Григорий Елисеев - Новая Зона. Воды Рубикона
Мимо него пролетел Гари, опрокинувший собой небольшой пластиковый столик, заставленный пустыми бутылками из-под пива. Ударивший его наотмашь Гамильтон, яростно взревев, подхватил с пола автомат. Держа его словно дубину, боец перешагнул через ползущего Хоффа и двинулся к распростершемуся возле ограждения Гари, намереваясь его добить. Дебра – второй медик в отряде – в этот момент опустилась на пол напротив Мауса и тоже принялась извлекать содержимое своей аптечки. В ответ на это подчиненный Хоффа испуганно схватил стоящие перед ним пузырьки и сгреб их в охапку, словно боясь, что девушка у него их отнимет. Дальнейшее сержант не увидел, поскольку боль стала нестерпимой, и взгляд затуманился. Однако, несмотря на это, наемник продолжил ползти вперед.
Вокруг раздавались выстрелы, вой, крики, хохот и плач. Рекламные плакаты изменились до неузнаваемости – на одном под надписью «Ливанский мясник» был изображен боец «Мусорных лис», стоящий за пулеметом Хаммера. Орудие дымилось, а сам солдат, опустив голову так, что лицо было невозможно разобрать из-за тени, выставил перед собой руки, с которых обильно стекала кровь. На соседнем баннере полковник Брэнон стоял с сигарой возле ямы, наполненной трупами. За его спиной дымилось длинное трехэтажное здание, а несколько бойцов в угольно-черной униформе поливали братскую могилу бензином.
А затем, когда, как показалось сержанту, прошла целая вечность, его ладонь нащупала раскалившуюся добела поверхность установки.
Захрипев, Хофф схватился за высокий длинный цилиндр, ощетинившийся антеннами, и из последних сил переломил его пополам.
И в ту же секунду все звуки одновременно стихли. Обломки устройства прокатились по полу со звоном, показавшимся оглушительным. На площадке воцарилась тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием уцелевших людей.
Гамильтон опустил окровавленный автомат и, растерянно моргая, протянул ладонь Гари, свернувшемуся на полу и закрывшемуся от друга руками. Майкрофт тяжело сел на пол, глядя на глубокую вмятину, оставленную в стене. Маус удивленно смотрел на расставленные пузырьки с лекарствами и обрывки бумаги, аккуратно сложенные в стопки.
– О господи… – едва слышно простонал Борисов, опускаясь в кресло и держась за голову. – Что… Что с нами произошло?
Хофф хотел было ответить, но тупая боль помешала выговорить хоть слово, и потому сержант лишь коротко махнул обожженной рукой. Борисов стащил маску и, тяжело вдохнув сырой затхлый воздух, громко закашлял. Взгляд ученого прошел по мертвым телам и лужам крови на полу. Затем поднялся на Хоффа, все еще сидящего возле обломков установки.
– Кажется, молодой человек, – негромко произнес профессор, потирая лоб, – вы только что нас всех спасли.
Хофф рассеянно кивнул. А затем вздрогнул. Где-то совсем недалеко раздался быстро нарастающий рокот вертолетных винтов. К торговому центру явно приближалось целое звено «вертушек». А еще через секунду на первом этаже послышался топот ног в тяжелых армейских ботинках и неразборчивые отрывистые команды. Замелькали лучи подствольных фонарей.
Хофф, опершись ладонью об пол, поднялся на ноги. Затем нашел взглядом свою штурмовую винтовку и, подобрав ее, проверил количество патронов в магазине.
– Значит, так! – крикнул сержант и, закашлявшись, сплюнул застрявший в горле сгусток крови. – Маус и Дебра – займитесь ранеными, Гам, Мак – соберите жетоны тех, для кого сегодняшний день стал последним. Остальные – заберите у двухсотых оружие и патроны и готовьтесь к бою! Я не знаю, кто эти ребята, но нутром чую – со спасателями они не имеют ничего общего. На все пять минут, потом выступаем. Вопросы есть? Нет? Тогда за работу!
Сержант тяжело вдохнул и, почувствовав головокружение, опустился в кресло. На вопросительный кивок Мауса мотнул головой и, потерев переносицу, еще раз окинул взглядом зал.
Выжившие наемники и ученые занялись делом. Борисов упаковывал обломки установки в кофр с инструментами. Рекламного стенда, замеченного перед самым отключением устройства, Хофф не увидел. Однако даже того, что он успел различить, хватаясь за раскаленный корпус, было достаточно.
