Дэн Абнетт - Некрополь
Брагг вытащил танитский кинжал, всадил его в броню Шипа, чтобы обеспечить надежную опору, и поймал обоих, когда они скатывались мимо него. Он подхватил Дреммонда за ремень его огнемета, а Дреммонд крепко держал Халлера. К тому моменту в них успела врезаться Мьюрил — ткачиха из ополчения, — и Халлер держал и ее. Полагаясь лишь на свой крепкий кулак, сжимающий рукоять ножа, Брагг удерживал трех висящих людей.
— Фес! — рыкнул он, сжимая покрепче руку, дрожащую под весом троих. — Да ухватись же! Хватайся! Не удержу больше!
Мьюрил извернулась и ухватилась за угол слоя обшивки, кончиками пальцев держась за шов. Как только она закрепилась, Халлер отпустил ее и устроился рядом. Брагг за ремни огнемета подтянул к себе болтающего ногами Дреммонда.
— Хорошо, фес тебя, поймал, — выдохнул Дреммонд, крепко держась и пытаясь выровнять дыхание.
— Ну, не всегда же я мажу, — отозвался Брагг. Он не спешил выразить облегчение. На мгновение ему показалось, что он вот-вот их уронит и упадет следом.
Отряд Гаунта, сорок душ, прицепился к скользкому боку исполинской зойканской машины — и начал медленно взбираться к вершине. Пирамида Шипа была изрезана похожими на стеллажи террасами, словно галереями в древних храмах, которые Гаунт однажды видел на Фикисе Долорасе. Солдаты вползли наверх и закрепились на ближайшей «полке».
Шип, ничего не подозревающий о человеческой гирлянде, прицепившейся к его боку, двигался дальше и вскоре въехал в здание, в котором ожидала команда Жильбера. Гаунт с ужасом смотрел, как металлические скаты выбили огромную секцию стены нижних этажей.
Затем он разглядел Жильбера и его команду, соскакивающих с верхнего этажа. Очевидно, они поднялись выше, когда угроза столкновения нижнего этажа с Шипом стала очевидной.
Солдаты, ведомые Жильбером, приземлились выше, чем команда Гаунта. Они врезались в корпус прямо над полкой, которую заняли Гаунт и его группа, и большинство соскальзывало на террасу. Некоторые цеплялись за найденные опоры. Двое — вольпонец и танитский разведчик Бонин — слетели с машины, словно камешки со скалы, и пролетели мимо Гаунта, быстро скрывшись за краем обшивки в ста метрах ниже. Гаунт отвернулся. Если даже само падение не убило их, гибель под гусеницами машины неизбежна.
Гаунт подал сигнал и связался с оставшимися солдатами. Все собрались на террасе. До Куртины улья оставались считанные минуты, надо было торопиться. С оружием наготове, балансируя, вытянув свободные руки, ударный отряд последовал за Гаунтом вглубь террасы.
Впереди был сложный этап операции: найти способ попасть внутрь бронированного чудовища.
Обшивка была надежной. Домор вытащил лазерный щуп и прижал его к грохочущему металлу.
— Плотный, без пустот, — прорычал он разочарованно.
Гаунт вздохнул. Они могли прорвать или вырезать секцию обшивки, если бы удалось найти полость, но Домор не ошибался. Логично, вообще-то, что у машины подобных размеров окажется толстая обшивка.
Двое Жильберовых вольпонцев вернулись с разведки дальнего конца террасы. Жильбер выслушал их доклады и направился к Гаунту.
— Открыты главные орудийные порты на фасаде. Они готовы к обстрелу. Или так, или никак.
— Ну а если выстрелят, когда мы будем пробираться?
— Тогда нам крышка. Хочешь тут просидеть до конца войны?
Настрой Жильбера вызвал у Гаунта смешок.
— Нет. Думаю, если начнут стрелять, мы ни феса не узнаем.
— Да, это будет быстро, — согласился Жильбер.
Гаунт переговорил с командирами взводов и повел вереницу солдат вдоль террасы.
Они собирались повернуть на фасадную сторону пирамиды, когда лучи снова ударили. Вспышка света была еще ослепительнее, а грохот еще оглушительнее. Весь Шип содрогнулся.
— Сколько с последнего залпа? — спросил Гаунт Ларкина, как только стих звон в ушах.
— Примерно восемь минут, босс.
— У меня есть подозрение, что батарее требуется некоторое время на перезарядку. У нас восемь минут, чтобы пробраться туда.
— Легко сказать, — проворчал Роун.
— Может, двинем уже — вместо того, чтобы спорить? — спросил Коли.
Гаунт кивнул.
— Да. Сейчас. Пошли!
«Всегда, всегда иди впереди. Никогда не жди от своих подчиненных действий, на которые не готов сам». Это было одно из важнейших правил Делана Октара, которые тот вколотил в Гаунта за годы, проведенные с гирканцами. И сейчас он не мог пренебречь советом наставника.
