Денис Агеев - Страж границ (СИ)
— Защити нас, а я пока подготовлю Монтесинос.
Жуткое нервничая и стараясь успокоить себя, я начал нашептывать текст Купола света — заклинания, предназначенного исключительно для защиты от атак порождений тьмы. Дремоавец навис над нами черным пологом. Я развел руки в стороны — над головой сверкнула ослепительная вспышка и начала быстро растекаться над нашими головами и где-то в метре от нас резко сползла вниз. Мы оказались в овале света.
Темный отшатнулся, и мне даже показалось, что он испытал нечто вроде боли.
Наставник громко выкрикнул последние слова Монтесиноса, и я ощутил сильный выплеск магии, направленный на Темного. И тут же каким-то внутренним чувством осознал, что сейчас дремоавец ответит нам. Пространство мелко задрожало, ноги словно отделились от земли.
— Держи купол, — услышал я голос учителя.
В следующий миг произошло то, что я и ожидал. Я ощутил неимоверный натиск на волю, душу будто стиснули в кулаке, стараясь выжать из нее все капли. В ушах зазвенело, веки стали непроизвольно опускаться, а тело пробило слабостью. Энергия, вложенная в Купол света и заставляющая его не терять стабильность, таяла на глазах. Мысли, воспоминания, инстинкты — все словно замерло. Я едва понимал, что происходит.
— Не отпускай, Андрей! — пронеслось на задворках сознания. — Не отпус…
Купол света пару раз мигнул и иссяк. Облако тьмы, отдалившееся на метр, снова накрыло нас черным одеялом. Одна часть моего разума все еще пыталась сопротивляться чужеродной силе и перебирала все возможные заклинания, способные дать отпор Темному. Другая же — заставляла смириться с неизбежным. Что-то ожило в моей душе и закопошилось. Что-то такое, что уже давно находилось в симбиозе со мной. Я понял это внезапно, словно меня окатили из ушата.
Клуб тьмы устремился в мою сторону, и как тогда, три года назад, ударил точно в грудь. Мир отдалился, я вылетел из темного облака и принял грязную землю спиной. Впереди что-то сверкало, учитель кричал и сквернословил. И вдруг стало настолько тихо, что я подумал, что лишился слуха.
А потом Темный открыл видимый только ему портал и быстро растворился в воздухе, как утренний туман.
Превозмогая слабость, кряхтя и пыхтя от натуги, я приподнялся на локтях и поглядел на место стычки.
Яков Всеволодович лежал на боку, руки и ноги были неестественно вывернуты. Его тело исходило легким черным дымком, словно овеянное жутким ореолом. Наставник был повернут спиной ко мне, поэтому я не видел лица. От этого зрелища мной овладело леденящее чувство ужаса.
— Яков! — закричал я что есть сил и тут же закашлялся. В груди возникло такое ощущение, словно там пробили дыру.
Я немного отдышался и снова прокричал:
— Яков, вы как?
Учитель молчал.
Я пополз, как контуженый солдат. Перед глазами все плыло, ноги и руки слушались плохо, мышцы, как дряблые тряпки, едва сокращались.
— Яков, очнитесь! — Вместо крика вырвался натужный хрип. И снова приступ кашля.
Яков Всеволодович лежал, не подавая признаков жизни.
Чуть отдышавшись, я пополз снова. Расстояние в пять-шесть шагов далось мне с таким трудом, будто я пробежал километров десять.
Дотянувшись до учителя, я с превеликим трудом перевернул его тело и наткнулся на лицо дряхлого старика. Яков Всеволодович был сам на себя не похож. Волосы побелели еще больше, лицо исполосовали жирные морщины, кожа потемнела и огрубела. В распахнутых глазах с почерневшими белками застыл ужас. Но самое страшное оказалось в том, что Яков Всеволодович был мертв.
Яков Всеволодович мертв!
Я замотал головой, как припадочный.
Этого не может быть! Яков Всеволодович не мог умереть. Не мог!
В голове будто туман. Глаза видят, но разум отказывается понимать.
И тут холодеющая рука учителя крепко хватает меня за запястье. Волосы на всем теле встают дыбом, ужас затмевает рассудок.
— Со мной все кончено, Андрей, — услышал я неестественный голос. Он совсем не походил на голос учителя, но я был уверен, что говорил именно Яков Всеволодович. — Но с тобой — еще нет. Ты должен… — голос стал отдаляться, — …все узнать. — Возник какой-то посторонний шум. Голос стал едва различим. — Мой ларец — все там… Пискун… слово… Пискун…
Голос вконец смолк, ладонь учителя, сжимающая мое запястье, ослабла и упала на землю.
Со мной стало твориться что-то странное. Конечности задергались, мышцы напряглись, как струны. Я отвалился на спину и заревел. Дикая боль расползлась по всему телу, пробралась всюду, куда только смогла.