На баннере был изображен сталкер в камуфляжной куртке, закинувший на плечо автомат Калашникова. Его лицо скрывал противогаз, в линзах которого клубилась тьма, однако Хофф ни капли не сомневался, что человек ухмыляется. Одной ногой мужчина стоял на трупе наемника с простреленной головой. Судя по униформе – принадлежащего к войскам частной военной корпорации «Blindwater». В пальцах свободной правой руки сталкер сжимал горящий земной шар. Название над всей композицией гласило: «Человек, убивший человечество».
Хофф поморщился и сплюнул. Мертвым наемником – в этом сержант почему-то нисколько не сомневался – был он сам. А вот неизвестным сталкером – единственный человек в Московской Зоне, за пределами своего ЧВК, которого сержант мог бы назвать другом.
Это был человек, вместе с которым они по приказу полковника Брэнона штурмовали взлетающий с Тушинского аэродрома самолет. Это был храбрый и честный охотник за артефактами. Это был Роман Нестеров.
Глава 10
Трюмы «Мидаса»
«Бродяга» резко затормозил и, проехав по инерции еще немного, ударился тяжелым носом о ржавый остов брошенной легковушки. Машина, заскрипев по асфальту лишенными покрышек колесами, отъехала в сторону и проскрежетала бортом о замерший возле остановки пассажирский автобус с грязными и мутными стеклами.
– Все, приехали, – объявил Ланцет, ставя фургон на ручной тормоз. – Дальше только пешком.
Снайпер повернул ключ зажигания и, выдернув его из приборной панели, бросил Азимуту. Майор, кивнув, убрал металлический прямоугольник с электронными разъемами в карман куртки.
– Значит, так, господа сталкеры, – проговорил Бруно, опуская висящий над столом прозрачный экран и нажимая несколько кнопок.
В воздухе повис крутящийся логотип ЦАЯ и узкая, постепенно заполняющаяся полоса «загрузки». Через несколько секунд они сменились спутниковым снимком высокого разрешения. Возле длинной бетонной набережной стояло несколько вмерзших в лед судов. Пара теплоходов, предназначенных для речных круизов, один из которых завалился на бок и демонстрировал широкую пробоину в брюхе, и четыре тяжелых сухогруза. Прогулочные суда замерли возле большого серого здания, в очертаниях которого Роман определил Северный речной вокзал.
– Вот наша цель, – ткнул пальцем в экран представитель Центра, от чего изображение слегка зарябило.
Нестеров прищурился, разглядывая корабль, стоящий у причала. Обычный речной сухогруз с высокой рубкой на корме. Слегка накренился на правый борт и отбрасывает на набережную длинную тень. Створки люков всех четырех грузовых отсеков закрыты и опечатаны. Стоящие вдоль бортов небольшие подъемные краны проржавели, несколько рухнуло на палубу и теперь лежат на ней бесформенными грудами обломков. Возле одной просматривалась большая синяя сфера неправильной формы.
– Насколько я понимаю, на объекте достаточно высокая аномальная активность? – уточнил Белл, указав на еще несколько подобных сфер.
Одна из них была снята как раз в момент «разрядки» – во все стороны летели молнии, а на ступенях и поручнях ближайшей лестницы плясали синеватые огоньки.
– Верно, – подтвердил Бруно. – Аналитики в штабе пришли к выводу, что на корабле может находиться до тридцати «шокеров» и в несколько раз больше «свечей святого Эльма».
Сталкеры переглянулись.
– Ох-ре-неть, – негромко пробормотал Свистунов. – И что нам теперь делать?
– Быть осторожными, – мрачно произнес Роман, продолжающий изучать детали на снимке.
Возле одного из трапов «Мидаса» черным прутом валялся Ак-103. Рядом с ним на ржавом металле едва выделялось давно засохшее кровавое пятно, тянущееся вдоль борта к пролому в ограждении.
– Хорошо, что сейчас зима, – подтвердила догадку Нестерова Анна. – Большинство подводных тварей спит и видит сны.
Роман кивнул.
– Хорошо, агент Бруно. – Сталкер закончил осмотр корабля. – Каков ваш план?
– На пальцах все довольно просто, – сообщил сотрудник ЦАЯ. – Мы войдем через парк, спустимся к реке возле здания Северного речного вокзала, а оттуда через технические ворота попадем в грузовой порт.
– Ясно. – Нестеров потер подбородок. – А почему бы не пройти через складскую зону? Это ведь значительно быстрее.
– Вот поэтому, – объявил Азимут, и коснувшись карты, прокрутил ее вверх.
Все, кроме майора и Бруно, непроизвольно издали возгласы удивления.
– Твою же мать… – Ланцет покачал головой.
– Давненько я «темпоральных капканов» не видел, – изумленно произнес Свистунов. – Их же на всю Москву три или четыре?