Гаунт повел людей за угол корпуса и поспешил к огромному орудийному порту. Окна размером с Сондарские врата, ставни распахнуты, словно гигантские веки. В воздухе витал пряный сладковатый запах горелой плазмы и фторуглерода.
Гаунт добежал до проема и схватился за одну из подпорок ставней, тяжелый рычаг. Кожаная перчатка соскользнула с обильно смазанного металла. Он стянул перчатку и ухватился голой рукой, держа болт-пистолет в другой. Потом рванулся вперед и позволил себе упасть внутрь, повиснув на одной руке, словно обезьяна. Используя маятниковую инерцию своего тела, он бросился внутрь через орудийный порт, одновременно отпустив подпорку.
Он скорее упал, чем спрыгнул в коридор, рухнув на решетчатый мостик, тянущийся вдоль огромных рыл лучевых пушек. Перекатившись, он увидел двоих одетых в черное зойканцев-наводчиков, выскочивших из-за пультов, и пристрелил обоих на месте.
Трое зойканцев в полном боевом облачении появились на мостике, паля по Гаунту. Он потерял равновесие и упал, над головой просвистели лазвыстрелы. Выстрелы разнесли торс вольпонца, прыгавшего следом за ним, труп отшвырнуло назад, наружу, где он заскользил по обшивке. Поднимаясь, Гаунт возобновил стрельбу и меткими выстрелами разнес закрытые шлемы зойканцев разрывными зарядами.
Вскоре за ним приземлились Жильбер, Маколл и трое других танитцев. Маколл открыл огонь из лазвинтовки, поддерживая Гаунта, а Жильбер помогал остальным спуститься в окно.
Гаунт и Маколл двинулись вперед вместе с Кроузом и Рильке, чтобы разведать обстановку на мостике и освободить место другим. Комиссар и трое танитцев пошли вперед по артиллерийской палубе, уничтожив десятки встретившихся врагов.
Но скоро зойканские солдаты организовали ответный огонь. Кроуза снесло с ног, а Маколла ранили в бедро. Он привалился к стене и осел, но продолжал стрелять.
Вскоре Жильбер и еще трое из Аристократов подоспели, окатив врага волной огня из хеллганов. Позади них, на мостике, Халлер и Коли втаскивали оставшихся соратников.
Команда Жильбера двинулась вперед и прошлась по артиллерийской палубе за огромными лучевыми пушками, вырезав все, что шевелилось. Воздух в помещении стал тяжелым и пропитался дымом. Решетчатый мостик был завален убитыми зойканцами.
Где-то завыли сирены.
За четыре минуты штурмовой отряд Гаунта пробрался внутрь Шипа через орудийные порты, семьдесят два человека. Трое погибли в первой перестрелке. Гаунт осмотрел Маколла. Рана была поверхностной, он мог идти.
Ударная бригада рассредоточилась, чтобы перекрыть все выходы с сумрачной орудийной палубы.
Гаунт повел группу к главной двери, ведшей к внутренним помещениям Шипа. Она была заперта.
— Могу выбить, — предложил Коли.
Гаунт вытащил силовой меч Иеронимо Сондара, активировал его и всадил раскаленный добела клинок в дверь. Еще три взмаха мечом открыли проход, вырезанный пласт металла брякнул, падая наружу.
— Вперед! — рявкнул Гаунт. — Пошли, пошли!
Главная орудийная палуба Шипа тянулась к штабным помещениям длинным коридором, ширины которого хватило бы для «Лемана Русса». Он был выкрашен в мясной темно-красный цвет и через каждые двадцать метров укреплен толстыми переборками. Пол был решетчатый, внизу виднелись трубы, провода и кабели. Между уровнями работали просторные грузовые лифты, предназначенные для подъема снарядов со складов, расположенных где-то в брюхе Шипа, на артиллерийские этажи. Металлические стены коридора были покрыты витиеватыми символами, зловещими тошнотворными рунами Хаоса. Гаунт заметил, что они были выполнены из кости, а затем ими инкрустировали металл, потом отполировали, знаки блестели и переливались, как перламутр.
Вероятно, кости человеческие. Наследник был неравнодушен к таким деталям.
Команда зойканских штурмовиков в пятнистой охре встретила их обстрелом из укрытий в дальнем конце коридора. Один из ополченцев, мужчина, чье имя Гаунт теперь уже никогда не узнает, был сражен первыми же выстрелами. Его кровь забрызгала костяные иконы на стенах, и символы зашевелились.
Ларкин, увидев это, отшатнулся в ужасе, его чуть не вырвало. Жуткие символы были живыми и радовались крови. Он чувствовал, что от страха может потерять сознание.
— Решил отдохнуть? — сухо спросила Банда, проходя мимо него и отстреливаясь. Имперцы жались к стенам и прятались за переборками, медленно продвигаясь к вражеским позициям под непрерывным огнем.
