Андрей Жиров - Отмщение
- Заметно будет... Заподозрят неладное... - с сомнением пробормотал Ильин.
- Не заметят, если не в первой линии, - резонно возразил Гуревич. - Ну и химические осветители... У немцев ведь приборы ночного и теплового видения, а у наших? Подберутся вплотную, все равно никого не увидят. Осветители же можно перед собой бросить - вроде как показываемся, безоружны, сдаемся. А после перепрыгнуть - и на рывок. Уже зряче.
- Разумно... - одобрительно закивал Кузнецов. - Полковник Любчич?
- Не могу сказать, что я в восторге от плана, но делать что-то необходимо... - непривычно смуглолицый для Сибири морпех обезоруживающе улыбнулся. - Для меня такие маневры в новинку.
- Не переживайте, полковник, - заметил со смешком Ильин, по-товарищески придержав полковника за плечо, - У всех здесь такое в первый раз. Можно сказать, вся война началась не пойми как - и идет навыворот.
- В общем, как я понимаю проблему, - продолжил Любчич, - У нападающих большие проблемы с оружием. Хорошо, если удастся сблизиться быстро, успешно. Тогда можно жить. А если пехота за техникой укрыта? Или по БМП сидит? Как тогда?
- Тогда, да. Хреново придется... - понимающе поддержал Гуревич.
- Именно. Кроме того, насколько я понял, даже замаскированное оружие нельзя брать? Никаких штыков, взрывчатки и прочая?
- Верно, - признал Кузнецов. - Слишком велика может выйти цена.
- Вот потому в добавок к саперным лопаткам и ножам... - полковник не удержался от короткого, горького смешка, - ...предлагаю взять фляги с бензином. Проделать в крышке отверстие, пропустить смоченную горючим полоску ткани - и вперед. Только огонь поднести. А ещё - взрывчатку заложить в сапоги - вроде стельки. Или там хитро внутрь каблуков запихнуть. Не знаю кто и как будет смотреть, но на подошвы вряд ли обратят внимание. Тем более ноги все время в снегу.
- А после что - скидать портки и босяком прыгать? - заметил Лазарев.
- Увы, товарищ полковник, - не поддержал шутки Любчич, все ещё по неловкости не привыкший обращаться к старшим офицерам по имени отчеству - из-за акцента имена и фамилии иногда коверкались, что и стало причиной некого комплекса. - Но, боюсь, когда начнется - будет очень много тех, кому обувь уже больше никогда не понадобится. Зато, если не удастся достать оружия, хоть будет чем с танками воевать.
- Хорошо, согласен... - заметил Лазарев, нехотя признав поражение, - А в фляги неплохо бы добавить толченого стекла. И взрывать подальше от себя.
Ильин от неожиданности беззвучно крякнул и перевел взгляд на товарища:
- Не ожидал, что и ты примешь участие...
Гуревич между тем скромно заметил:
- Прием довольно подлый, но, в принципе, - эффективный... Однако!
- Иван Федорович! - ответил Лазарев, скорчив досадную мину, - Не делай из меня людоеда. Да, мне не нравится эта война, мне не нравится этот план...
- ...Мне не нравятся эти матросы! И вообще! Что? Мне все не нравится! - отчаянно гундося не преминул встрять неугомонный Гуревич. Получилось настолько похоже на старый мультфильм, что офицеры невольно примолкли. А Рустам, удовлетворившись произведенным эффектом, мстительно добавил коронное: Сэр!
Не выдержали - слаженно грянул хохот, звонко ударивши в стенки палатки и отразившийся эхом. Все более нагнетавшееся напряжения разом исчезло, испарилось. Нехитрая шутка будто помогла наконец переступить через рубеж сомнений. А раз больше нет нужды оглядываться назад, то и переживать не о чем. Делай что должен. И будет, что сделаешь.
Дальше обсуждение пошло непринужденно, свободно, хотя кроме нескольких интересных идей каких-либо прорывов не свершилось. Окончательно обговорив детали, офицеры оставили последний час на подготовку...
... Три роты, триста три человека. Много или мало? С одной стороны ещё Суворов Александр Васильевич поучал воевать не числом, а умением. Кроме того, в эпоху античных войн спартанские гоплиты равным числом успешно сдержали натиск многократно превосходящих войск Ксеркса. Правда, кто тогда считал обслугу и вспомогательные войска? Всего два века назад при восстании в Самарканде числом дважды большим четыре русских пехотных роты блистательно оборонялись от стократно превосходящих сил противника. Справедливости ради следует упомянуть среди защитников и обычных русских граждан, ставших наравне плечом к плечу. Однако это все примеры обороны.
