Андрей Быстров - Если останемся живы...
Лесли Энджел попытался вытянуть руку и уперся во что-то мягкое и теплое, похожее на человеческое тело. Лесли выругался про себя, а тело зашевелилось, поднялось из-под одеяла и оказалось симпатичной темноволосой женщиной лет тридцати пяти.
— Ну и ну, — сказал Лесли.
— Не могу с тобой не согласиться, — сказала женщина.
— Виски, — потребовал Лесли, благоразумно отложив решение вопроса о том, кто она такая и как он сюда попал.
Женщина сочувственно улыбнулась, соскользнула на пол и поспешила к настенному бару. Она была совершенно голой, что весьма смутило Лесли Энджела, особенно когда он обнаружил, что и сам пребывает в аналогичном состоянии.
Мужественно пытаясь не обращать внимания на то и дело происходящие в голове болезненные красные взрывы, Лесли приподнялся и огляделся.
Он лежал на обширном диване в центре необъятной комнаты со стеклянными стенами, в коей царствовал немыслимый беспорядок. Тут и там на треногах (как же они называются, эти треноги?) стояли большей частью незаконченные абстрактные полотна, иногда повторяющие орнамент потолка, но чаще укреплявшие Лесли в мыслях об аде.
«Если это мастерская художника, — подумал Лесли, — какое счастье, что я не художник. Но кто я, черт возьми, такой?»
Женщина вернулась с пятидесятиграммовой рюмкой виски, как ангел милосердия. Давясь, Лесли глотнул. Мир постепенно становился конкретнее и привлекательнее.
— Ну что, мистер Энджел? — с лучистой улыбкой произнесла обнаженная спасительница. — Дождетесь полицию здесь или предпочтете покинуть пределы штата?
Лесли непонимающе уставился на нее.
— А за мной гонится полиция? По какому обвинению?
— О, целая куча, — ласково объяснила женщина. — Нарушение общественного порядка, нанесение телесных повреждений, уничтожение частной собственности, дебош с дракой и кража. Я еще могу персонально присовокупить изнасилование, но, думаю, лет десять тебе и так намотают, злодей. — Она тихонько засмеялась и легко поцеловала Лесли в щеку.
— И это все я?!
— Угу… Я помогла немного, но больше чем на свидетеля не потяну.
— Дьявол! Но… Где я?
Женщина изумленно посмотрела на Лесли.
— Ты что, совсем ничего не помнишь?! В моей студии в Сарасоте!
— В Сарасоте?
— Штат Флорида, США, идиот.
Лесли вспомнил все. Память обрушилась на него, как внезапный тропический ливень, затопляя все закоулки сознания и поднимаясь на опасную высоту…
Лесли Энджел (настоящее имя — Лесли Уильям Харрингтон), гражданин США, белый, возраст — 32 года, рост — 180 сантиметров, телосложение худощавое, волосы каштановые, глаза серые, нос прямой, особых примет нет, профессия…
Мысленно перечисляя данные собственного досье, Лесли запнулся на графе о профессии. Что, впрочем, было не случайно. С детства, прошедшего в Детройте, штат Мичиган, он увлекался рок-музыкой, бредил Фрэнком Заппой, Элисом Купером и группой «Кисе». Со своей гитарой и мыслью, что он непревзойденный гений, до двадцати пяти лет скитался по детройтским поп-группам, известность которых не выходила за пределы клубов, где они выступали. Семь лет назад, осознав всю безнадежность попыток пробиться в США, уехал в Германию, где долго и тщетно предлагал свой демо-тейп [Демонстрационная запись] немецким фирмам грамзаписи. Наконец небольшая фирма «Роудрайдер», решив, очевидно, что нанимать бандитов, дабы избавиться от домогательств Лесли, будет дороже, заключила с ним контракт на два диска. Они вышли под псевдонимом Лесли Энджел и не имели ни малейшего успеха даже в Германии, не говоря об остальной Европе.
В этот период отчаявшийся было Лесли и познакомился с немецкой художницей Астрид Шеллинг (как раз подносившей ему вторую порцию виски). Основную часть времени Астрид проводила в США, где устраивались ее выставки и где ее хорошо знали в кругах артистического бомонда. Она подала Лесли идею отказаться от музыкальной карьеры и попробовать силы в рок-журналистике. Вернувшись в Детройт, Лесли с помощью Астрид устроился в довольно респектабельную газету «Рок-н-ролл гитар ревью», но не достиг особых успехов и на этом поприще. Пробиться к самым ярким звездам американской рок-сцены не получалось, Лесли вынужден был довольствоваться материалами поскромнее. Его интервью и репортажи появлялись, как правило, на последней странице. Редактор смотрел на него косо. Лесли Энджел балансировал на грани увольнения.
