Елизавета Ланская - Принцесса из собачьей будки
Обзор книги Елизавета Ланская - Принцесса из собачьей будки
Елизавета Ланская
Принцесса из собачьей будки
Глава 1. Жизнь с родителями
— Как же я ненавижу тебя, как же я ненавижу… — шептала шестилетняя Оксана, спускаясь по лестнице, и волоча за собой огромный мешок с пустыми бутылками.
— Оксана! — раздался громкий и не слишком трезвый голос сверху. — Оксана, давай скорее! Что ты там копаешься, давно не получала?
«Получала» Оксана совсем недавно, причем получала совсем не по-детски, и, как водилось в этом семействе, не за что, а просто так, «для профилактики». Ее огромные серые глаза стали наполняться слезами. Голос отца заставил девочку двигаться быстрее, Оксана вообще очень боялась его, она никогда не знала, чего от него ждать: порой Сергей приходил домой поддатым и совершенно счастливым. Он приносил ей конфеты и игрушки, брал дочь на руки и играл с ней. Но в любую минуту все могло измениться. Каждый раз, сидя на коленках у отца, Оксана боялась, что вот, вот сейчас все и начнется. Она уже выучила все повадки своего родителя: его глаза внезапно будто останавливались на одном предмете, становились холодными и злыми, он резко ставил дочь на пол и начинал орать на всю квартиру. В такой момент главное было убежать, но удавалось это далеко не всегда. Если он замечал пятящуюся к двери девочку, Сергей злился еще больше и грозно восклицал:
— Так! А это еще что у нас такое? Ты, почему не убралась в квартире, мусор везде один! Зачем ты нужна вообще, если ничего по дому не делаешь? Мы же семья, как ты не понимаешь? Мы должны друг другу помогать, а ты — тварь неблагодарная! Корми ее, пои, а она будет только своими делами заниматься! Дрянь! Ненавижу! — и он кидался за ней, а Оксана пыталась забиться куда-нибудь и спрятаться от «любимого папы».
Справедливости ради, нужно заметить, что «поить и кормить» маленькую дочку, родители перестали уже давно. И Сергей, и его жена Вера были законченными алкоголиками, поэтому все свои деньги тратили на выпивку. Перехватить кусочек, девочке удавалось лишь тогда, когда к родителям приходили «гости». В той среде, ходить в гости с пустыми руками было не принято, как правило, приносили с собой водку, но иногда и закуску. Вот тогда-то и была у девочки возможность «закусить». А еще, начиная с пяти лет, Оксана «забирала» у отца часть зарплаты. Делалось это просто: папа приходил домой как всегда пьяный «в стельку». К тому моменту, когда нога Сергея переступала порог его квартиры, большая часть заработанных денег уже была оставлена в ближайшем ларьке, но кое-что еще оставалось. Вот, кусочек этого «кое-чего» она и забирала себе, так сказать, на личные нужды. Кроме того, у Сергея была традиция, вернувшись домой после «зарплатного дня», он всегда приносил дочери шоколадку «сникерс» и булку, а им с Верой — разнообразнейший набор дешевых спиртных напитков. Так было до того момента, пока Сергея не уволили. Жизнь стала еще хуже.
Оксана не могла ума приложить: где отец брал деньги на водку. Это единственный продукт, который был в их доме всегда. Сама она стала собирать по округе пустые бутылки из-под пива и сдавать их в пункт приема стеклотары. Так и началась у нее «взрослая жизнь» — она работала, и даже платила налоги и утаивала прибыль. «Налогом» называлась та сумма, которую Сергей еженедельно отбирал у маленькой девочки, а для того, чтобы папа забрал как можно меньше денег, Оксана старалась спрятать свою прибыль где-нибудь от глаз подальше. Она даже оборудовала «сейф» во дворе, о котором никто не знал. Туда-то она и складывала заработанные деньги, чтобы «любящие» родители не отобрали у девочки все.
Шло время, совсем недавно Оксана отпраздновала свой шестой день рождения. На праздник родители сделали ей чудный подарок — ушли в гости к кому-то из своих друзей, да так и заснули, наверное, там, так что девочка даже могла позвать кого-то из своих друзей. Как это ни странно, но дом, в котором жила Оксана, выглядел более чем пристойно. Конечно, там не было евроремонта, не было картин на стенах и новомодной мебели, но там всегда было чисто. Мама Оксаны — Вера Павловна страдала манией порядка. До тех пор, пока женщина окончательно не спилась, Вера работала врачом, и поэтому стала фанаткой хирургической чистоты. Каждый раз, после посиделок, слегка отойдя от выпитого, Оксанина мама брала в руки тряпку и занималась уборкой. Дочери тоже предлагалось, вооружившись ведром и щеткой, заметать следы родительского гулянья, что собственно она и делала. Благодаря такой мании Веры Павловны у девочки появилась возможность позвать в гости друзей.