Нападения малым числом на превосходящего противника тоже случались - тому примеры войны Римской Империи, завоевание Америки, английская колонизация Индии. Но это уже примеры, когда техническая оснащенность и умение значат больше простой статистики. По схожему поводу император Наполеон справедливо утверждал о превосходстве ста французских кавалеристов над тысячей сарацин. Здесь разве что уместно вспомнить Первую Мировую и контратаку наших войск под Осовцом. Но только уж больно мрачный этот эпизод...
А вот десантникам предстоит нечто вовсе противоестественное. Три сотни человек - фактически безоружные - совершенно серьезно намереваются атаковать превосходящего противника. Насколько превосходящего? Кто бы знал! Но, что удивительней всего: ни тени сомнения в успехе, ни колебаний.
Триста три - это, конечно, не тонкий расчет и не наивный мистический символизм. Какой-либо осмысленный анализ изначально невозможен для подобных операций: кто знает - не будет ли и полка мало? Так что поневоле доверились интуиции.
Выбора как такового тоже не проводили. Первые же две роты вызвались добровольно всем составом: вначале согласились командиры, а после - и бойцы. То, что посылают на смерть прекрасно понимали и первые, и вторые. Но не дрогнули.
Примеры подобной духовной стойкости, силы воли вовсе не редки среди русских, а теперь и советских людей, хотя до сих пор справедливо вызывают восхищение. Иные поражаются - и даже осуждают. Но эгоистов упомянули, а что до остальных... Всякому свой путь и свой выбор. Можно не понимать и не принимать, но осуждению места нет. Любовь к Родине во все времена меряется не словами или деньгами. Единственная мера - поступок. Кому-то достаточно это понять. А те, кто не смог... Можно лишь надеяться, что смогут рано или поздно. До того же - попытаются просто верить.
Хотели уже и третью роту брать десантников, но вмешался Любчич. Горячий полковник счел оскорбительным попытку устранить морпехов от участия. Справедливо заявив, что раз воевали вместе, то и умирать вместе. Хотя, радость в этом и немного.
Второй раз полковник вспыхнул, когда на просьбу - а вернее: высказанное в ультимативной форме требование - вести подчиненных самостоятельно получил отказ. Кузнецов безапелляционно заявил, что роту ведет в атаку капитан. А полковник должен выполнять работу на своем месте. Иначе, если звезды мешают, - не выполнять вовсе. На чем дискуссия и прекратилась. Но капитан, подчиненный Любчича, вызвался с не меньшей готовностью.
Остальных десантников решили не предупреждать. Хотя слухи, наверное, разлетелись. Ну да ладно! Спорили недолго - и подавляющим большинством определили: для большей достоверности следует обеспечить наиболее искреннюю реакцию. Такое решение с одной стороны неизбежно ударит по морали - вид отступающих, а тем более - сдающихся в плен товарищей никому и никогда воодушевления не прибавлял. Зато противник не получит ни единого шанса заподозрить неладное.
Перед началом Кузнецов собрал старших в штабной палатке. Время до конца ультиматума почти истекло - осталось около четверти часа. Бойцам после тщательной и крайне поспешной подготовки представилась возможность уладить личные дела, ещё раз подумать об отказе. Не упустили шанса и офицеры, поскольку насущных дел не осталось. Все сосредоточенны и серьезны.
Назначенный командиром сводного батальона Фурманов личными делами заниматься не стал, предпочтя последние минуты использовать для финальной доводки плана. Для чего Кузнецов и вызвал полковников и Гуревича. Однако разговора не получилось.
Рустам, только успев появиться, принялся требовать чтобы адмирал доверил ему руководство операцией. Как наиболее опытному специалисту в области диверсий и разведки. Особо майор упирал на отлаженное взаимодействие с подчиненными.
Однако Кузнецов решительно отказал:
- Довольно пререканий, Рустам. Двум командирам там не место.
Юрий добавил:
- Потому и не пойдешь, что специалист. Знания потребуются после, когда придется прорываться из кольца. И во время дальнейшей борьбы. Так что здесь ты нужнее. А сейчас и моих навыков довольно: не столько командовать нужно, сколько умело дело сделать... Тем более, что ты уже однажды пробовал - теперь мой черёд.
Гуревич не ответил. Может, невольно признал доводы, но вернее - просто решил не продолжать бессмысленный спор. Времени и так мало, зачем тратить зря? Однако, разговора опять никак не желал складываться.