Но теперь у него были деньги. О, наконец у него были деньги! Правда, он их не заработал. Просто на одной презентации в Нэтвилле в него влюбилась глупая и некрасивая дочка богатого скотопромышленника из Теннесси, на которой он, недолго думая, и женился. Узнав об этом, Астрид пожала плечами и выдала банальную сентенцию наподобие того, что в жизни каждый устраивается, как умеет.
Однако она не обиделась на Лесли и не бросила его.
Ибо при всем своем легкомыслии и многочисленных пороках, среди которых пьянство и лень занимали не последнее место, Лесли Энджел отнюдь не относился к людям, для которых выгодная женитьба является пределом мечтаний. Да, он хотел денег и не отказался от них, когда они сами приплыли к нему в руки; но он жаждал большего. Он хотел состояться. Стартовым условием мог быть удачный диск (Лесли не расставался с мыслью о карьере супергитариста), или сенсационный репортаж — не обязательно о музыке, или… Словом, все, за что мог прочно ухватиться тридцатидвухлетний американский парень, не излишне обремененный образованием и связями, которому не слишком везло в жизни, но у которого все в порядке было с головой.
Поэтому можно понять радость Лесли, когда Астрид позвонила ему и пригласила в Сарасоту на ежегодную церемонию вручения «Янтарного микрофона» — престижной музыкальной премии в США. Лесли знал, что на этих церемониях бывают не только певцы и композиторы, но и писатели, художники, скучающие денежные мешки. Если повезет, то здесь можно урвать шикарное интервью или даже стать свидетелем волнующего скандала (тогда ему не приходило в голову, что самый волнующий скандал устроит как раз он). Кроме того, Лесли радовался предстоящей встрече с Астрид, которую не видел больше года.
И что же? Поначалу все шло благополучно. На церемонии они сидели во втором ряду, и когда вручали «Янтарные микрофоны», Лесли представлял на эстраде себя и находил, что выглядел бы много лучше этих надутых индюков и индюшек. Но вот потом… Миллионер Марк Арчибальд давал элитный прием на борту своей фешенебельной яхты «Санлайт Уорриор». Разумеется, никто и не подумал о каком-то Лесли Энджеле, но Астрид была в списке допущенных и провела его с собой.
В двадцать два часа «Санлайт Уорриор» под грохот фейерверка вышла в Мексиканский залив.
В мягко освещенном салоне толпились умопомрачительно одетые звезды и звездочки в окружении гораздо более именитых журналистов, нежели Лесли Энджел. Сначала он пытался пробиться кое к кому поближе, но это был явно не его день. Тогда он принялся кружить по далеким орбитам, ловя обрывки фраз и мучительно соображая, как организовать эту кучу мусора в мало-мальски приличный репортаж. Как назло Астрид, атакованная двумя агрессивными собратьями по перу, не могла помочь ему. В конце концов он плюнул и хмуро поплелся к барной стойке.
Вечеринка разгоралась под пение Уитни Хьюстон, которую Лесли терпеть не мог и которая привела его в еще более ожесточенное расположение духа. Он мрачно истребил три бокала мартини, захватил с собой бутылку «Метаксы» и протолкался сквозь заслон танцующих тел к почти свободному столику. Там сидел лишь один седовласый пожилой джентльмен весьма благообразной внешности. Несколько минут Лесли тупо вспоминал, где мог его видеть, и наконец узнал профессора Джонса Макинроя, автора многочисленных популярных книжек об Иисусе Христе.
Вот тут-то все и началось. Конечно, Лесли перебрал, но и профессор, явно не хотевший с ним разговаривать, быстро довел Лесли до холодного бешенства. Ему было известно немало о частной жизни подобных благонравных проповедников, сколотивших миллионы на слащавых поучениях, порочных по сути, но на публике старающихся вести себя безукоризненно. Вообще-то Лесли ничего не имел против религии и тем более против Иисуса Христа, хотя считал, что в его истории слишком много темных мест. Но сейчас он видел перед собой присосавшегося к телу веры жирного клеща и не собирался выпускать его, пока не раздавит.
Лесли изрядно хлебнул «Метаксы» и пошел в атаку на собиравшегося уходить профессора.
— У меня есть доказательства, — преувеличенно твердо заявил он, — что вы в своей последней книге врете. Христос вообще не был распят. Он окончил свою жизнь в Японии, в нынешней префектуре Аомори на севере острова Хонсю, в деревне Сингомура в возрасте ста шести лет. У него была жена Юмико и три дочери, все они пережили его. Я берусь доказать это через десять минут и ставлю двадцатку против доллара, — при этом он крепко ухватил профессора за рукав пиджака.