То инородное, что недавно ожило во мне, снова закопошилось, как червь-паразит, требующий выхода наружу. Меня свернуло в комок. Я зажмурился и стиснул зубы.
Густая тьма стала подбираться к сознанию, порабощая душу. Тьма расплывалась по всему телу, как капля чернил, упавшая в стакан с водой.
Тьма поглощала все мое естество, и, кроме боли, я больше не чувствовал ничего. Но вскоре и боль стала отходить.
Осталась только тьма…
* * *Тьма — это начало. Тьма — это конец. Тьма — это все.
Все, что когда-либо существовало или будет существовать — есть тьма. Первооснова всего. Это даже не мысль, это знание. Знание настолько глубокое и древнее, что существует само по себе. Мы знаем это, потому что должны знать, потому что сами являемся тьмой. И мы несем это знание по мирам, мы втолковываем его другим существам, тоже сотканным из тьмы, но не понимающим этого и поэтому отвергающим.
Мультивселенная пестрит необозримым множеством миров, и все они слеплены из тьмы. Когда нет ничего, остается только тьма, потому что тьма первородна.
Помимо тьмы есть еще свет. Свет — это оборотная сторона тьмы. Свет всегда чем-то порождается, он не существует сам по себе. Даже миры, которые считаются поистине светлым, и где нет ни малейшего участка тьмы, на самом деле временны. Они не вечны, они зажигаются и потухают.
Вечна лишь тьма. И только тьма.
С этой мыслью мы родились, с этой мыслю мы встретим перерождение.
Я проник в мир, где тьма и свет борются за главенствующее место. Борьба эта настолько долга, что считается здесь извечной. Этим недугом страдает огромное количество миров. Они запутались, они утратили древнее знание. И наш долг напомнить им об этом.
Перед нами четыре существа. Они ощутили наше присутствие. Они боятся нас. Трое из них — духовно слабы, возможно, они уже не смогут принять наш дар. Но мы обязаны передать его им всем.
И мы его передадим.
Но вот появляется еще одно существо из этого мира. Оно гонит нас, не желая принять знание. Его разум затуманен настолько, что оно уже не способно получить наш дар.
Оно гонит нас из своего заблудшего мира. Но мы вернемся. Вернемся и передадим знание всем достойным.
* * *Распахнув глаза, я долго не мог понять, где нахожусь. Осадок от непонятного то ли сна, то ли воспоминания еще теребил память. Я приподнял голову и огляделся.
Низкий потолок, деревянные полы, бамбуковые панно на стенах. Пение птиц, шуршание водопада. Прохладный ветерок дул из окна во всю стену.
Так это же жилище Чжи Хуа!
Я вскочил, как ошпаренный. И воспоминания обрушились на меня безудержной лавиной, безжалостно сносящей на своем пути любые преграды.
Темный. Убил. Якова Всеволодовича.
Холодный пот покатился по лбу и вискам. Все это правда! Это случилось! Я лишился учителя и лучшего друга. Мне стало настолько скверно, что захотелось пустить пулю в лоб.
— Однако быстро ж ты оклемался. — Огромная легкая дверь отъехала в сторону, и в комнату вошел Чжи. — Яков не врал, у тебя действительно есть иммунитет к ударам Темных.
Я посмотрел на него, как на врача, который должен сообщить плохую весть родственникам.
— Яков… — Я не мог произнести слово «мертв», благо китайский страж границ понял, что я хотел сказать.
— Увы, но он погиб. Я не люблю выражения «Прими мои соболезнования», поэтому говорить его не стану. Но хочу, чтобы ты знал: Яков был хорошим человеком.
— Я… — Слова не шли, я лишь молча покачал головой. Мне захотелось взвыть, как голодному волку, потерявшему стаю.
Чжи тоже умолк, глядя на меня своим ухмыляющимся взглядом, в глубине которого затаилась тоска.
— Теперь ты — страж границ, — сказал он таким тоном, будто вынес мне приговор.
Я кивнул.
— Для принятия такого статуса у нас обычно проводят ритуал…
— Не надо никаких ритуалов, — резко отрезал я.
— Что же, воля твоя. — Китайский страж границ помолчал, но потом заговорил снова: — Внезапная смерть — часть нашей работы. Ты должен принять это.
— Я все это знаю. — Я тяжело вздохнул. — Как вы меня нашли?
— Как? — повторил Чжи, в его голосе прозвучала ухмылка. — Да такой всплеск энергии не мог пройти незамеченным ни перед одним магом. Темный попался очень сильный. Такого я еще никогда не встречал. Остаточные эманации буквально рвали пространство в клочья, когда я прибыл на место разрыва границ. Никто не смог бы справиться с ним в одиночку. Неудивительно, что Яков… — Чжи вздохнул и присел рядом со мной. — Но есть и хорошая весть.