Оксана потратила все деньги из своего «сейфа»: купила шоколадные конфеты, колбасу, хлеб и даже кока-колу, которую безумно любила, но никогда не позволяла себе покупать. Она накрыла стол: сделала бутерброды, разлила по одноразовым стаканчикам газировку, порезала торт и даже умудрилась настроить старый отцовский приемник на какую-то модную радиостанцию, чтобы была музыка. Конечно не все, кого хотела пригласить Оксана, пришли к ней в гости. Многих просто не пустили родители: оно и понятно — о ее семье в районе ходили не самые лучшие слухи. Все алкаши знали: хочешь выпить — хватай бутыль и беги к Сереге Малому, а все нормальные люди старались стороной обходить эту квартиру. Но некоторым друзьям все-таки удалось прийти. Праздник прошел «на ура», девочка даже получила несколько подарков, которым была просто несказанно рада. Но, как известно, жизнь похожа на зебру: белая полоса — черная полоса, белая полоса — черная полоса… Черная полоса в жизни Оксаны началась на следующее утро, когда вернулись домой ее мама и папа. Она, конечно, убралась в квартире, но Вера сразу заметила, что в доме кто-то был, и принялась орать. Своей кульминации скандал достиг тогда, когда Сергей обнаружил в помойном ведре обертки от шоколадных конфет. Чего только не наслушалась Оксана в тот день — и неблагодарная она, и «зажравшаяся», и родителей своих не ценит и не любит.
— Мы, мы все для тебя сделали, вырастили, выкормили, вон какая кобыла выросла! А ты, зараза такая, парней к нам в квартиру водишь?! — брызгая от негодования слюной, орал Серега.
— Ой, доча, доча, не понимаешь ты ничего! Бестолковая ты, вся в бабку! — причитала Вера. — Нам самим-то есть нечего, а ты нам еще чужих водишь!
— Кого это? Кого это она нам водит? — вопил отец. — Я чужих выродков кормить не собираюсь!
Оксана стояла, заливаясь слезами.
— Но у меня же день рождения был! Как вы не понимаете? — тихо оправдывалась она. — У других праздники как праздники, а у меня что? Чем я хуже остальных, а?
— Ах, день рождения?! — заорал папаша. — Так ты, зараза, вместо того чтоб деньги родителям отдавать, тут дружков своих конфетами потчеваешь?! Ну, гадина, убью! — и он так ударил свою дочь, что та отлетела к стене, ударилась головой и потеряла сознание.
Сознание возвращалось медленно, по крупицам заполняло голову, словно песок в песочных часах. Чем больше становилось его — тем тяжелее делалась голова. Глаза с трудом разлипались, а когда их все же удалось открыть, Оксана увидела папу. Он склонился над ней, небритый, с запахом спиртного изо рта, но все равно родной. В затылке пульсировало, а потом гудело внутри головы, как будто кто-то в колокола придумал звонить в мозгу. Нащупав рукой под собой матрас, на который девочку положили, чтобы не прямо на холодном полу лежала, Оксана приподнялась. Отец не сводил с дочери глаз, в которых отразилась тревога. Заметив это, она мысленно порадовалась: «Все-таки волнуется — значит любит».
— Ну что, пришла в себя? — поинтересовался Сергей, пристраиваясь на матрасе рядышком, — ты это, извини меня. Ну, взбесился я, не выдержала рука, сорвалась, а тут ты попалась. На литр достать не удалось сегодня, понимаешь? — Мужчина замолчал. Посмотрел на Оксану. Она прислонилась к батарее, подобрала ноги под себя. Глаз не поднимала. Смотрелась малышка такой беспомощной и маленькой, что даже его сердце екнуло. Может быть, поэтому потянуло отца семейства на откровенность.
— Дочь, понимаешь, так навалилось все?! Ты, конечно, мала еще, но я скажу. Хотел ведь я по молодости инженером стать, а не поступил в институт, мозгов не хватило. Потом вот в армию пошел, а там жизнь совсем другая оказалась, сломала многих. Меня бы не сломала, да узнал я, что девушка, любимая моя не дождалась меня. Вернулся с армии и бухать по страшному стал, а там и Вера подвернулась, мамка твоя. Ну и завертелось-закрутилось. Дети… Честно, не знаю, мои ли сыновья на самом деле?.. Верка-сучка, гулящая ведь, — при этих словах Оксана вопросительно посмотрела на папу, словно не понимая, а он только отмахнулся. — Аа, да что я тут говорю, тебе разве объяснить?! В общем, горько мне, ой как горько! И ты, дочь моя единственная, такие пакости делаешь!.. Как тут тебя не бить, скажи на милость?
Прозвучало последнее замечание не то как угроза, не то как шутка. Впрочем, давно уже Сергей что шутил, что угрожал — все едино. Душещипательные откровения его иссякли, это Оксана поняла по взгляду, который снова превратился в пустошь, словно выжженную парами алкоголя как в природе иссыхает земля от зноя. Вера Павловна позвала мужа, бурча, мол, приделал бы хоть ножку к табурету, а то дело ли — стул на трех ножках стоит, качается, того и гляди рухнешь!
