Григорий Шаргородский - Поводырь чудовищ
— Главное, чтобы была крепкой, аляповатость ни к чему.
Торговец даже не стал никуда ходить. Похоже, такая услуга была очень популярной.
— Попробуйте вот эти.
На прилавок легли три цепочки с раскрытыми оправами на них.
«Упаковка» артефакта производилась очень просто. Камень вставлялся в раскрытую «корзинку» оправы, а затем она защелкивалась. Глаз у торговца был наметан — первая же оправа подошла идеально.
— С вас тридцать золотых. Вы что-то говорили о консультации?
Я с трудом сохранил невозмутимость на лице. Тридцать золотых! Да лучше бы я носил ее на ремешке!
— Не могли бы вы перевести на человеческий язык эту инструкцию.
Принесенная посыльным магов бумага перешла в руки торговца. Минут пять он всматривался в текст, а затем вынес свой вердикт:
— В принципе это стандартный защитный амулет от магического воздействия. Достаточно мощный. Только непонятно, почему с него снят предохранитель мощности. Если при сотой части наличия энергии он попадет под мощное воздействие, то не отключится, а раскрошится.
Вот магистр — сволочь! Все-таки подгадил.
— Можно ли это исправить?
— Да, но для этого нужен тот, кто «перевязывал» артефакт, он ведь ранее принадлежал другому?
— Да, вы поняли все правильно, — едва ли не сквозь зубы ответил я, хотя торговец был ни в чем не виноват.
Отдав еще десять золотых за консультацию и окончательно испортив себе настроение, я отправился в гостиницу.
Там меня уже дожидался королевский слуга с легким укором в глазах. Пришлось извиняться. Получив эскиз герба, слуга удалился. Мне же оставалось сидеть в номере, дожидаясь вечера.
Еще больше меня расстроил прибежавший в гостиницу мальчишка-посыльный. Он сообщил, что в школе поводырей почти никого нет, а куда отправились все ученики и наставники, мальчишке конечно же не сообщили. Хорошо хоть вообще стали с ним разговаривать.
Когда делать нечего, в голову лезут самые неожиданные мысли. Вспомнились слова слуги о запрете носить оружие на территории дворца. Почему-то в душе зашевелилась паранойя. Так что явившегося с каретой слугу я встретил прямым вопросом:
— Как насчет трости, распространяется ли на нее запрет на оружие?
Слуга даже на пару минут завис.
— С палкой ходить не принято, но если вы повредили ногу в бою, то никто не станет упрекать вас наличием подпорки. Хотя к королю с тростью лучше не подходить, ведьмы иногда бывают неадекватны.
Ну хоть так. В карету я садился уже без острых приступов паранойи.
А затем началась сказка.
Вечерняя столица казалась нереальной, особенно в дни праздника. На дворцах и вдоль улиц горели магические фонари, а в небе время от времени проносились шутихи и вспыхивали брызги фейерверков. Воздух заполняла негромкая, но вездесущая музыка, чем-то похожая на мелодичные валлийские песнопения.
Казалось, дальше уже некуда, но королевский дворец впечатлил меня еще больше.
Сначала мы попали в довольно обширное здание у ворот в королевский парк. Там меня встретил один из офицеров гвардии, только без тяжелой брони, хотя в этом же помещении находились два тяжелых пехотинца в полной амуниции — то ли для солидности, то ли «во избежание».
— Прошу ваше оружие.
На стол перед офицером тут же лег меч в ножнах и кинжал. Хербаты я вообще оставил в гостинце, дабы не нервировать телохранителей королевской семьи. На трость гвардеец не обратил внимания, а ведь там мог скрываться потайной клинок. Да и моя показная хромота в мире, где полно магов-целителей, его тоже не насторожила. Впрочем, это не мои проблемы.
Неожиданно из неприметной двери появился человек в балахоне мага.
— У вас имеется артефакт, — уверенно заявил он.
— Да, это защитный амулет. Его нужно снять?
Маг шагнул ближе и на мгновение прикрыл глаза.
— Нет, защитная магия позволительна, а боевых артефактов я не чувствую.
На этом демилитаризация моей персоны закончилась. И вот тут началась сказка.
Даже воздух в королевском парке искрился светом. В ветвях диковинных деревьев скользили призрачные фигуры — столичные мастера миражей славились на весь континент. У этой разновидности магии практически не было дистанционных ограничений. Материалом для воздействия им служил воздух. Они создавали условные артефакты из газа, придавая ему любой вид. Эти «призраки» были прекрасны и… совершенно бесполезны, как в хозяйственном, так и военном смысле. И все же это было великолепно!
Сам дворец кутался в густом тумане, в который я входил уже без сопровождающего. Заблудиться было невозможно — путеводной нитью в тумане горели огоньки у плиточной дорожки.
Через некоторое время в белесой дымке проявилась огромная лестница, которая повела меня вверх. Подъем оказался затяжным, но то, что открылось моему взгляду, стоило каждого шага. Вход в главный бальный зал находился выше линии тумана. Такое впечатление, будто оказался на облаке. Именно так в воображении простых людей и киношных ваятелей представлялся Олимп.
Основание дворца утопало в облаке, а над его шпилями горели яркие звезды на бездонно-черном небе.
Бальный зал встретил меня неимоверной смесью звуков, цветов и запахов. Судя по расположенным у стен столам, к этому коктейлю впечатлений скоро присоединятся чисто гастрономические ароматы.
Честно говоря, я даже растерялся, но тут спасательным кругом стал не очень гармоничный шум и вид, чуть портящий общую картину. В плотно заполненном, несмотря на огромные размеры, зале чудесным образом образовалось кольцо отчуждения. А вот меня этот раздражитель манил как свет в конце тоннеля.
— Щепка! — привычно поприветствовал меня Скули.
Интересно, как он здесь оказался, если на прием к королю попали даже не все предводители хирдов? Кроме Эйда и Говоруна один из столов с разносолами оккупировали всего пять херсиров из двух десятков.
— Приветствую, — кивнул я тысячнику и повернулся к своему бывшему телохранителю. — Скули, ты же не на дракаре, зачем так орать?
— Ага, то-то все смотрят на меня, как на попугая с островов, — недовольно заворчал Говорун, сгребая с подноса горсть каких-то шариков. Судя по торчавшим из лакомства шпажкам, их нужно было есть по одной. Викинг же просто повыдергивал из горки закусок деревянные шпажки и забросил всю горсть в рот.
Хорошо, что здесь нет Клеппа, который смог бы одним махом заглотнуть весь поднос.
— Вкусно, — промычал Скули. — Попробуй.
Я последовал его совету, и это было более чем здорово. Передать все оттенки и богатство вкуса трудно, но такого мне не доводилось пробовать ни в том, ни в этом мире. На столе было как минимум три десятка разных блюд, и мне не удалось успокоиться, пока все не перепробовал. Говорун не отставал.
