, пока остальные рвутся изо всех сил к будущему. Мы должны быть заодно, понимаешь?
— Сила — в единстве, да? — съязвил Иван. — Или какой-нибудь новый лозунг, которого я еще не знаю, генерал?
Тяжелый вздох.
— Ты не знаешь главного, Иван. Мы стоим на пороге большой войны.
Иван усмехнулся.
— Даже так?
— Именно так. Что ты знаешь… про Веган?
…Вспышка. Белесые волоски на шее доктора. Падающее тело. Бум.
Иван моргнул, повернулся, чтобы остальные не видели его лица.
— Достаточно.
— Ничего-то ты не знаешь. У меня есть достоверные сведения, что империя Веган готовится к вторжению на незанятую ими территорию метро. Веганцам нужно жизненное пространство. И не только это…
— Так вы стали борцом за свободу, генерал? Как интересно.
— Молчи и слушай. Сейчас я доверяю тебе то, что знают только несколько человек. В метро готовится новый передел сфер влияния. Веганцы — нелюди. Хотя и выглядят как мы. Так что это будет не борьба за независимость. Это будет борьба за выживание человечества. Времени у нас осталось мало. Может быть, год. Может, пара месяцев. Может, даже меньше. Не знаю. Потом начнется ад. Нас, людей, загонят в резервации и пустят на удобрения. Ты этого хочешь?
